Исток

|Не так он представлял свое возвращение. Совсем не так. Думал удивить всех, гоголем пройти по центральной улице, поглядывая на односельчан сверху вниз. Обнять мать, снисходительно похлопать по плечу отца. Мол, считали меня пропащим человеком, а я – вот какой! Не чета нашим деревенским, живу и без ваших советов, да еще как живу! Хотел удивить их роскошными подарками, отдохнуть недельку-другую на мамкиных борщах, оставить денег и вернуться на Север, в приполярье.

Подъехал к дому на такси, щедро расплатился с водителем, достал из багажника баулы с подарками и гостинцами и... Выронил их из рук.

Дом смотрел на него глазницами заколоченных окон. Ограда палисада завалилась, лужайка перед воротами заросла бурьяном. Сердце Василия противно заныло.

– Вернулся? – Василий оглянулся, за его спиной стоял дядя Захар – сосед и дальний родственник по отцовской линии. – Насовсем, или так – могилы проведать? Да ты не смотри так, будто не знал! – повысил голос старик.

– Не знал, дядя Захар... – еле слышно промолвил Василий. – Когда?

– В зиму. – Сосед смотрел на него с явным осуждением. – Угорели, оба враз. И заслонка печная открыта была, да труба – не чищена. Некому было почистить – отец твой, после операции едва ходил, а мать – что она одна сможет... Людей просить – постеснялись, все тебя ждали, а тебе – некогда было! Никому ничего не сказали, понадеялись, что и так зиму переживут, да не вышло. Обвалилась сажа, закупорила дымоход. Ночью это случилось, так и не проснулись.

Василий и дядя Захар сидели за столом, в родительском доме. Днем они вдвоем посетили родительские могилы. Два холмика с деревянными крестами без ограды, сиротливо ютились на краю кладбища. Василий с остервенением принялся рвать колючий бурьян с холмиков и когда закончил, куда-то улетучилась бравада, с которой он подъезжал к поселку. Вместо нее в душе поселилось чувство вины и растерянности.

– Что ж так долго не приезжал? – спрашивал дядя Захар. – Тебе ж год всего присудили? А ты – пять лет пропадал! Добавили небось?

– Нет. – Крутил головой Василий. – Освободился по сроку. Завербовался на Север, думал подзаработать, с деньгами приехать. Хотел всем что-то доказать, что б не думали, будто я такой...

– Что ж у тебя и отпусков не было? – недоверчиво смотрел сосед.

– Были... – вздохнул Василий и отвел глаза. Прошлым летом, когда родители так нуждались в его помощи, он весь отпуск плескался в водах Черного моря. Воспоминания об этом вновь накрыли его неизбывной виной...

– После того, как подсел ты, – рассказывал дядя Захар, – отец твой – Данила, заболел. Серьезно заболел – рак у него признали. Тебе не писали, да ты и не отвечал на письма. – Василий только хмуро покачал головой. – Но боролся отец, две операции перенес и дальше бы боролся, но... Он ведь до последнего дня – на ногах, хоть и инвалидность ему дали. Летом за родником присматривал, чистил его. Говорил, что вода родниковая его лечит. Люди-то и не ходят туда – у всех во дворах колодцы, да скважины, а у кого и водопровод. А Данила – тот к роднику. Отсюда, говорил, предки наши воду брали, сохраняли его для нас. С него и деревня наша пошла и название ее. «Исток» – единственная такая деревня на всю область! Зарастает теперь родник, не нужен стал... Так ты не ответил мне – насовсем сюда, или как?

– Не знаю, дядя Захар. Наверное уеду. Как мне теперь здесь?

– Смотри. Один раз уже уехал. – Усмехнулся старик. Ну, да ладно, сам думай. Давай, помянем родителей твоих, да пойду я...

Уходя, дядя Захар не прикрыл входную дверь и теперь она, поскрипывая на сквозняке, то приоткрывалась, то пыталась закрыться. Когда она в очередной раз распахнулась, Василий увидел, как за дверным косяком засветились два желтых огонька – кот! Неуверенно мяукнув, кот сделал шаг в дом и вновь остановился.

– Васька?! – выдохнул Василий, – ты ли это, тезка? - и кот отозвался:

– Мяу!

Василий поднял с пола донельзя худое тело кота, прижал к себе и услышал тихое мурчанье - узнал. По всему было видно что, оставшись без хозяев, кот бродяжил. Где он жил, чем питался – знал только он, но от дома своего далеко не уходил – ждал.

– Дождался, Васенька! Дождался... – все повторял Василий, не замечая как катятся по щекам слезы. – Вот и хорошо... – Ему казалось, что не кота он держит в руках, а что-то большее, все-еще соединяющее его и родителей.

