Я открыла дверь своей квартиры и застыла. На диване в гостиной сидела свекровь с ключами в руках, а рядом — незнакомая женщина с папкой документов.
— Что здесь происходит? — спросила я, чувствуя, как кровь отливает от лица.
Свекровь улыбнулась той самой улыбкой, которую я научилась бояться за восемь лет брака.
— А, Таня, наконец-то! Мы тебя заждались. Знакомься — это Елена Викторовна, риелтор. Она поможет нам быстро продать эту квартирку.
Мои ноги подкосились. Я прислонилась к дверному косяку, пытаясь осмыслить услышанное.
— Какую квартирку? МОЮ квартиру?
— Ну конечно твою, — свекровь говорила так, словно объясняла что-то маленькому ребёнку. — Другой-то у нас нет. Садись, не стой столбом. Елена Викторовна уже составила предварительную оценку.
Риелтор протянула мне визитку. Я машинально взяла её, всё ещё не веря в происходящее.
— Простите, но я ничего не понимаю, — сказала я, стараясь говорить спокойно. — Я не собираюсь продавать квартиру. И вообще, Маргарита Львовна, откуда у вас ключи?
Свекровь поджала губы — верный признак надвигающейся бури.
— Как откуда? Андрюша дал. Он же мой сын, между прочим. И эта квартира — наше общее семейное имущество.
— Это МОЯ квартира! — не выдержала я. — Мне её бабушка оставила по завещанию! До свадьбы!
— Ах, вот ты как заговорила, — голос Маргариты Львовны стал ледяным. — Значит, МОЯ квартира? А кто тебе восемь лет готовил, стирал, за внуками смотрел? Кто вас кормил, когда Андрюша работу потерял?
Я закрыла глаза, считая до десяти. Этот разговор мы вели уже сотни раз. Свекровь умела превратить любую помощь в неоплатный долг, который можно предъявить в нужный момент.
— Елена Викторовна, — обратилась я к риелтору, — боюсь, произошло недоразумение. Я не давала согласия на продажу. Спасибо, что приехали, но ваши услуги не требуются.
Женщина растерянно переводила взгляд с меня на свекровь.
— Но Маргарита Львовна сказала...
— Маргарита Львовна не имеет права распоряжаться моим имуществом, — твёрдо сказала я. — Извините за потраченное время.
Риелтор поднялась, собирая документы. Свекровь смотрела на меня так, словно я вонзила ей нож в спину.
— Подождите, — сказала она риелтору. — Мы ещё свяжемся. Просто невестка немного взволнована. Ей нужно время подумать.
— Мне не нужно время! — голос сорвался на крик. — Это моя квартира, и я не буду её продавать!
Елена Викторовна поспешно попрощалась и вышла. Мы остались вдвоём.
— Ну что, довольна? — прошипела свекровь. — Опозорила меня перед человеком!
— Это вы меня опозорили! Как вы могли без моего ведома приводить сюда риелтора?
— А что такого? Мы же обсуждали продажу!
— Нет, это ВЫ обсуждали! Я сказала, что не буду продавать, но вы, как всегда, слышите только себя!
Маргарита Львовна встала, одёрнула юбку и направилась к выходу.
— Поговорим, когда ты успокоишься и начнёшь соображать. А пока подумай вот о чём: Андрюше нужны деньги на бизнес. Или ты хочешь, чтобы твой муж всю жизнь в найме проработал?
Она вышла, громко хлопнув дверью. Я опустилась на диван, обхватив голову руками. В висках стучало, руки дрожали от гнева и обиды.
Достала телефон, набрала номер мужа. Длинные гудки, потом его голос:
— Алло, Тань. Что-то случилось?
— Случилось? СЛУЧИЛОСЬ?! Ты дал матери ключи от моей квартиры!
Пауза. Слышно, как он вздохнул.
— Тань, давай вечером поговорим, я на совещании.
