Когда Людмила своей неровной походкой шла по родному селу, люди старались не смотреть ей вслед, отводя в сторону глаза. Отчего-то некоторым чужое горе кажется таким прилипчивым, будто даже мимолетный взгляд на человека, чью жизнь посетила настоящая беда, привлечет и к ним какое-либо несчастье. А с Людмилой беда и впрямь шагала рука об руку - на протяжении всей ее жизни. И от этого бедная женщина для односельчан стала все равно что прокаженная.
Еще совсем молоденькой девчонкой Людмила потеряла обоих своих родителей. Поехали ее папа с мамой в город на грузовике, да больше и не вернулись. Люда тогда только школу оканчивала, училась в выпускном классе. До той трагедии, унесшей жизни ее родителей, Люда была чуть ли не лучшей ученицей в классе. А оставшись совсем одна на этом свете, об учебе думать уже не могла.
Наверное, от того, что Люда ходила как чумная, не в силах справиться со своим горем, отношение одноклассников к ней резко изменилось. Мальчишки стали дразнить ее и позволять в отношении девушки всякие пошлости. А потом прямо во время выпускного вечера двое из них надругались над ней, и после этого Люда забеременела.
Следующей зимой Людмила родила мальчишечку. Она назвала его Мишуткой и просто не чаяла души в своем ребенке. Материнство совершенно изменило ее саму и излечило от душевных ран. Люда буквально расцвела и даже нашла себе занятие по душе. У нее всегда хорошо получалось шить, а тут словно вдохновение посетило молодую женщину. Такие наряды она шила - прямо как на обложках журналов! Деревенские модницы выстроились в очередь к ней, и Люда с Мишуткой, наконец, зажили нормально. Дом Люда поправила и снаружи, и внутри ремонт сделала. Любо-дорого было посмотреть на ее избу.
Когда Мишутка уже подрос и готовился пойти в первый класс, приключилась с Людмилой очередная беда. Ночью в доме случился пожар. Как люди потом говорили, скорее всего, виной была проводка, которую тянул в доме Людмилы старый пьяница Ленька, единственный профессиональный электрик на селе. То ли он что спьяну напутал, то ли судьба так распорядилась, только на пожаре погиб сыночек Людмилы, а ее саму чудом удалось спасти.
После того пожара на лице Людмилы остались глубокие шрамы, и она стала припадать на правую ногу. Но до всего этого ей не было никакого дела, она со страшной силой переживала свое горе — потерю единственного любимого ею существа. Шитье Люда забросила, устроившись на ферму заниматься самой грязной работой, убирая навоз из-под коров. Казалось, только это занятие придавало ей сил жить дальше, и только с коровами Люда могла подолгу разговаривать.
Но и на этом несчастья Людмилы еще не закончились, а еще одна беда ожидала ее впереди.
Спустя два года люди на селе судачили, обсуждая Людмилу.
— Это же надо, какое счастье привалило бабе?! — удивлялись кумушки, глядя на то, как Люда толкает перед собой колясочку с новорожденной дочкой.
Рядом с Людмилой чеканной походкой шествовал седовласый красавец, отставной военный Николай Власович. Год назад мужчина купил дом по соседству с Людмилой и по доброте душевной потихоньку помогал несчастной женщине отстраивать новую избу. Так они и сошлись, и теперь у Людки была настоящая семья, которой завидовали многие.
Да только недолго завидовали односельчане Людмиле. В скором времени выяснилось, что девчоночка, ее дочка, не совсем здорова. Сильно отставала в развитии девочка, капризной была очень, плакала без причины. Стали обследовать малышку и поставили ей диагноз - детский церебральный паралич.
С каждым годом все тяжелее было растить девочку. Малышка не могла ни ходить самостоятельно, ни даже питаться. В конце концов муж Люды не выдержал всего этого и сбежал от своей семьи в город. А Людмила так в одиночку и растила свою дочку-инвалидку, как на селе называли Сашеньку. До двадцати одного года растила, пока однажды утром Саша просто не проснулась в своей кровати.
Похоронив дочку, Людмила начала помогать детскому дому инвалидов, что располагался неподалеку от их поселка. Она экономила каждую копейку и буквально все свои деньги отдавала на благотворительность - чем вызывала еще большее пренебрежение у своих односельчан. Люди, которые сами не желают ничего отдавать другим, часто осуждают подобные действия.
— Наверное, Людка добрыми делами пытается привлечь к себе удачу, — болтали поселковые кумушки и спешили скорее сменить тему разговора, чтобы даже и мыслями не касаться несчастливой соседки.