Кот доверчиво прижимался к нему, как шесть лет назад, когда Василий принес его сюда котенком. Месяцы бездомной жизни сделали кота настороженным, но сейчас можно расслабиться, ведь это – хозяин. У его вновь есть хозяин! И дом!

Неделю Василий наводил в избе и на участке порядок. Отмыл, побелил стены, вычистил злополучную печь, выкосил траву у дома, поправил покосившийся заплот. Кот, словно опасаясь вновь остаться без хозяина, всюду следовал за ним по пятам. Так вдвоем они и появились в поселковом гараже.

Василий нашел заведующего и поздоровавшись за руку, спросил напрямую:

- Митрич, возьмешь трактористом?

Тот с недоверчивой улыбкой смотрел на Василия:

- А возьму – опять бузу какую затеешь? Ты, пока трезвый - работник незаменимый, но как промочишь горло – обязательно влипнешь в историю. Вот, как в прошлый раз – до тюрьмы дошло!

- Завязал я, Митрич. Могу себе позволить, но так – как с уровнем масла в двигателе: чуть более нижней отметки, но не выше верхней.

- Поумнел, значит. – В голосе заведующего гаражом появились одобрительные нотки. – Вот смотри – он указал на остатки двух колесных тракторов, по кабину оплетенных сорняком. – Оба неисправные, никто не берется ремонтировать. Соберешь из двух один, на нем и будешь работать. Возьмешься?

- По рукам, Митрич! – обрадовался Василий. - Завтра и начну!

Соскучившись по технике, Василий взялся за работу рьяно. Уже через неделю, затарахтел двигатель, оставалось перебрать ходовую и можно будет выезжать. Обедал Василий тут же. Расстелив на траве чистую холстину, выкладывал на ее нехитрую снедь, термос с чаем для себя и посудину с молоком – для Васьки.

Вечером возвращались домой неторопливым шагом, уставшие, но вполне довольные прошедшим днем. В один из жарких дней, желая напиться, завернул Василий к роднику. Умылся, попил из пригоршни и будто дышать стало легче, а в глазах прояснилось. Васька тоже с удовольствием полакал студеной воды и растянулся у ног хозяина.

Василий присел на камень, осмотрелся – родник и в самом деле зарастал, вода от истока, не находя свободного протока, застаивалась, собираясь в небольшое озерцо. По четырем углам были вкопаны столбы так, что исток находился в центре. Видно кто-то хотел сделать навес, да забросил это дело.

- Отец. – Понял Василий. – Не успел.

Он еще раз внимательно осмотрел место. Да. Вот здесь он хотел сделать навес, здесь – скамейки, вот колышки – размеченная тропа, а дальше проток для воды. Если прокопать метров двадцать – вода будет сливаться в овраг и дальше – в речку. Не будет она застаиваться и превращать местность в болотину.

- Ну что, Васька, - улыбнулся Василий. – Не успел батя закончить – нам оставил свой задел…

- Дяденька, ты пусти меня к роднику, - кто-то тронул Василия за плечо. Василий с удивленьем увидел перед собой девочку лет пяти. Чистые детские глаза смотрели прямо, без робости. Ее облик кого-то неуловимо напоминал.

- А не боишься, что оступишься и упадешь в воду? – улыбнулся Василий.

- Нет! – затрясла кудряшками девчушка. – Дед Данила для меня камушек поставил, чтоб я ноги не промочила.

- Ты знала деда Данилу? – удивился Василий.

- Конечно! – в свою очередь удивилась девочка. – Он меня научил здесь личико умывать. Говорил, что это живая вода, и кто здесь будет умываться, тот вырастет красивой.

- Ты и так красивая! – вполне серьезно сказал Василий. – Как тебя зовут, не боишься сюда одна ходить?

- Меня зовут Даша, я не одна, я с мамой. – И она указала на стоящую поодаль женщину. Та прикрыв рукой глаза от солнца смотрела на них, легкий ветерок играл вьющимися льняными прядями волос .

- Наталья! – узнал Василий и шагнул к ней.

– Здравствуй, Василий. – Негромко произнесла Наталья и Василий почувствовал, что звук ее голоса, как в юности, достает до сердца и заставляет его биться неровно и часто. – Надолго к нам?

– Пока поживу, а там – видно будет. – Пожал плечами Василий и увидел, как враз пропал свет зеленых глаз Натальи, под опущенными ресницами.

Шесть лет назад они были близки. Настолько близки, что готовились сыграть свадьбу. Но мелкая ссора, как это часто бывает в юности, переросла в большую обиду. Василий, принялся флиртовать с молоденькой учительницей, приехавшей в село по распределению, думая проучить Наташу. В отместку та через несколько недель вышла замуж за заведующего клубом - молодого и амбициозного парня. Когда на их свадьбу заявился Василий, будучи «на взводе» и в изрядном подпитии, гости поняли, что добром это не кончится. Так и вышло – сельчане потом долго вспоминали его эпическую драку с женихом. Василий схлопотал срок за хулиганство и пропал из села на несколько лет. Битый жених, теперь уже муж Натальи, тоже ненадолго задержался в селе и после рождения дочери, исчез в неизвестном направлении.