— Нет, давай сейчас! Твоя мать привела сюда риелтора! Она собирается продать МОЮ квартиру!
— Послушай, это же для нашего общего блага. Мне реально нужны деньги на раскрутку. Ты же знаешь, какие сейчас перспективы...
Я отключилась. Не хотела слышать очередную пламенную речь о его бизнес-идеях. За восемь лет брака я выслушала их десятки. Ни одна не воплотилась в жизнь, зато денег требовали регулярно.
Встала, прошла на кухню, поставила чайник. Руки всё ещё дрожали. На столе лежала записка от соседки: "Таня, поливала твои цветы, как просила. Герань зацвела!"
Я улыбнулась сквозь слёзы. Хоть кто-то в этом мире считается с моими просьбами.
Квартира досталась мне от бабушки четыре года назад, ещё до свадьбы. Небольшая однушка в старом доме, но в хорошем районе. Бабушка прожила здесь полвека, тут каждый угол хранил воспоминания о ней.
Когда мы поженились с Андреем, он предложил переехать к его матери — "временно, пока на ноги не встанем". Я согласилась, решив сдавать свою квартиру. Арендаторы попались хорошие, платили исправно. Эти деньги часто выручали нас, когда Андрей в очередной раз оставался без работы.
Полгода назад жильцы съехали. Я решила не искать новых — хотелось иметь место, где можно побыть одной. Андрей поначалу возмущался — мол, теряем доход. Но я впервые настояла на своём.
С тех пор я приезжала сюда всё чаще. Читала, занималась йогой, просто сидела в тишине. После вечного шума и суеты в доме свекрови это было настоящим спасением.
А теперь Маргарита Львовна решила лишить меня и этого.
Я допила чай и принялась за уборку — это всегда помогало успокоиться. Протирала пыль с бабушкиных фотографий, поливала цветы, мыла окна. Постепенно злость отступала, уступая место решимости.
Нет. Я не отдам эту квартиру. Ни за какие бизнес-идеи Андрея, ни за какие уговоры свекрови.
Вечером я вернулась в дом Маргариты Львовны. Так я мысленно называла место, где мы жили. Не "наш дом", не "дом мужа", а именно "дом свекрови". Потому что здесь всё было подчинено её правилам, её распорядку, её желаниям.
Андрей сидел на кухне, уткнувшись в ноутбук. Увидев меня, закрыл крышку и встал.
— Тань, давай поговорим спокойно.
— Давай, — я села напротив. — Начни с того, почему ты без моего ведома дал матери ключи.
— Она просто хотела посмотреть, оценить ремонт...
— Не ври мне! Она привела туда риелтора!
Андрей потёр переносицу — жест, который появлялся, когда он нервничал.
— Ну хорошо. Да, мы обсуждали продажу. Тань, пойми, это реальный шанс! У меня есть партнёр, мы можем открыть автомастерскую. Но нужен стартовый капитал.
— И ты решил, что моя квартира — это твой стартовый капитал?
— Наша квартира! Мы же семья!
Я посмотрела на него внимательно. Красивый, обаятельный, умеющий убеждать. Когда-то я влюбилась именно в эту его уверенность, в умение рисовать радужные перспективы. Только вот за восемь лет ни одна не сбылась.
— Андрей, сколько раз ты уже начинал бизнес? Напомни мне.
Он нахмурился.
— При чём тут это?
— При том. Кафе — прогорело через три месяца. Магазин спорттоваров — не пошёл. Доставка еды — конкуренты задавили. Что ещё было? А, точно, криптовалюты! Сколько мы там потеряли?
— Это другое! Тогда не было опыта!
— А сейчас есть? Опыт проваливать начинания и просить у мамы денег?
Дверь открылась, и на кухню вошла свекровь. Села рядом с сыном, демонстративно не глядя на меня.
— Я не подслушивала, просто голоса слышно. Татьяна, зачем ты мучаешь Андрюшу? Он же старается для семьи.
— Для какой семьи? — спросила я. — Для той, где моё мнение никого не интересует?
