Ленинградский портрет – одно из наиболее значительных явлений в отечественном изобразительном искусстве XX века. Сегодня, в непростой момент нашей истории, он вновь востребован в своих лучших образцах как высокий судья при столкновении традиций и новаторства, из которого рождается современное искусство. В ХХ веке жанр портрета не остановился в своём развитии, вместе с новым героем постепенно рождалась новая пластика, значительно расширился тематический диапазон жанра. Эта эволюция жанра происходит на протяжении всего XX века. Со временем художники уходят от собирательного образа и портрета-типа к индивидуально окрашенному образу. При этом стремление передать достоверность, дух эпохи и особенности мировосприятия людей своего времени оставалось неизменным.
20 июня 2025 г. в галерее «Общество поощрения художеств» открылась выставка «ДЕЙСТВУЮЩИЕ ЛИЦА. ПОРТРЕТНАЯ ЛЕТОПИСЬ ЛЕНИНГРАДА». Основу экспозиции составляет живопись, созданная несколькими поколениями художников. Более 50 живописцев, свыше 100 произведений и несколько десятков типажей советского времени. Выставка наглядно показывает, как менялись идеалы эпохи, а с ними концепция личности и образ современника.
О разных гранях ленинградского портрета, а также о важности выставки, знакомящей с новыми для исследования работами, мы поговорили с Сергеем Васильевичем Ивановым — одним из авторов экспозиции, историком искусства, коллекционером, кандидатом экономических наук, автором фундаментальных изданий по истории и художественному наследию ленинградской школы живописи.
Как Вы пришли к коллекционированию? С чего все началось?
Время от времени я и сам себе пытаюсь ответить на этот вопрос, как в моей жизни появилось это увлечение. Мои родители были далеки от сферы искусства, у нас в семье не было художников или искусствоведов. Профессия, которую я получил, тоже далека от искусства. Я закончил Ленинградский Финансово-Экономический Институт им. Н.А. Вознесенского, сейчас – это Санкт-Петербургский Государственный Университет Экономики и Финансов. К увлечению живописью и к коллекционированию я обратился в конце 1980 - начале 1990-х гг., когда у многих под влиянием перемен в обществе менялась годами налаженная привычная жизнь. Появлялись новые возможности, и одновременно какие-то старые закрывались. Так случилось и со мной. Хотя в моей жизни все было более, чем благополучно. Занимался научной работой, преподавал, но в какой-то момент этого стало недостаточно. Нужно было что-то такое, что меня бы по-настоящему увлекло. Сначала это так и было. Коллекционирование стало легким увлечением. В моем окружении оказались художники, люди, так или иначе связанные с художественной средой. Она меня манила новыми открытиями и общением с талантливыми людьми, но поначалу, конечно, я не мог предположить, что это увлечение выльется во что-то серьезное, это происходило постепенно.
Окунувшись в атмосферу художественных мастерских и встреч с художниками, я обнаружил, что рядом существует совершенно неизвестный мне город, а большое искусство замечательных мастеров можно встретить не только в музеях. Меня как дилетанта поражало, что мастерские художников буквально ломились от работ, которые накапливались и хранились там десятилетиями.
Дело в том, что в СССР изобразительное искусство, если можно так выразиться, было включено отдельной самостоятельной отраслью в систему народно-хозяйственных отношений. Государство размещало заказы на создание произведений через Союз художников, через Художественный фонд, музеи и другие организации на создание произведений к крупным выставкам. Существовали комбинаты декоративно-прикладного искусства, разнопрофильные цеха, где художники работали над созданием мозаики, скульптуры, эмальерной продукции, художественного стекла, тиражной графики и других видов художественной продукции. При этом художники имели возможность заниматься собственным творчеством, работать над портретом, пейзажем, писать натюрморты в мастерской, выезжать на этюды и на творческие базы, в творческие командировки по стране для сбора натурного материала для будущих картин, совершенствовать свое мастерство. Эти работы десятилетиями накапливались в мастерских художников, они служили натурным рабочим материалом при создании новых произведений, но при этом и сами зачастую были вполне самостоятельными высокохудожественными произведениями. И вот, оказавшись в мастерской художника, вы могли обнаружить залежи этих работ за десятилетия. Увидеть, каким художник был в 1950-е годы, когда только что закончил учёбу в Академии художеств, как изменился в 1960-е, а потом в 1970-е годы. Что им было создано на Академической даче или в Крыму, в поездках на стройки Сибири, в Заполярье или Среднюю Азию. Ведь ленинградские художники ездили по всей стране.
А Вы помните первую работу, которая оказалась у Вас в коллекции?