Вечером, Василий достав из шкафа старый семейный фотоальбом, долго рассматривал фотографии родителей и свои. Поднеся к свету очередное фото, он замер. Рука его мелко задрожала. Это был он в пятилетнем возрасте. Серьезные глаза, нахмуренные брови, над которыми вьются светлые локоны волос, плотно сжатые губы и упрямая линия подбородка – обычный пятилетний пацан. Но Василий видел не себя – Дашу. Вот кого напоминал ему ее облик! Неужели?!

У Василия перехватило дыхание и гулко застучало сердце.

– Пойдем-ка, Васенька, на крыльцо, перекурим. И подумаем...

Еще через неделю он испытал трактор. Аккуратно проехался по двору гаража, затем выехал за ворота и сделал круг по селу. Васька, примостившийся за сиденьем, особого удовлетворенья, в отличие от хозяина – не испытывал. Когда Василий после пробной поездки принялся регулировать рулевое управление, к нему подошел Митрич. Он был в радостном возбуждении:

– Как? Василий, как ты умудрился?! – похлопывая его по плечу радовался он. – Никто, понимаешь – никто не брался за работу! Из города специалистов привозили – те только рукой махнули! Запчастей, говорят таких нет! А у тебя – получилось! Признавайся – где запчасти взял?

– Так, сам сделал, Митрич. Кое что – отлил, кое что – выточил. Если один человек сделал – другой завсегда повторить сможет.

– Не скажи! – покачивал головой Митрич. – Не каждый сможет. – Он заискивающе взглянул на Василия: – Есть у меня к тебе предложение, не отказывай сразу, подумай. В общем – останься в гараже ремонтником. Трактористов я всегда найду, а ремонтника такого – днем с огнем не сыщешь! Соглашайся, Василий, а коль тебе что привезти надо будет, или там работу какую сделать – всегда выделю технику!

– Подумаю. – Кивнул Василий. – К тому ж напарнику моему поездка не очень приглянулась. – Он указал на Ваську, который с остервенением вылизывал свою шерстку после поездки.

Мужики посмеялись, глядя на чистюлю - кота.

– Ты вот что, Митрич, – попросил Василий. – Дай мне трактор с ковшом на пару часов – канавку прокопать.

– Дам, конечно дам! – засуетился Митрич. – Вместе с трактористом дам! Покажешь ему, что делать, он и сделает!

– Лучше я сам, после работы. – Улыбнулся Василий.

Вечером, почти до темноты с окраины села доносился стрекот трактора – то Василий копал канавку, для отвода застоявшейся воды от родника.

В один из летних, теплых вечеров, Василий, смыв с себя пыль и переодевшись, навестил соседа – дядю Захара. Тот, хоть и числился пенсионером, но до сей поры заведовал местной пилорамой. Хозяйка – тетя Зина, накрыла на стол, усадила мужиков, а сама отправилась доделывать домашние дела.

– Ты, я вижу, решил-таки остаться? – спрашивал дядя Захар, сочно хрумкая перьями зеленого лука и заедая горячим борщом. – Одобряю! Слышал – решил родник облагородить? Хорошее дело! Тут я тебе помогу. Еще для Данилы – отца твоего, заготовил я лесины, чтобы тропу выстелить от дороги и до самого родника. Специально листвянку подбирал, чтобы не гнила. Обрезки остаются – в дело не идут, так я их и заготовил. Когда надумаешь – вывози. А настелить и стесать горбушки – это я тебе помогу!

– Спасибо, дядя Захар! – Искренне благодарил его Василий.

– Только одному тебе жить – тяжело будет. Хозяйка нужна! Опять-же, без ребятишек – жизнь впустую просадишь!

Василий внимал простой, как жизнь собеседника, философии и согласно кивал головой.

– Дядя Захар, – несмело начал Василий важный для него разговор. – Дочка у Натальи, Дашутка... Смотрел я как-то свои фотографии, так она – будто я в детстве. Один к одному...

– Твоя это дочь, тут и думать нечего! – с крестьянской прямотой заявил тот. – Вся деревня о том знает, только ты в неведении ходишь. Когда она родилась, муж Натальи быстро свои вещички собрал и исчез отсюда. Да Наталья и не скрывала от него ничего... Данила – тот в ней души не чаял, за внучку она была. Так-то брат. Сколько бед ты натворил...

Василий сидел оглушенный известием. Он обхватил голову руками, словно пытаясь не рассыпать ворох мыслей и чувств, разом заполнивших его голову.