С Александром Людмила познакомилась, когда однажды везла в интернат огромную кучу всяких сладостей и игрушек. Приближался день защиты детей, и Люде хотелось порадовать каждого воспитанника детского дома. Александр работал водителем маршрутки, а поселок, где располагался дом-интернат, был конечной остановкой на его маршруте. Когда все пассажиры покинули салон, водитель заметил, как одна женщина все никак не может справиться со своей поклажей.
— Что же вы так нагрузились, не пойму?
Покинув водительское кресло, Саша подошел к женщине, чтобы помочь ей.
— Простите, пожалуйста. Я сейчас, — принялась оправдываться пассажирка.
— Можете не спешить. У меня все равно перерыв.
Саша взял несколько сумок и помог вынести их наружу.
— Куда вы направляетесь с таким количеством сумок? — спросил мужчина, глядя, как странная незнакомка водружает на себя свою поклажу.
— В интернат. Везу ребятам подарки, — просто ответила она.
Мужчина, с языка которого уже готовы были сорваться насмешливые слова, замолчал. Ни слова больше не говоря, он взял из рук Люды сумки и зашагал в направлении детского учреждения.
— Постойте, у вас же сейчас время для отдыха! Я справлюсь сама! — засеменила за ним Людмила.
Всю дорогу она причитала насчет того, как ей неудобно отвлекать Александра. А Саша тем временем думал о своем. Он вспоминал, как его жена Зоя тоже когда-то любила дарить подарки детишкам из детского дома. Саша всегда считал, что делает это она из-за того, что у них самих нет детей. А после смерти жены он ни разу не последовал ее примеру.
— Как вас зовут? — спросил Саша и, обернувшись, внимательно посмотрел на свою попутчицу.
— Люда. А вас?
— Александр Николаевич. Люда, вы молодец, что делаете такое благое дело для этих несчастных детей. Но мне самому тоже позарез нужно сделать доброе дело. Так что позвольте мне помочь вам донести эти сумки! Нам топать еще полкилометра, и я бы хотел поговорить о чем-нибудь другом.
— Хорошо, — покорно кивнула в ответ женщина.
— Вот и славно. Вы откуда приехали?
— Из Гаврилово. Тут недалеко. Я иногда пешком даже хожу до интерната, а сегодня подумала, не дойти мне с сумками.
— То-то я вас не помню, хотя на маршруте этом уже год как работаю.
— А вы сами в городе живете?
— В городе. В самом центре, возле телебашни.
Люда улыбнулась.
— Красиво там у вас. Я с дочкой, когда в город приезжала, частенько ходила туда полюбоваться на эту башню.
— Согласен, строение что надо! Особенно по вечерам, когда огнями начинает светиться.
— А я ни разу не видела, как башня эта светится.
— Ну, тогда вы и не видели ее толком! Основное зрелище, считай, пропустили.
— Рейсовый автобус в наш поселок рано заканчивает работу. До темноты еще, — с улыбкой пояснила Людмила.
— А вы приезжайте как-нибудь в город ближе к вечеру, а я вас потом сам на своей машине домой отвезу.
— Что вы?! Это неудобно совсем.
— Неудобно ей! А тяжести таскать да семь километров в одну сторону по бездорожью бегать удобно? Иногда нужно и себе самой праздник устраивать! Подумайте об этом, — недовольно проговорил мужчина и пошел вперед.
В тот день Александр заставил Людмилу записать номер его телефона. Сказал — на всякий случай, вдруг когда ей снова потребуется его помощь.
— И не стесняйтесь мне звонить! Поняли?! — прощаясь, строго произнес водитель маршрутки.
Никогда бы Люда не решилась позвонить по этому номеру, но уже спустя неделю Саша сам разыскал дом, где она жила. Наверное, запомнил название поселка, а уж тут, на селе, Люду все хорошо знали.
— Гостей не ждали?
Постучав один раз в дверь, мужчина толкнул незапертую дверь.
— Ой, а что вы… откуда вы здесь? — смутилась Людмила, накинув на плечи шаль.
— Что мы все на «вы»? Давайте уже по-простому разговаривать.
Люда, поглядев гостю прямо в глаза, улыбнулась.
— Проходите… проходи тогда.
Саша вошел в чисто убранную комнату и огляделся. На комоде поверх белой вышитой скатерки стояло две фотографии в рамках.
— Это ваши дети? — спросил мужчина.
Люда еле слышно вздохнула.
— Да. Сыночек на пожаре погиб много лет назад, а дочку я в прошлом году похоронила. Ее тоже Сашей звали, как вас… как тебя. Болела она с рождения, врачи сразу говорили — долго не проживет.
Александр, услышав эти слова, повернулся и пристально посмотрел на хозяйку дома. Сколько всего он прочел в ее глазах! И муку, и огромную любовь, и силу духа, казалось, все еще живущую в этой необычной и так много страдавшей женщине.