— Опять ты за своё! — всплеснула руками Маргарита Львовна. — Вечно ты недовольна! Живёшь в нормальном доме, муж не пьёт, не бьёт, мать мужа помогает. Чего ещё надо?
— Уважения, — тихо сказала я. — Просто уважения к моим решениям.
— Уважение надо заслужить! — отрезала свекровь. — А что ты сделала для этой семьи? Детей нет, по хозяйству еле-еле помогаешь, всё время на работе пропадаешь.
Упоминание о детях было ударом ниже пояса. Маргарита Львовна знала, что мы пытаемся уже три года. Знала о выкидыше в прошлом году. И всё равно била в больное место.
Я встала, чувствуя, что ещё немного — и сорвусь.
— Я поеду к себе. Когда будете готовы разговаривать со мной как с равной, а не как с прислугой — позвоните.
— К себе? — фыркнула свекровь. — Это в ту квартирку, которую ты жалеешь на семью?
Я не ответила. Собрала необходимые вещи и уехала.
Следующие дни прошли в странном спокойствии. Я ходила на работу, возвращалась в свою квартиру, готовила ужин, читала. Телефон молчал — ни Андрей, ни его мать не звонили.
На четвёртый день позвонила Лена, жена Андреева друга.
— Тань, ты как? Слышала, вы с Андреем разругались.
— Новости быстро разлетаются, — усмехнулась я.
— Да он Паше жаловался. Говорит, ты из-за квартиры психуешь. Это правда, что его мама риелтора приводила?
Я коротко рассказала о произошедшем. Лена слушала, не перебивая, потом вздохнула:
— Жесть. А я-то думала, моя свекровь тяжёлая. Твоя вообще чемпионка.
— Знаешь, что самое обидное? Андрей даже не пытается меня понять. Для него я просто жадная жена, которая не хочет помочь мужу встать на ноги.
— Тань, а он вообще когда-нибудь сам зарабатывал? Ну, стабильно?
Я задумалась. Действительно, за восемь лет брака Андрей сменил десяток мест работы. Везде что-то не устраивало: начальник дурак, коллектив плохой, зарплата маленькая. В перерывах между работами он вынашивал бизнес-идеи, для которых всегда требовались вложения.
— Наверное, нет, — призналась я. — Но я как-то не задумывалась. Любовь же.
— Любовь любовью, а жить на что-то надо. Слушай, а что ты планируешь делать?
— Пока не знаю. Живу здесь, думаю.
После разговора с Леной я долго сидела на балконе, глядя на вечерний город. Может, я действительно неправа? Может, стоит продать квартиру, помочь мужу? В конце концов, если бизнес пойдёт, мы сможем купить жильё побольше...
Нет. Я вспомнила все предыдущие попытки. Вспомнила, как Андрей загорался идеей, вкладывался по полной, а потом, при первых трудностях, опускал руки. И начинал искать виноватых — конкурентов, партнёров, экономическую ситуацию. Кого угодно, только не себя.
На седьмой день одиночества в дверь позвонили. Я посмотрела в глазок — Андрей. Открыла.
Он стоял с букетом роз и виноватым видом.
— Можно войти?
Я отступила в сторону. Он прошёл в комнату, огляделся.
— Уютно у тебя. Я и забыл, какая тут атмосфера.
— Что ты хотел, Андрей?
Он поставил цветы на стол, сел в кресло.
— Тань, давай мириться. Мама... в общем, она погорячилась. Не надо было риелтора приводить без твоего согласия.
Я ждала продолжения.
— Но идея-то хорошая! Послушай, Серёга — это мой партнёр — он реально спец по автомобилям. У него уже есть клиентская база. Нам только помещение снять и оборудование купить.
— Андрей, я не буду продавать квартиру.
Он словно не услышал.
— Мы всё просчитали! Окупимся за год, максимум полтора. А потом — чистая прибыль. Сможем купить квартиру в новостройке, двушку или даже трёшку!