– Что же теперь делать, дядя Захар?

– Тут – сам думай! Сумел разрушить – сумей и построить. Помощников здесь быть не может. Но Наталью – не обидь! Любим мы ее. Душа – человек!..

Родник преображался. Чистая, студеная вода ручейком струилась по каналу и, найдя путь на дне оврага, сливалась с рекой. Теперь каждый вечер и все выходные Василий пропадал здесь. Закончил навес, перекрыв его деревянной крышей на резных столбах, взялся настилать тропу из бревен, стесывая «горбы» топором.

Сельчане поначалу с усмешкой смотрели на старания Василия. Но затем один, потом другой, будто между делом, перекинувшись парой слов, взялись сначала советовать, а потом и помогать Василию.

Уже через месяц сюда вел настил из бревен лиственницы. В низине, в окружении стайки берез, весело журчал родник, защищенный навесом. На склонах, ранее подтопленных водой, буйно зацвели ромашки, придавая окрестностям нарядный вид. В тени берез выстроились в ряд удобные деревянные скамейки. Молодежь поставила огромные качели, которые могли выдержать десяток желающих развлечься. Люди постарше выложили дно канавки булыжником – чтобы ручей не размывал землю, а по краю уложили струганные доски, где можно было присесть, омыть уставшие за день ноги. Выкопали и облагородили небольшой пруд, неглубокий – ребятишкам купаться. За день вода в пруду прогревалась и его окрестности оглашал детский визг и веселый смех. Полюбили это место соловьи, которые не смолкали с раннего вечера до позднего утра, оглашая окрестности трелями. Вода в роднике – чистая, холодная. Наполнит путник той водой кружку, выпьет, зажмурив от удовольствия глаза, причмокнет одобрительно. И обязательно потянется наполнить посудину еще раз!

До позднего вечера, а то и до утра не смолкал тут смех и шутки молодежи. Немало слов признаний услышали девушки близ струящегося вольного ручейка. Немало судеб связал родник чистой своей водой.

Каждый вечер Василий и Васька ждали, когда придет к роднику Дашутка. Она не обманывала ожиданий, издалека был слышен ее задорный смех и топот ножек по деревянному настилу. Первым делом она прижималась к ногам Василия, потом чмокала в носик Ваську и бежала к роднику. Окунув в воду ладошки, она отирала ими щечки и без того налитые и румяные.

– Красивая я, дядя Вася?

– Краше не бывает! – смеялся Василий и даже Васька одобрительно мурлыкал, глядя на девочку.

– Когда Васька остался один, – рассказывала Дашутка, – мы с мамой его подкармливали. Хотели, чтобы он жил у нас, но он все-равно убегал к себе. Где он жил? – удивлялась девочка. И сама себе отвечала: - Наверное в сарае...

– Не застудись, Дашенька! – к роднику спускалась Наталья, с большим бумажным конвертом в руках. – Не то – простудишься и заболеешь!

– Не-е-ет! – трясла кудряшками девочка. – Вода же целебная, от нее не болеют, а выздоравливают!

– И я , пожалуй, ноги омою – весь день бегом. – Доверительным голосом произнесла она. Присела на край канавки и опустила ступни босых ног под струящийся ручеек. Василий присел рядом – на валун.

– Документы какие-то пришли на твой адрес. Я и прихватила – все-равно по пути. – Наталья кивнула на конверт, который отложила в сторону.

Василий вскрыл его, достал документы.

– Трудовую книжку прислали, – пояснил он, – с прежнего места работы. Справку о выписке с места жительства. Теперь могу прописаться дома, и на работе оформиться – по человечески.

– Так значит остаешься? – Наталья так и не смогла скрыть тревоги и надежды в глазах.

– Остаюсь.

– Надолго-ль?

– Насовсем. – Василий прямо взглянул ей в глаза: – Жизнь идет, Наташа. Сколько ее там осталось? Так неужели из-за того, что единожды в жизни оступился – всю жизнь хромать?! – Он вдруг замолчал и сказал тихо-тихо: – Не смогу я без тебя, без Дашутки. Если тесно тебе здесь со мной - скажи: - «Уезжай!» – уеду.

– Дурачок ты Вася! – засмеялась Наталья так звонко, как могла только она и то – в девчонках.

А Василий уже подхватил ее на руки и закружил, как бывало в юности.

– И меня! И меня тоже! – кричала Дашутка и тянула к нему руки.

Василий осторожно опустил Наталью на землю, подхватил Дашутку и поднял ее над собой, над Натальей, над ковром цветущих ромашек!

Над родником, рядом с которым далекие предки решили поставить первые избы, берегли его для потомков и который дал имя селению, простое и емкое - «Исток».

Тагир Нурмухаметов