В одной из самарских школ привыкают к новым реалиям.
Современная школа становится пространством, где сталкиваются не только разные характеры, но и целые культуры. Учительница литературы Ольга Сергеевна, семь лет проработавшая в обычной самарской школе, столкнулась с вызовом, к которому её не готовил ни один педагогический университет. В её классе появились дети мигрантов из Средней Азии, и привычный учебный процесс начал давать сбои.
Кто такой Пушкин?
Первая трудность – языковой барьер. Шерзод, Алишер, Рустам, Фатима и Зарина говорят по-русски с трудом, а дома общаются только на родном языке. Когда Ольга Сергеевна спросила у Шерзода, что он знает о Пушкине, мальчик лишь недоумённо пожал плечами.
— А как же «У лукоморья дуб зелёный»? – попробовала подсказать учительница.
— Мы не учили, – ответил он.
На уроках литературы, где важны развёрнутые ответы и анализ текстов, это становится серьёзной проблемой. Дети держатся обособленно, избегая контактов с одноклассниками, а Фатима и вовсе отказалась играть в волейбол на физкультуре, объяснив, что «девушкам нельзя бегать с мальчиками».
Это харам!
Ещё сложнее оказалось с питанием. Большинство блюд в школьной столовой – котлеты, супы, макароны – дети из мусульманских семей отказываются есть, считая их «харамом» (запрещёнными).
"В котлетах может быть свинина, – объяснила Зарина. – А мясо должно быть халяльным: забитым по правилам, с именем Аллаха".
Даже компот под подозрением – вдруг в нём есть красители на основе желатина из свинины? В итоге дети либо приносят еду из дома, либо остаются голодными.
"В Татарстане некоторые школы вводят халяльное меню, – объясняет завуч. – Но у нас нет ни бюджета, ни поставщиков".
Религия и школьное расписание
Следующий вызов – религиозные обряды. Шерзод и Алишер попросили разрешения выходить с уроков для совершения намаза.
"Молитва должна быть в строго определённое время",
– настаивали они.
Учительница растерялась: как совместить это с расписанием? Разрешив один раз, она столкнулась с недовольством других учеников:
"Почему им можно, а нам нет?"
А когда на уроке литературы Ольга Сергеевна попросила Фатиму прочитать вслух отрывок из «Муму», девочка отказалась:
"В нашей культуре не принято громко говорить при мужчинах".
Учительнице пришлось срочно менять формат задания, что вызвало замешательство в классе.
Буллинг и культурный разрыв
Конфликты не ограничиваются столовой и уроками. Когда одноклассник обозвал Алишера, тот ответил кулаками. Отец мальчика, вызванный в школу, не стал ругать сына:
— Он защищал честь семьи.
Девочек в хиджабах дразнят:
— Сними платок, тут не мечеть!
Школьный психолог разводит руками:
— Нужны уроки толерантности, но у нас нет ни методичек, ни времени.
Между законом и реальностью
Ольга Сергеевна пытается найти компромиссы. Она даёт Фатиме письменные задания вместо устных, разрешает молиться на переменах, но понимает, что этого недостаточно.
По закону школа обязана учитывать религиозные особенности учеников. Конституция гарантирует свободу вероисповедания, а правительство требует разрабатывать меню с учётом традиций. Но в Самаре нет ни халяльных столовых, ни комнат для молитв.
"Я учитель литературы, а не специалист по межкультурным конфликтам", – сетует Ольга Сергеевна.
Но пока именно она ищет баланс между правилами школы и традициями учеников.