Конечно, помню первую работу, хотя строго говоря, она, скорее, была прелюдией к началу коллекции. Это был портрет моего сына, его написал художник Юрий Дмитриевич Хухров. Я тогда еще не помышлял о коллекционировании картин и собственно это относится не к коллекции, а к сугубо личному. Но так сложилось. Изначально я был знаком с сыном художника. Он по образованию тоже экономист. Потом стал крупным учёным, профессором, заведующим кафедрой. И вот я познакомился с его отцом, побывал у него в мастерской. Юрий Дмитриевич писал интересные портреты. Я заказал ему портрет сына. Это был 1978 год. Работа стала первым моим приобретением, с нее все началось. А уже потом, в конце 1980-х я стал ходить по мастерским. И коллекция стала расти.
Круг моих интересов изначально составили живописцы Ленинградского Союза художников. То есть профессиональные художники, поскольку критерий мастерства, как я его понимал, всегда был для меня важен. В своём большинстве это были выпускники живописного факультета Академии художеств имени Репина разных лет, учившиеся у Исаака Бродского, Кузьмы Петрова-Водкина, Александра Савинова, Александра Осмеркина, Бориса Иогансона, Виктора Орешникова, Юрия Непринцева, Рудольфа Френца, Иосифа Серебряного и других выдающихся живописцев и педагогов. Меня всегда интересовала ленинградская школа живописи. Ее мастера, произведения, история и традиции. Ведь Ленинград в этом отношении очень богатый город.
Вся Ваша коллекция связана с ленинградской школой живописи. Почему Вы выбрали именно это направление?
А что тут могло быть еще? Я родился в Ленинграде, это моя эпоха, мои современники. Мне в голову не приходило, что я могу увлечься собиранием, скажем, московских художников. Я со всем уважением отношусь к другим городам, везде есть талантливые художники. Но так складывалась жизнь, что самые талантливые всегда приезжали учиться сюда. Они прекрасно понимали, что получить завершенное художественное образование и выстроить карьеру художника можно только в Москве или в Петербурге, прежде всего здесь.
Авторы, которые представлены на выставке в галерее «Общество поощрения художеств», со всей России. Например, Николай Баскаков родился в Астрахани, Татьяна Копнина – в Красноярске, Пётр Бучкин, Виктор Тетерин, Евгения Антипова, Олег Ломакин – из тверской губернии, Семён Ротницкий – из Белоруссии, Владимир Горб – из Одессы, Пётр Белоусов – из Бердянска. Имена и города можно перечислять долго. И все равно они – ленинградские художники, как родившиеся здесь Лев Русов, Ольга Богаевская, Елена Костенко, Ярослав Крестовский, Ирина Гетманская, Владимир Селезнев.
Ленинград, как ранее Петербург до революции, был центром притяжения для талантливой молодежи со всей страны. И это движение было обоюдное. Сюда тянулась талантливая молодёжь, а те, кто стоял во главе Академии и системы художественного образования, сами искали таланты в провинции.
Так что для меня другого выбора просто не могло быть. Ленинград с его аурой, с его колоссальной энергетикой, притягивает. Валентин Михайлович Сидоров, многие годы возглавлявший Союз Художников России, говорил, что в России трудно состояться художнику, если он хотя бы раз не побывал в Петербурге, не приобщился к его красоте, не получил здесь своего благословения или знамения. Поэтому, когда мы говорим о ленинградской школе живописи, то имеем в виду не только ленинградских художников, но и тех, кто здесь учился, вернулся затем на родину или связал свою жизнь с другими краями, но сохранил особое отношение к мастерству, к ремеслу, сохранил полученные здесь взгляды на искусство. Художника, который получил образование в Ленинграде, провел здесь молодость, годы учебы, его всегда узнаешь. И не важно, где он теперь живет – на Волге или в Сибири.
Нынешняя выставка посвящена ленинградскому портрету. А портрет, как известно, это не только биография, он напрямую связан с историко-культурной средой. Можно ли сказать, что выставка – своеобразный срез советской эпохи?
И да, и нет. Здесь представлено около 100 произведений. Можно ли сотней работ охватить советскую эпоху во всей ее сложности и многогранности? Со всеми драматическими и героическими поворотами? Конечно, нет. И ни одна выставка не сможет претендовать на это.
С другой стороны, здесь, несомненно, есть ощущение той эпохи, и в этих утверждениях нет никакого противоречия. Ведь порою даже одна талантливая работа может сказать о своём времени больше и убедительнее, чем целая выставка. Очень многое зависит от качества живописи. Вообще об экспозиции нужно спросить у зрителей. Появляется ли у них ощущение прикосновения к тому времени? Я ведь тоже отчасти смотрю на эти работы глазами зрителя. Когда я вижу их в выставочном пространстве, они как бы начинают жить своей самостоятельной жизнью. Я на них смотрю, и меня посещают те же мысли. В какой степени они отражают эпоху, что говорят, какой диалог завязывается? Я уверен, что работы на этой выставке говорят о той эпохе что-то такое, что для нас сегодня очень важно. Не всё, но что-то крайне значимое.
