Тагир, Сестренки и прочие

«Что-то лапы ноют, – морщился Василий, старый деревенский кот, – наверное к дождю». – Он поднял тяжелую голову с хозяйского ковра и посмотрел в окно. Ковер синтетический, но поскольку был любимым лежбищем Василия, то уже процентов на тридцать стал шерстяным. Туч за окном не наблюдалось, солнце светило во всю июньскую мощь. «Значит ночью прольет. – Решил Василий. Он широко, со вкусом зевнул и пошевелил в раздумьях ушками: – Пойти, может, прогуляться? Иначе завтра, после ночного дождя по грязи шлепать – никакого удовольствия. Потом хозяйка заругает, что натоптал, заставит лапы вылизывать, а это удовольствие – так себе...

Осенний дождь хлестал холодными каплями по лицу. Можно открыть зонт, но зачем? Чем хуже – тем лучше! Что может быть хуже того, что уже случилось?! Женя шлепала по тротуару не выбирая дороги, ноги промокли, руки без перчаток окоченели. Ну и пусть! «Хочу заболеть и уйти из этого мира, где нет друзей, нет сочувствия, где люди, которым доверяешь, готовы предать тебя и высмеять самые сокровенные твои желания!» Ей снова вспомнился Леонид, Ленька – как она называла его. Они работали в одном коллективе, она считала его другом...

– Затосковал Маркелыч. – Судачили пенсионерки на скамейке у подъезда, глядя, как пожилой мужчина, облокотившись на перила балкона смотрит остановившимся взглядом в пустоту. – Как прикрыли на заводе цех, так и затосковал. А ведь какой мастер был – станки только он и мог наладить, хоть обычные, хоть с ЧПУ! Голова у него светлая, руки золотые, а приложить их теперь некуда, отправили на пенсию мужика! – Маркелыч, выйди на минутку, дело есть! – позвала одна из них. – Расшевелить надо мужика, – объяснила...

Село накрыла метель. Второй день она завывала за окнами, пугая детей и удивляя своей мощью взрослых. Колючие крупинки снега, гонимые порывами ледяного ветра, хлестали по лицам редких прохожих, заставляя поторопиться и скорее укрыться под защиту стен изб. Разгребая валенками сугробы, люди вваливались в сени теплых жилищ и переводили дыхание. Стянув рукавицы, оттаивали пальцами льдинки, склеившие ресницы и удивленно покачивали головами: - Светопреставленье, не иначе! – охали бабы. Мужики выражались конкретней, все больше по матушке...

Обеденный перерыв заканчивался. По дорожке, от здания управления к швейному цеху уверенным шагом шла Валентина Ивановна, женщина лет пятидесяти – начальник этого самого цеха. Суровое выражение лица, строгий взгляд из-под бровей и фигура, напоминающая борца сумо на пенсии, вкупе с громким, властным голосом, пугали молоденьких девчонок, которых в цехе было немало. Ровесницы Валентины Ивановны, которые начинали трудовой путь вместе с ней, напротив, относились к своему начальнику с любовью и юмором....

– Явился, не запылился! – язвительно произнес дед Савелий, прикрыв ладонью глаза от майского солнца. – Долго ж тебя носило неведомо где! Ни письма, ни весточки! – Не ворчи, дед, – широко улыбался Василий. Он знал, что за напускной строгостью, тот скрывает радость встречи с внуком. Обнялись, похлопали друг друга по плечам. Василий, как в детстве, почувствовал колючую щетину деда, царапавшую щеку. Ощутил могучие его руки, не утратившие силу на седьмом десятке. – Пойдем в дом, - отвернулся дед Савелий, пряча слезы радости, – не то – люди собираются...

Персик, укрывшись под диваном, нервно бил хвостом по полу. Это возмутительно! На часах уже восьмой час времени, а про него никто не вспомнил! Он пытался обратить на себя внимание, терся о ноги хозяина и хозяйки, заглядывал им в глаза и жалобно мяукал, но те только улыбались и обещали: – Сейчас, Персик, сейчас покормим, потерпи еще чуть - чуть. – Но суета продолжалась. Даже хозяйка, которая где-то пропадала целую неделю, не удосужилась взять его на руки и чмокнуть в носик. Да еще чужие люди в доме – этого Персик «терпеть ненавидел» – по выражению хозяина...

Я – ангел. Да-да, самый обыкновенный ангел, который живет на небесах и людям увидеть его никак невозможно. Нас здесь много и у каждого свои обязанности. Самые мелкие – Амуры. Проказливые шалунишки, те самые, что стрелами ранят сердца людей. Не насмерть, сердце после этого сладко ноет, а голова теряет способность адекватно соображать – любовь, однако... При всем при этом, мужчина и женщина, которых Амур поразил одновременно, уже не смогут друг без друга и проживают вдвоем жизнь счастливую, полную забот о детях, внуках и друг о друге...

Кошка был старой. Мушка поняла это сразу, едва ее увидела. В тот день, попытав счастья на неудачной охоте за мышами, Мушка решила подкараулить зазевавшуюся птичку. Лучшее для этого место – густая крона дерева. Взобравшись на него и притаившись в листве, она принялась терпеливо ждать. Отсюда, сверху, открывался вид на пустырь - город здесь заканчивался, по другую сторону – окна и балконы недавно заселенного дома. Много окон и много балконов. Один из них – на третьем этаже, располагался как раз напротив дерева, где притаилась Мушка...

С пенсии Дарья Ивановна, кроме обязательных коммунальных платежей и покупки продуктов на оптовой распродаже, позволяла сделать себе небольшой подарок – пакетик кофе в зернах. Зерна были уже прожарены и когда она срезала уголок пакетика, они издавали умопомрачительный аромат. Вдыхать надо было обязательно с закрытыми глазами, отрешившись от всех чувств, кроме обоняния и тогда являлось чудо! Вместе с изумительным запахом в тело будто вливалась сила, всплывали в памяти девичьи мечты о дальних странах,...

- Черт меня дернул идти в автошколу зимой! – ругал себя Ромка, молодой, восемнадцатилетний парень, притаптывая свежевыпавший снег. – Летом – другое дело! Дорога чистая, езда безопасная, чуть что – дави на тормоз и все дела! Зимой – тормозить бесполезно. Городская дорожная служба работает отвратительно – дорожное покрытие подернуто ледяной коркой, колея такая, что съехать на обочину – проблема! А еще этот мороз! Пока дождешься своей очереди – околеешь! Наконец, из-за поворота неспеша показался учебный автомобиль с курсантом за рулем...

Чем дольше живу на свете, тем изощренней издевается надо мной моя память. И чем дальше – тем больше. Надумала, например, супруга подтереть пол. В такие моменты лучше не попадаться ей под руку и уж точно нельзя – под швабру! Поэтому, скинув тапки, пережидаю эти минуты на диване, в компании кошек. Сидим, стараясь не раздражать хозяйку, созерцаем экран телевизора. Вроде, все закончено и пол подсох, можно покинуть временное убежище, но вот беда – куда-то запропастились тапки! А без них перемещаться по дому я не могу в принципе! Такой вот у меня бзик...