Добрый день, уважаемые подписчики моего канала и просто читатели, случайно зашедшие на него! Вторым большая просьба, подписаться на мой канал. Сегодня будет вторая статья про очень интересного советского писателя – Юрия Олеши, которая больше посвящена анализу особенностей его творчества. Первую статью про жизнь и произведения Юрия Олеши можно посмотреть по ссылке.
Все-таки у Юрия Олеши были большие проблемы то ли с самооценкой, то ли с характером. Чего только стоят постоянные переживания о возрасте, он сам неоднократно писал об этом: «Я постарел, мне не очень хочется писать. Есть ли еще во мне сила, способная рождать метафоры?»
И здесь необходимо отметить интересную своеобразность литературного языка Юрия Олеши: повышенную образность и уникальную метафоричность.
За это ему очень досталось от ряда критиков. И я не могу удержаться, чтобы не привести большую цитату, которая лучше всего характеризует метафоричность слога в произведениях Юрия Олеши.
В чём же литературная природа этого странного холода, исходящего от книги? В том, по-видимому, что, мир, создаваемый Ю. Олешей в «Трёх толстяках» (и во многих произведениях, более поздних), — это мир вещей, а не мир человеческих чувств. Но читатели — люди, и трогать их, волновать их дано только человеческому; вещь интересна нам только тогда, когда сквозь неё можно яснее разглядеть человека. <…>
в «Трёх толстяках» вещи властвуют самодержавно, тормозя движение сюжета, сосредоточивая внимание читателя на побочном в ущерб главному. Читая «Трёх толстяков», невольно вспоминаешь слова Флобера в одном из его писем: «Излишние сравнения следует давить, как вшей». А «Три толстяка» будто нарочно для того и написаны, чтобы все вещи, всех животных, всех людей сравнивать с животными и с вещами. «Большие розы, как лебеди, медленно плавали в мисках»; «Фонари походили на шары, наполненные ослепительным кипящим молоком»; «Розы вылились, как компот»; «Шпоры у него были длинные, как полозья»; «Пантера, совершая свой страшный путь по парку и по дворцу, появилась здесь. Раны от пуль гвардейцев цвели на её шкуре розами». А вот о людях: «Они бежали к городу. Они удирали. Издалека люди казались разноцветными флажками»; «Целые кучи людей падали по дороге. Казалось, что на зелень сыплются разноцветные лоскутки»; «Теперь высоко под стеклянным куполом, маленький, тоненький и полосатый, он был похож на осу, ползающую по белой стене дома». Зрительно, внешне, всё это, вероятно, так и есть: падающие люди похожи на лоскутки, человек в полосатом костюме похож на осу. Но ведь люди эти падают, поражённые пулями героев, человек, идущий под куполом, совершает геройство — зачем же автор видит их только извне? Исключительно живописная точка зрения тут едва ли уместна. Если раненые люди кажутся автору похожими на разноцветные лоскутки, то, по-видимому, гибель их не особенно задевает его; неудивительно, что и читатель остаётся равнодушен к их гибели.
Здесь мы подходим к главному источнику холода, которым веет от книги. Ведь тема «Трёх толстяков» - борьба трудового народа с угнетателями, борьба восставшего народа с правительством. Беда не в том, что тема эта взята, как сказочная; наоборот, сказка могла дать огромные возможности для социального обобщения и для раскрытия героизма. Беда в том, что основная тема тонет в капризах сюжета, беда в том, что розы Олешиного стиля расцветают не на её пути. Как и почему народу удалось одержать победу, как и почему гвардейцы перешли на сторону народа, как восставшие взяли дворец, — обо всём этом мы узнаём очень мало — гораздо меньше, чем о розовом платье Суок, о звуке её имени или о тени, отброшенной на лицо спящего воздушными шарами.
Лидия Чуковская
Мне сложновато сказать, такая излишняя метафоричность - хорошо это или плохо, но во всяком случае это талант и талант уникальный, а значит он нужен для литературы. Я подумал об этом сам, а потом нашел буквальное подтверждение своим словам в книге воспоминаний Юрия Олеши:
«Кто-то сказал, что от искусства для вечности останется только метафора. Так оно, конечно, и есть. В этом плане мне приятно думать, что делаю кое-что, что могло бы остаться для вечности. А почему это в конце концов приятно? Что такое вечность, как не метафора. Ведь о неметафоричности вечности мы ничего не знаем.
Я твердо знаю о себе, что у меня есть дар называть вещи по-иному. Иногда удается лучше, иногда хуже. Зачем этот дар – не знаю. Почему-то он нужен людям. Ребенок, услышав метафору, даже мимоходом, даже краем уха, выходит на мгновенье из игры, слушает и потом одобрительно смеется. Значит, это нужно.