Например, здесь есть замечательные портреты известных деятелей ленинградской культуры дирижёра Евгения Мравинского кисти Льва Русова, скульптора Игоря Крестовского, созданного Петром Бучкиным. Конечно, эти работы интересны уже самим выбором героев. Но не менее выразительны и многие портреты их современников. Их всех объединяет некое ощущение внутренней гармонии, принадлежности к некой общности, которая не стирает индивидуальность, не обезличивает человека, а напротив, помогает раскрыться каждому в своей уникальности. И художники это подмечают, они на это настроены. Порою и сегодня на противопоставлении с «современным искусством» нас пытаются убеждать, что искусство той эпохи, как и советское общество в целом было несвободным. Но мы смотрим на эти картины и видим совсем другое. Ни художник, ни модель не могут жить несвободной жизнью и выглядеть так, как они смотрят на нас с этих портретов.
Выставка «ДЕЙСТВУЮЩИЕ ЛИЦА. ПОРТРЕТНАЯ ЛЕТОПИСЬ ЛЕНИНГРАДА» позволяет увидеть красивых людей и вселяет убеждённость в том, что искусство должно объединять, а не разобщать.
Расскажите о самых значимых именах и работах на выставке…
На выставке много запоминающихся работ, это её отличает прежде всего. Что касается имён, то представленные здесь Пётр Белоусов, Рудольф Френц, Пётр Бучкин, Глеб Савинов, Ольга Богаевская, Семён Ротницкий, Олег Ломакин, Владимир Горб и другие принадлежали к числу крупнейших мастеров портретного жанра своего времени. Надеюсь, каждый, кто придёт на выставку, найдёт для себя что-то особенное. Наверняка, зритель обратит внимание на работы Льва Русова. Так было и в середине 1950-х, когда его произведения впервые появились на выставках. Почему? Впечатления от портретов Л. Русова трудно передать словами. Пожалуй, его манеру характеризует живое, неакадемическое восприятие натуры в отличии от взгляда на нее как на нечто неподвижное, застывшее. В его работах натура живая, жизнь бьет ключом и это ощущение живого взгляда живых людей - самое ценное в его портретах. По словам близко знавшего его художника Юрия Шаблыкина, Русову удавалось «схватить» мимолетные состояния натуры, которые при длительном позировании ускользают от большинства художников. Он это первое впечатление сохраняет до конца и умеет донести до зрителя. Это нечто непередаваемое словами, но что каждый чувствует, глядя на его портреты. Работы Русова очень редко появляются в публичном пространстве. На выставке можно увидеть около десяти работ из числа лучших произведения этого мастера. Среди них портрет известного дирижера Е. А. Мравинского, замечательные женские и детские портреты.
Мы уже упоминали портрет Евгения Александровича Мравинского, он был написан в 1957 году и в том же году показан в Русском музее на юбилейной выставке к 40-летию Октябрьской революции. Мравинского писали разные художники, и до Русова, и после. Это были портреты, на которых Мравинский изображался в момент дирижирования, каким его видели зрители на концертах. Русов показывает иного Мравинского, в домашней обстановке, в момент творчества, погружённого в размышления, раскрывая образ выдающегося музыканта с неизвестной стороны. Это стало возможным благодаря личной дружбе, связывавшей двух художников, и исчислявшейся десятилетиями.
На выставке немало и других работ с интересной историей. Например, портрет-картина известного живописца, профессора Академии художеств, многолетнего руководителя батальной мастерской Рудольфа Френца «Амазонка». В своём роде она совершенно уникальна. Автор изобразил в костюме наездницы свою жену Екатерину Анисимовну Стуловскую. Если не ошибаюсь, это самая ранняя работа в экспозиции, она датируется 1925 годом. Портрет оказался единственным и последним известным женским конным портретом в советской живописи. В XX веке этот жанр исчез из нашего искусства.
«Амазонка» Френца показывается широкой публике лишь третий раз за сто лет, прошедших со времени её написания. В 2018 году в Германии вышла книга-исследование, посвященная истории конного портрета, русское искусство там представлено только этой работой.
Среди портретов деятелей культуры на выставке выделяются две работы известного художника и педагога Петра Дмитриевича Бучкина (1886-1965), ученика Василия Матэ и Василия Савинского. Это портрет ленинградского художника Петра Васильева в красной рубахе 1961 года и портрет скульптора Игоря Всеволодовича Крестовского 1960 года. На последнем портрете Крестовский изображен с инструментом в руках, слева от него на портрете виден бюст, над которым он в этот момент работает. Это бюст Петра Дмитриевича Бучкина, автора портрета. Вот такая интересная перекличка происходит. Впервые портрет экспонировался в 1962 году на осенней выставке ленинградских художников.