— Андрей!
Он замолчал, удивлённо глядя на меня.
— Я. Не. Буду. Продавать. Квартиру. Это понятно?
— Но почему? — в его голосе звучало искреннее недоумение. — Это же для нас! Для нашего будущего!
— Для чьего будущего? Ты хоть раз спросил, чего хочу я?
— Ну... ты же хочешь, чтобы мы жили хорошо?
— Я хочу жить в СВОЁМ доме. Не у твоей мамы, а в своём. И эта квартира — моя единственная возможность.
Андрей помолчал, потом сказал:
— Знаешь, мама права. Ты стала какая-то... эгоистичная. Раньше такой не была.
— Раньше я позволяла вам вить из меня верёвки. А сейчас — нет. И это называется не эгоизм, а самоуважение.
Он встал, покачал головой.
— Я думал, ты одумаешься. Но вижу — бесполезно. Когда будешь готова вести себя как нормальная жена — позвони.
И ушёл, оставив розы на столе. Я смотрела на них и думала: почему мужчины считают, что букет цветов может решить любую проблему?
Прошла ещё неделя. Я постепенно обживалась в квартире, привезла часть вещей, купила новые шторы. С работы звонила начальница — спрашивала, всё ли в порядке. Я объяснила ситуацию, она посочувствовала и дала совет обратиться к юристу.
— На всякий случай, — сказала она. — Мало ли что твои родственники придумают.
Совет оказался своевременным. Через два дня мне позвонил незнакомый мужчина, представился адвокатом Андрея.
— Татьяна Сергеевна? Мой клиент просит встретиться для обсуждения раздела имущества.
У меня перехватило дыхание.
— Какого раздела? Мы не разводимся!
— Пока нет. Но мой клиент рассматривает такую возможность. И хотел бы заранее обсудить имущественные вопросы.
Я положила трубку и тут же набрала номер своей подруги-юриста.
— Алло, Марин? Мне срочно нужна консультация.
На следующий день мы встретились в кафе. Марина внимательно выслушала мою историю, покачала головой.
— Да, ситуация неприятная. Но по закону квартира — твоя добрачная собственность. Они не имеют на неё никаких прав.
— То есть при разводе...
— При разводе она останется твоей. Если, конечно, ты не делала глупостей типа дарственной или завещания на мужа.
— Нет, ничего такого.
— Тогда можешь спать спокойно. Максимум, что он может — потребовать компенсацию за улучшения, если вы делали ремонт на общие деньги.
— Мы не делали. Я специально все чеки сохранила — всё делала на свои деньги.
Марина одобрительно кивнула.
— Умница. Редко кто так предусмотрителен. Знаешь что, давай я позвоню этому адвокату, объясню ситуацию. Пусть не тратят время зря.
После встречи с Мариной я почувствовала облегчение. По крайней мере, с юридической точки зрения мне ничего не грозило.
Вечером позвонила мама. Она жила в другом городе, виделись мы редко.
— Танюш, как ты? Андрей звонил, сказал, вы поссорились.
— Мам, мы не просто поссорились. Его мать хотела продать мою квартиру!
— Что?! — мама ахнула. — Как это продать твою квартиру? Она же с ума сошла!
Я рассказала всё подробно. Мама слушала, не перебивая, потом сказала:
— Знаешь, я всегда чувствовала, что эта женщина... ну, скажем так, особенная. Но чтобы до такого дойти! Таня, может, тебе приехать ко мне? Отдохнёшь, подумаешь.
— Спасибо, мам, но я хочу побыть здесь. В своей квартире.
— Понимаю. Только береги себя, ладно? И если что — сразу звони.
После маминого звонка стало теплее на душе. Хоть кто-то на моей стороне.
Прошло три недели. Я уже привыкла к новому ритму жизни. Работа — дом — книги — прогулки. Иногда встречалась с подругами, ходила в театр, на выставки. Всё то, на что раньше не было времени из-за бесконечных семейных обязанностей.