…
Я помню Катаев получал наслаждение от того, что заказывал мне подыскать метафору на тот или иной случай. Он ржал, когда это у меня получалось».
И я скорее соглашусь с автором, чем с критиком Лидией Чуковской. Именно такие метафоры заставляют сильнее задуматься, лучше почувствовать и понять произведение. И лучше всего они подходят именно для детей.
Косвенно с этим и метафорами связано еще одно свойство характера Юрия Олеши: уже с 30 лет в его заметках все чаще звучат фразы о старости, автор жалеет, что он постарел. Сложно представить, что это произошло в действительности, может быть писатель просто повзрослел. Он всю жизнь сохранил в себе детские черты характера, не случайно самым знаменитым его произведением оказался роман для детей «Три толстяка», а фирменные метафоры так хорошо воспринимаются именно детьми. Один из главных героев повести «Зависть» Иван Бабичев ставит своей целью возродить ушедшие человеческие чувства: жалость, нежность, гордость, ревность, любовь. А ведь именно чувства и эмоции являются особенностью характера детей! И неправа была Лидия Чуковская, что метафоры мешают чувствам читателей, наоборот они через образность и зрительное представление усиливают их.
Также в творчестве Олеши все время чувствовалась какая-то надломленность характера. Даже сказка у него называется «Три толстяка». Понятно, что это плохие люди, властители выдуманной страны, но почему они именно толстые? Ведь толстые – это не обязательно плохие, и в сказке нет яркого противопоставления с худыми, не показано, что остальные люди как в сказке про Чипполино умирают с голоду. Может быть, Олеша просто не любил толстых людей, они были ему неприятны?
Или можно взять другое его главное произведение – роман «Зависть». Главный герой, описывая своего знакомого - крупного советского чиновника, останавливается не только на его внутренних качествах:
Ему не надо причесываться и приводить в порядок бороду и усы. Голова у него низко острижена, усы короткие – под самым носом. Он похож на большого мальчика-толстяка.
…
В нем весу шесть пудов. Недавно, сходя где-то по лестнице, он заметил, как в такт шагам у него трясутся груди. Поэтому он решил прибавить новую серию гимнастических упражнений.
…
Он обжора. Обедает он вне дома. Вчера вечером вернулся он голодный, решил закусить. Ничего не нашлось в буфете. Он спустился вниз (на углу магазин) и притащил целую кучу: двести пятьдесят граммов ветчины, банку шпрот, скумбрию в консервах, большой батон, голландского сыру полулуние, четыре яблока, десяток яиц и мармелад «Персидский горошек». Была заказана яичница и чай …
- Лопайте, Кавалеров, - пригласил он меня и сам навалился. Яичницу ел он со скороводы, откалывая куски белка, как облупливают эмаль. Глаза его налились кровью, он снимал и надевал пенсне, чавкал, сопел, у него двигались уши.
Юрий Олеша
Кстати, Юрий Олеша писал, что многим читателям нравятся подробные описания чего-либо, например, съеденных продуктов. Поэтому я по сути воспользовался его советом, так сказать лайфхаком, чтобы привлечь ваше внимание)
Главный герой романа «Зависть», который отчасти автобиографичен, страдает даже от вещей:
Меня не любят вещи. Мебель норовит подставить мне ножку. Какой-то лакированный угол однажды буквально укусил меня. С одеялом у меня всегда сложные взаимоотношения. Суп, поданный мне, никогда не остывает. Если какая-нибудь дрянь – монета или запонка – падает со стола, то обычно закатывается она под трудно отодвигаемую мебель. Я ползаю по полу и, поднимая голову, вижу, как буфет смеется.
Юрий Олеша
К сожалению, наследие писателя очень невелико: один роман-повесть, роман-сказка для детей, несколько пьес, немного рассказов и книга воспоминаний. Казалось бы, это противоречит названию книги воспоминаний и размышлений самого Олеши – «Ни дня без строчки». Или в этом и состоит смысл таланта, что эти строчки выбрасываются и уничтожаются, сгорают в пламени творчества, становясь в сухом остатке основой будущих произведений. И, может быть, благодаря Юрию Олеше я сам написал несколько хороших строк.
И на этом заканчивается наш рассказ про Юрия Карловича.
Что вы думаете про его произведения, метафоры, образы и другие особенности? Про каких писателей и книги хотели бы почитать? А что вы читали последний раз?
Пишите в комментариях и подписывайтесь на мой канал. И оставайтесь с нами. Будет много интересного!
P. S. Советую также почитать статью про «Голубую книгу» Михаила Зощенко, а если вы увлекаетесь современной литературой – отзыв на роман Виктора Пелевина «KGBT+».