Интересна и сама личность Игоря Всеволодовича Крестовского. Родился в Варшаве, его отцом был Всеволод Владимирович Крестовский (1840-1895), поэт, прозаик и литературный критик, автор популярного романа «Петербургские трущобы», впервые опубликованного в журнале «Отечественные записки» в 1864—1866 годах. А сыном Игоря Крестовского был тоже известный художник Ярослав Игоревич Крестовский (1925-2004), работа которого, кстати, тоже есть в экспозиции нынешней выставки.
А вообще практически у каждой работы на выставке есть своя интересная история.
Ленинградская портретная школа широко представлена в крупнейших музеях нашей страны – в Третьяковской галерее, в Русском музее. Какие возможности для исследования открывает обращение к частным коллекциям?
Самые разнообразные. Например, мы только что говорили об «Амазонке» Рудольфа Френца. Наибольшее собрание его работ находится в Русском музее. Он получил их по наследству от одного коллекционера, который в основном собирал графику, но там есть и живопись, в основном пейзажи 1920-1930 гг. Видно, как извозчики мчатся по городу с ночными фонарями. Везде у Френца присутствуют лошади. Это его любимая тема. Но портретов там практически нет. Работы такого уровня, как «Амазонка», в Русском музее нет. Она вообще единственная. Это предмет для исследования? Безусловно.
То же и в отношении работ Русова. Основное его наследие находится в частных коллекциях. Поэтому его работы – открытие для любого музея, для любых исследователей. Хотя были статьи о нем написаны, и я имел к ним отношение, но по большому счету его наследие еще ждет своего открытия. Монографию о его жизни и творчестве еще только предстоит сделать.
А вообще, кроме новых открытий, нужен толчок для обобщения уже открытого, и здесь выставка как раз может сыграть свою роль, наряду с просветительской миссией. По большому счёту подлинное открытие ленинградской школы живописи еще только предстоит сделать. Не отдельных работ, а по-настоящему вот этого уникального явления в истории искусства. Потому что ничего подобного этому в мире не было. Это искусство, в сущности, родилось из войны и Победы, из тех испытаний, которые художники прошли вместе с народом в эти годы. Не только потому, что война формально предшествовала созданию большинства работ, но и потому что их авторы сами прошли через её испытания. Они были среди защитников Ленинграда, свидетелями блокады, фронтовиками или работали в эвакуации, но прошли через все эти испытания и жертвы. Они стали для этого поколения художников самыми сильными впечатлениями. Отсюда глубокое гуманистическое начало, неизменно лежащее в основе их произведений, и интерес к художественному опыту и наследию предшествующих поколений. Нигде в мире ничего подобного не было. Ни в одной стране вы не найдёте такого явления, такого искусства, которое бы во многом сформировалось под влиянием такой войны и такой Победы. И того подъёма национального самосознания в обществе, которое мы переживали в 1940-е и 1950-е годы.
Искусство послевоенных десятилетий, каким мы его сегодня знаем и гордимся, во многом стало возможным благодаря возрождённой в 1920-1930-е годы в Ленинграде художественной школе и системе художественного образования. В предвоенной Европе ее уже потеряли. И в столице с закрытием в 1930 году ВХУТЕМАСа на 10 лет прекратилась подготовка кадров высшей квалификации живописцев и скульпторов, она возобновится лишь перед самой войной. А в Ленинграде, в Академии художеств, в 1932 году восстановили персональные мастерские, собрали лучшие педагогические кадры, взяли всё лучшее из опыта предреволюционного периода и за 1930-е годы подготовили свыше 200 молодых живописцев. Среди них были Александр Лактионов, Пётр Белоусов, Дмитрий Мочальский, Алексей Грицай, Александр Савинов, Ольга Богаевская, Николай Тимков, Михаил Натаречич, Юрий Непринцев, уже учились Евсей Моисеенко, Андрей Мыльников, Сергей Осипов и другие художники, чьи произведения в дальнейшем войдут в золотой фонд нашей живописи ХХ века.
Что бы Вы хотели сказать или пожелать зрителям?
Хочу посоветовать тем, кто уже сумел посмотреть выставку, вернуться сюда ещё раз. Это будут другие, новые и неожиданные ощущения и открытия.
Выставка «ДЕЙСТВУЮЩИЕ ЛИЦА. ПОРТРЕТНАЯ ЛЕТОПИСЬ ЛЕНИНГРАДА» работает до 20 июля 2025 года. Ждем Вас на Шпалерной улице,35 в галерее «Общество поощрения художеств».
Материал подготовила Елена Прилашкевич