И тут случилось неожиданное.
Утром в субботу в дверь позвонили. Я открыла — на пороге стояла свекровь. Но не в своём обычном боевом настроении, а какая-то... потерянная.
— Можно войти? — тихо спросила она.
Я молча отступила. Маргарита Львовна прошла в комнату, села на край дивана.
— Хочешь чаю? — машинально предложила я.
— Да, спасибо.
Пока я возилась на кухне, мысли путались. Зачем она пришла? Новый план придумала?
Вернулась с подносом, разлила чай. Села напротив, ожидая объяснений.
— Татьяна, — начала свекровь, и я удивилась. Обычно она называла меня только Таней или "ты". — Я пришла извиниться.
От неожиданности я чуть не выронила чашку.
— Я была неправа, — продолжала Маргарита Львовна, глядя в пол. — Не должна была приводить риелтора. Не должна была давить на тебя.
Я молчала, не зная, что сказать.
— Понимаешь, я привыкла всё контролировать. После смерти мужа пришлось одной двоих сыновей поднимать. Привыкла решать за всех, командовать. И когда Андрюша женился... ну, я продолжала в том же духе.
Она подняла глаза, и я увидела в них слёзы.
— А вчера Миша — это мой старший — сказал, что больше не приедет, пока я не научусь уважать границы людей. Сказал, что из-за меня его жена не хочет ко мне приезжать, внуков не привозит. И что ты... что ты была права, когда ушла.
Я сделала глоток чая, собираясь с мыслями.
— Маргарита Львовна, я ценю ваши извинения. Правда. Но дело не только в квартире. Дело в том, что вы с Андреем никогда не считались со мной. Я была удобным дополнением к вашей жизни, не более.
— Я понимаю, — кивнула она. — Сейчас понимаю. Знаешь, эти три недели... Андрюша совсем раскис. Не работает, целыми днями в компьютере сидит. А готовить, убирать — это всё на мне. Я только сейчас поняла, сколько ты всего делала.
— И что теперь? — спросила я.
— Не знаю, — она развела руками. — Я пришла извиниться и... попросить тебя вернуться. Но не как раньше! Я обещаю, что буду уважать твои решения. И квартира — конечно, твоя, я больше никогда не буду покушаться на твою собственность.
Я смотрела на неё и видела уставшую женщину, которая впервые за долгие годы признала свою неправоту. Это дорогого стоило.
— А Андрей? Он тоже готов измениться?
Маргарита Львовна вздохнула.
— Я с ним говорила. Он... он пока злится. Говорит, что ты его предала. Но я думаю, он одумается. Он же любит тебя, просто гордость не даёт признать, что был неправ.
— Любит? — я грустно улыбнулась. — Знаете, я уже не уверена, что он вообще знает, что это такое. Любить — это не только брать, но и отдавать. Это уважать желания другого человека, а не только свои.
Свекровь молча кивнула.
— Что мне ему передать? — спросила она, поднимаясь.
— Передайте, что я готова встретиться и поговорить. Но только если он действительно готов меня услышать. А не просто уговаривать вернуться к прежней жизни.
Маргарита Львовна кивнула и направилась к двери. На пороге обернулась:
— Татьяна... спасибо, что выслушала. И прости меня. За всё.
После её ухода я долго сидела неподвижно. Странное чувство — словно гора с плеч свалилась. Впервые за восемь лет свекровь говорила со мной как с равной.
Вечером позвонил Андрей.
— Мама сказала, ты готова встретиться.
— Да. Но только для серьёзного разговора.
— Хорошо. Завтра в кафе на Садовой? В два часа?
— Договорились.
Я пришла раньше, выбрала столик у окна. Андрей появился ровно в два, сел напротив. Выглядел он неважно — похудел, под глазами круги.
— Привет, — сказал он. — Ты хорошо выглядишь.
— Спасибо. Ты хотел поговорить?