— А ведь я за тобой приехал! — неожиданно улыбнувшись, проговорил мужчина. — Сегодня возле нашей башни салюты будут запускать, вот я и решил пригласить тебя на это шоу.
Людмила принялась отнекиваться, выдумывая разные причины, но нежданный гость строго приказал:
— Собирайся сейчас же, не то силой увезу!
Вечер, проведенный в городе в компании ее нового знакомого, Людмила сохранила в своем сердце как самое драгоценное воспоминание. Никогда еще у нее не было такого праздника! Словно кто-то с небес неожиданно позволил ей испытать на некоторое время настоящую детскую радость. Они гуляли по расцвеченным неоновыми огнями улицам. Ели мороженное в кафе на пристани и смотрели, как в небо запускаются залпы салюта. Саша даже уговорил Люду прокатиться на колесе обозрения, отчего у нее потом еще долго тряслись коленки. После этого он вез ее домой на своей машине, и луна ярко светила в лобовое стекло, будто бы залюбовавшись неярким румянцем, проступившим на щеках женщины, забывшей, что такое обыкновенное человеческое счастье.
На следующее утро, по привычке поднявшись с рассветом, Люда вышла в свой огород и, шагая вдоль грядок, запела. Когда она пела в последний раз, она и сама не могла припомнить. В каком-то сердечном порыве она достала из кармана мобильный телефон и отправила Саше сообщение, написав в нем: «Спасибо тебе, мой добрый друг!».
С того момента между ними завязалась переписка. Каждый из них делился всем, что происходило с ними за день. Они желали друг другу доброго утра и спокойной ночи. Обсуждали различные фильмы и вообще говорили обо всем на свете. Несколько раз Саша приезжал в гости к Люде, и она, случалось, выбиралась в город погулять в обществе своего друга.
Людмила на самом деле считала Сашу своим другом, никогда не думая о нем как о мужчине. Саша был на пять лет моложе, к тому же выглядел еще более молодо. Себя же Люда считала уже очень-очень старой, хотя ей не было еще и сорока пяти лет. Просто за своими плечами женщина несла такой огромный груз, что он, казалось, раньше времени пригнул ее к земле.
Поэтому для Людмилы стало полной неожиданностью, когда однажды Саша попытался поцеловать ее. Они вместе отдыхали на берегу реки, куда отправились вдвоем по случаю того, что у Саши начался очередной отпуск. Сначала дурачились, брызгая друг в друга водой, а потом мужчина, обхватив женщину обеими руками, потянулся к ее губам.
— Что ты делаешь? С ума сошел?
Люда изо всех сил оттолкнула его и покраснела до самых ушей. Отыскав свою одежду, она принялась натягивать прямо на сырой купальник свое ситцевое платье.
— Постой. Да погоди же ты!
Саша взял ее за руку чуть выше локтя и повернул лицом к себе.
— Скажи, что ничего не чувствуешь ко мне, и я больше никогда не притронусь к тебе, — очень серьезным тоном проговорил он.
Люда тяжело задышала. Соврать ему она не могла. Все ее естество тянулось к нему, но барьеры, выстроенные ею самой, ни за что не пропустили бы наружу эти чувства. В горле возник ком, сами собой потекли слезы. Говорить она не могла. Тогда Саша обнял ее и стал качать из стороны в сторону, словно маленькую девочку.
Всю ночь после этого Люда проплакала в свою подушку, а, заснув под утро, увидела сон. Она стояла в поле среди цветущих ромашек, а навстречу ей шла ее дочка Сашенька. Сама шла! Своими ножками! За руку Саши держался маленький мальчик, присмотревшись к лицу которого, Люда узнала и своего сына.
— Милые мои! Родненькие! — от радости заплакала Люда и побежала вперед.
Женщина протягивала к ним руки, и ей казалось, будто она вот-вот коснется своих дочки и сына. Но расстояние между ними не уменьшалось.
— Мамочка, остановись, ты еще не можешь прийти сюда. Тебе рано, — нежно улыбнулась Саша.
— Но я так хочу! Хочу к вам!
— Сначала ты должна стать счастливой. Рядом с ним.
— С кем?
— Ты знаешь. Позволь прошлому остаться позади и иди вперед.
— Я не могу! На селе все говорят, будто я несу несчастья. А вдруг и с Сашей что-нибудь случится?
— Мама, послушай, все твои беды в прошлом, больше с тобой ничего плохого не случится. Я тебе это обещаю. Просто поверь! На вот, возьми на счастье.
Дочка Людмилы перевела взгляд на маленького Мишеньку, а тот, улыбнувшись, раскрыл свою ладошку. В руке у сына была ромашка, и он протянул ее матери.