Он помялся, потом выпалил:
— Тань, возвращайся. Мама обещала не лезть в нашу жизнь. И с квартирой — забыли. Твоя квартира, делай с ней что хочешь.
— А ты? Что ты обещаешь?
— Ну... я буду стараться. Найду нормальную работу. С бизнес-идеями завязываю.
Я покачала головой.
— Андрей, дело не в бизнес-идеях. Дело в уважении. Ты готов уважать мои решения? Считаться с моим мнением?
— Конечно! Я же сказал — твоя квартира, твоё решение.
— А в остальном? В быту, в планах на будущее, в отношениях с твоей мамой?
Он растерялся.
— Ну... мы же всегда как-то договаривались.
— Нет, Андрей. Это ты и твоя мама договаривались, а меня ставили перед фактом. Помнишь, как мы "договорились" жить у неё? Как "договорились", что я буду готовить на всю семью? Как "договорились", что твой двоюродный брат поживёт у нас три месяца?
— Ну это же мелочи...
— Для тебя — мелочи. А для меня — моя жизнь. Которую вы расписали без моего участия.
Андрей молчал, крутя в руках ложечку. Потом поднял глаза:
— Я правда не понимаю, что ты хочешь. Нормальная семья, дом, мама помогает. Что плохого?
Я поняла, что он действительно не понимает. Для него эта модель семьи была единственно правильной. Мама командует, жена подчиняется, все счастливы.
— Я хочу партнёрства, — сказала я. — Хочу, чтобы мой голос имел вес. Чтобы решения принимались вместе, а не спускались сверху. Хочу жить в своём доме, а не быть вечной гостьей.
— Но мы же копим на квартиру...
— Андрей, мы "копим" уже восемь лет. За это время все накопления уходили на твои бизнес-проекты. У нас нет ни копейки отложенных денег.
Он вспыхнул:
— Я старался для семьи!
— Я знаю. Но результата нет. И не будет, пока ты не научишься доводить дела до конца.
Мы ещё долго говорили, но я чувствовала — бесполезно. Андрей не готов меняться. Он хотел, чтобы всё вернулось к прежнему: удобная жена, заботливая мама, никаких проблем.
— Давай попробуем ещё раз, — сказал он напоследок. — Ну не можем же мы вот так всё разрушить из-за какой-то квартиры!
— Это не из-за квартиры, — устало ответила я. — Квартира просто стала последней каплей. Андрей, я готова работать над отношениями, но только если ты тоже будешь стараться. Подумай, готов ли ты к переменам. По-настоящему готов, а не на словах.
Мы расстались у кафе. Он пошёл в одну сторону, я — в другую. И почему-то я знала, что это расставание надолго. Может, навсегда.
Прошёл месяц. Я обустроила квартиру по своему вкусу — повесила новые полки, купила удобное кресло для чтения, разместила на стенах любимые картины. Маленькое пространство превратилось в уютный дом.
На работе дела шли в гору — начальница оценила мою собранность и предложила повышение. Я согласилась, хотя это означало больше ответственности.
С Андреем мы не общались. Маргарита Львовна звонила пару раз — спрашивала, как дела, передавала приветы. Я отвечала вежливо, но отстранённо.
И вот однажды вечером раздался звонок в дверь. Я открыла — на пороге стоял Андрей с чемоданом.
— Можно войти? — спросил он. — Поговорить.
Я впустила его. Он поставил чемодан у двери, прошёл в комнату.
— Красиво у тебя, — сказал он, оглядываясь. — Уютно.
— Спасибо. Чай будешь?
— Давай.
Мы сели друг напротив друга, как месяц назад в кафе. Но что-то изменилось. Андрей выглядел старше, серьёзнее.
— Я устроился на работу, — сказал он. — В автосервис. Не хозяином, простым механиком. Но платят нормально.
— Рада за тебя.
— И съехал от мамы. Снимаю комнату. Вот, — он кивнул на чемодан. — Все пожитки.
Я удивлённо подняла брови.
— Почему?
— Потому что ты была права. Нельзя всю жизнь жить под маминой юбкой. Мне тридцать пять лет, а я до сих пор как мальчишка — мама решает, мама знает лучше.
Он помолчал, потом продолжил:
— Знаешь, этот месяц... Я много думал. О нас, о том, как всё было. И понял — я вёл себя как последний эгоист. Требовал от тебя жертв, а сам ничем не жертвовал.
— Андрей...
— Дай мне договорить. Я не прошу тебя вернуться. Понимаю, что должен сначала доказать, что изменился. Но я хочу попробовать. Начать сначала. Может, сходим куда-нибудь? В кино, в театр. Как раньше, когда только встречались.
Я смотрела на него и не знала, что ответить. Восемь лет брака, разочарования, обиды. Но был же и другой Андрей — тот, в которого я влюбилась. Весёлый, заботливый, полный планов.
— Я не знаю, — честно сказала я. — Мне нужно время подумать.
— Конечно, — он встал. — Я не тороплю. Просто... подумай, ладно? Я позвоню через несколько дней.
Он ушёл, а я осталась сидеть, глядя на остывший чай. Что делать? Дать ещё один шанс? Или отпустить прошлое и жить дальше?
Позвонила Марине, рассказала о визите Андрея.
— Ого, — сказала она. — Не ожидала. Съехал от мамочки — это сильный ход.
— Думаешь, это надолго? Или очередной порыв?
— А это только время покажет. Знаешь что — не спеши. Пусть он ухаживает, доказывает. Если через полгода не сдуется — тогда можно подумать.
Совет был разумный. Я решила последовать ему.
Андрей позвонил через три дня, пригласил в театр. Я согласилась. Вечер прошёл приятно — спектакль был хороший, потом мы гуляли по набережной, разговаривали. Не о проблемах, не о прошлом — о книгах, фильмах, планах на отпуск.
Так продолжалось несколько месяцев. Мы встречались раз в неделю, иногда чаще. Андрей не давил, не торопил с решением. Рассказывал о работе — оказалось, ему нравится возиться с машинами, когда не надо думать о прибыли и рентабельности.
Маргарита Львовна тоже изменилась. Записалась на курсы психологии, начала читать книги о личных границах. Однажды позвонила и сказала:
— Таня, я хочу извиниться перед твоей мамой. Я ведь ни разу не позвонила ей, не поздравила с праздниками. Вела себя так, будто у тебя и родни другой нет. Можешь дать её телефон?
Я была потрясена. И дала телефон.
Потом мама рассказывала, что они проговорили два часа. Маргарита Львовна извинялась, плакала, обещала исправиться. Мама, добрая душа, её простила.
Весной, через полгода после нашего расставания, Андрей сделал предложение. Не пафосное, с кольцом в ресторане, а простое, искреннее.
Мы сидели в моей квартире, пили чай. Он вдруг сказал:
— Тань, а давай попробуем ещё раз? Только по-другому. Будем жить здесь, в твоей квартире. Или снимем что-то вместе, если ты захочешь. Никаких мам, никакого контроля. Только ты и я.
Я посмотрела на него внимательно. Эти полгода он действительно старался. Не пропустил ни одной встречи, не сорвался, не начал новых прожектов. Работал, снимал жильё, даже готовить научился.
— А если твоя мама захочет переехать к нам? — спросила я.
— Не захочет, — уверенно ответил он. — Она теперь сама ценит личное пространство. Говорит, оказывается, жить одной — это не одиночество, а свобода.
Я рассмеялась. Надо же, Маргарита Львовна открыла для себя прелести независимости.
— Хорошо, — сказала я. — Давай попробуем. Но с условиями.
— Какими?
— Первое — мы живём отдельно. Здесь или в съёмной квартире — решим вместе. Второе — все важные решения принимаем вместе. Никаких сюрпризов вроде риелторов или неожиданных гостей на три месяца. Третье — эта квартира остаётся моей. Что бы ни случилось.