Очнувшись, Люда долго лежала, пытаясь прийти в себя.
Неожиданно ей послышался какой-то шум во дворе, как будто под окнами кто-то ходит. Встав с постели, женщина босиком вышла за дверь и столкнулась нос к носу с Сашей.
— Ты откуда взялся здесь в такую рань?
— Я и не уезжал никуда. Ночь провел в машине прямо в поле. На вот, держи!
Саша протянул Людмиле ромашку и посмотрел на нее серьезным взглядом.
— Ты вчера так и не ответила на мой вопрос… Скажи хоть что-нибудь!
Вместо ответа Люда сама обвила руками шею Александра и прижалась губами к его губам.
Следующей весной Людмила вышла замуж за Александра. Столько сплетен на селе вызвали изменения в ее жизни! Люди никак не могли успокоиться и постоянно твердили о том, что и это счастье в ее жизни ненадолго.
— Бедный мужик! Хоть бы кто ему глаза открыл на то, с кем он связался! — болтали все кому не лень.
А иные их унимали, говоря:
— Да что вы раньше времени выдумываете? Разве не заслужила Люда счастья?
— А мужик-то чем виноват? С прокаженной жить! Говорят, он шофером работает? Неровен час, случится с ним чего на дороге!
Людмила знала о том, что люди говорят про нее, да только и злоба их не могла стереть с ее лица улыбку. Ей одной было точно известно о том, что там, на небесах, у нее есть два ангела, два крыла, которые обещали оберегать ее от всех несчастий.
Автор: Светлана Ю.
---
ПАСЕЧНИК
Октябрь 1918 г.
Старый каменный дом серел среди голого сада. Кое-где трепыхались на студеном ветру ярко-желтые кленовые листья. Мелкий колючий снег впивался в нежную кожу, оставляя мокрые дорожки. Непонятно было: снег это или слезы. Мама куталась в пушистую шаль, накинутую на ночную рубашку. Ноги, красивые изящные ступни, узкие в щиколотке, были босы. А она, шестнадцатилетняя девушка, обнимала мать. Отец, успевший накинуть серую офицерскую шинель при аресте, отдал ее дочери, а сам, в бязевом белье, разутый, стоял на снегу, гордо вскинув голову.
- Именем революции! Пособников проклятого режима, мироедов и царских подпевал наша свободная, красная республика жестоко наказывает! – громко выплевывал злые слова вместе с парком, вившимся из жесткого рта, молодой паренек, совсем еще мальчик, безусый, с нежным пушком на румяной щеке, - И потому вы, проклятые контры, приговариваетесь к беспощадному расстрелу. Отряд! Ц-е-е-ельсь!
Мать дико, надрывно закричала:
- Что вы делаете, ироды! Пощадите ребенка! В чем она виновата? Будьте вы прок-ля-я-я-ты во веки веков! Пусть дети ваши, и дети ваших детей…
Она не успела договорить: грохнул первый выстрел, второй. Мать упала. Отец, бросившийся на винтовки, умер сразу. Осталась она одна, шестнадцатилетняя, в шинели, еще хранившей отцовский запах. Молоденький, очень красивый паренек улыбнулся ей и подмигнул синим глазом:
- По бандитской сволочи, отря-я-я-яд, пли!
***
Женщина проснулась, вся мокрая от пота. На лбу выступила испарина. Этот сон мучил ее уже очень много лет, с самого детства. Что это было? Генетическая память? Предупреждение? Психоз? Она не могла ответить на свои вопросы. Встала с постели, прошла на кухню, чтобы накапать себе валерьянки. Поверхность оконного стекла, черная, словно базальт, отражала бледное женское лицо.
Она обхватила руками растрепанную голову. В висках опять стучали маленькие остренькие молоточки.
Она знала этого паренька из ночного кошмара.
Август 2018 г.
Перрон быстро опустел. Да на нем-то и людей было мало: уж какие тут люди. Пара грибников, да несколько пожилых женщин, возвращавшихся из города домой. Белое северное солнце разошлось не на шутку: раскалило бетонную площадку и жарило макушки людей, как ненормальное. А народ не жаловался: им, беломорцам, за счастье считался редкий ясный денек – тягомотные, долгие дожди надоели до смерти: в огороде и так ничего не растет толком, и сено гниет. Пусть жарит солнышко, на здоровье.
За железнодорожной насыпью царствовал краснотал. Но через пять метров его теснил глухой еловый лес – медвежий буреломный рай. Тайга съедала, отвоевывала занятые человеком позиции. И с ней некому было бороться – обезлюдели нынче места: выродились здесь человеки. . .
. . . читать далее>>