— Принято, — кивнул Андрей. — Все три пункта. И добавлю четвёртый — я больше не буду начинать бизнес, пока не накоплю хотя бы половину нужной суммы. Никаких кредитов и продажи имущества.
Мы пожали друг другу руки, как деловые партнёры. А потом он притянул меня к себе и поцеловал. Впервые за долгое время я почувствовала, что всё может быть хорошо.
Свадьбы не было — мы просто подали заявление в ЗАГС и расписались. Свидетелями были моя подруга и коллега Андрея. Маргарита Львовна подарила нам сертификат на путешествие — "Отдохните вдвоём, вы заслужили".
Мы сняли двухкомнатную квартиру недалеко от моей работы. Мою квартиру оставили как запасной вариант — место, где каждый из нас может побыть один, если нужно. Иногда я езжу туда читать или просто посидеть в тишине. Андрей не обижается — понимает, что всем нужно личное пространство.
Прошёл год. Мы научились разговаривать, слышать друг друга, идти на компромиссы. Это было непросто — старые привычки давали о себе знать. Иногда Андрей по инерции принимал решения единолично, иногда я слишком резко реагировала на невинные предложения.
Но мы справлялись. Шаг за шагом строили новые отношения на руинах старых.
Маргарита Львовна действительно изменилась. Она нашла работу — устроилась администратором в библиотеку. Завела подруг, записалась в театральный кружок. Оказалось, у неё талант к декламации.
— Знаешь, — сказала она как-то, — я только сейчас начала жить для себя. Всю жизнь — для мужа, для детей, для внуков. А для себя — никогда. Спасибо тебе, Таня. Если бы не твой уход, я бы так и умерла озлобленной старухой.
С мамой Андрея мы теперь встречаемся раз в неделю — ходим вместе в кафе, болтаем о всякой ерунде. Она больше не даёт советов, не учит жить. Мы просто две женщины, которые уважают друг друга.
Недавно я узнала, что беременна. Когда сказала Андрею, он заплакал от счастья. Потом испугался:
— А мы справимся? Я же ничего не умею!
— Научишься, — засмеялась я. — Мы оба научимся.
Маргарита Львовна, узнав о внуке или внучке, расплакалась:
— Только пообещай — я не буду лезть с советами! Буду помогать, только если попросите!
И я поверила. Потому что за эти два года она действительно стала другим человеком. Мы все стали другими.
Иногда я думаю о том, как странно всё сложилось. Квартира, доставшаяся от бабушки, стала катализатором перемен. Если бы не она, мы бы так и жили по-прежнему — в доме свекрови, по её правилам, теряя себя день за днём.
А теперь у нас есть своя жизнь. Не идеальная — мы всё ещё ссоримся иногда, не всегда понимаем друг друга с полуслова. Но это НАША жизнь. Где я — не невестка, вечно всем обязанная, а просто Таня. Где Андрей — не маменькин сынок, а взрослый мужчина. Где Маргарита Львовна — не свекровь-командирша, а мудрая женщина, научившаяся уважать чужие границы.
Вчера мы были у нотариуса — оформляли завещание на мою квартиру. Я завещаю её будущему ребёнку. Пусть у него или у неё тоже будет своё место в этом мире. Место, где можно быть собой.
Андрей держал меня за руку, пока я подписывала документы. Потом сказал:
— Знаешь, я рад, что ты тогда не продала квартиру. Если бы продала, мы бы потеряли гораздо больше, чем деньги.
— Что именно? — спросила я.
— Себя, — просто ответил он. — И друг друга. По-настоящему.
Мы вышли из нотариальной конторы на яркое весеннее солнце. Впереди была целая жизнь — сложная, непредсказуемая, но наша. И я знала: что бы ни случилось, у меня есть место, где я всегда буду дома. И человек рядом, который это понимает и принимает.
А большего и не нужно для счастья.