Когда Сергей, спустя три дня, вернулся домой, то нашёл на столе записку от Даши: "Я у Хадижат нахожусь. Одной дома страшно. Мама снится, тебя ищет , злая очень. Саша к скотине ходит. Мне тут хорошо". Он разорвал записку и бросил в мусорное ведро. Стиснул зубы. У него стал дёргаться левый глаз, который горел яростью.
Но, как бы то ни было, к вечеру он смог успокоиться.
Придя к дому Дашиной одноклассницы, он постучал в окно и крикнул, ибо форточка была открыта:
– Даша, пошли домой! Я приехал!
Даша подошла к окну и сказала, что не хочет идти. Отец попытался уговорить, но было бесполезно. Ушёл один.
Чуть ниже, по извилистой улочке, он услышал разговор на аварском, где постоянно звучало его имя. Понял он только одно, что его считают слабым, несчастным идиотом. Немного послушав троих тараторящих мужчин, Сергей пошёл своей дорогой, которая мимо них не пролегала.
Поднялся сильный ветер и пошёл колючий, но мокрый снег.
Даша и Хадижат делали уроки. Было уже давно темно, время двигалось к десяти вечера. Вдруг, Даша заплакала и сказала подружке:
– Дир папа гурхӀула. (Папу жалко) Я домой пойду. Не могу его одного оставить.
– Иди. Мы с Муртазали тебя проводим. – сказала Хадижат и пошла сказать брату, в его комнату.
Вскоре, они почти бегом бежали к дому Панкратовых. Ветер был попутный.
Зайдя в дом, Даша опешила. Отец сидел на диване и хохотал по телефону с Резедой, обсуждая будущую свадьбу.
Пройдя скорее в свою комнату, Даша закрылась там и принялась доделывать домашнее задание.
*****
Прошли уже две недели, как Омела пребывала в монастыре. Там она подружилась с монахиней Тавифой, за которой ходила по следам и постоянно что-то спрашивала. Иногда, та её останавливала так:
– Лена, если не прекратишь ворочать языком, то грош цена твоим молитвам. Надо уметь и помолчать.
– Мать Тавифа, но ведь я духовные вопросы задаю! Мне же интересно! Я же обижусь, если не ответите! – капризничала Омела.
– Обижаться не надо. Уже целую книгу можно написать из твоих только вопросов. – улыбалась монахиня.
– Ладно, попробую помолиться молча, или подумать. – соглашалась Омела, ровно на пять минут.
Отец Василий приехал за ней, но она попросилась остаться до февраля. Об этом попросила и игумения, написав письмо Сергею. Забрав его, батюшка уехал домой один.
*****
Настали предновогодние дни. Было довольно тепло для этого времени года, не считая ночные заморозки. Но, в целом, погода радовала зимним солнцем.
Отец Василий без толку звонил Сергею всё это время, ибо тот не отвечал. Ехать в горы батюшка не хотел, ибо серпантин был для него настоящей пыткой. И чем старше он становился, тем тяжелее переносил он подобные дороги, хотя и сам был за рулём.
Но, к его счастью, Сергей заехал к нему сам, по пути в Астрахань.
– Чего же ты, негодяй, на звонки не отвечаешь? Тебе дела нет до дочери? Что ты за человек стал, Серёга? – ругался батюшка, открывая дверь.
– Я вот и хотел узнать, почему Омелу ты не привёз домой? То, что не отвечал, были причины. Прости меня. – но искренности в словах Сергея не было, только раздражение.
– Плохой ты стал. Мне это не нравится. Надо с этим что-то делать. Оставайся. Завтра на Литургию пойдём. Сегодня весь вечер будешь исповедоваться. – отец Василий говорил строго.
Сергей согласился. Потом, батюшка вручил ему письмо от игумении. Прочитав его, Сергей произнёс, обрадовано:
– Слава Богу! Пускай она там пока поживёт. Что с детства впитает, то ей и будет помогать в жизни.
Когда наступил вечер, батюшка принялся допрашивать Сергея о грехах, но он молчал. Потом, он вздохнул и решил выйти во двор. А со двора, как ошпаренный, побежал вон, сел в машину и поехал в Астрахань.
– Господи, Ты видишь, что он творит то, чего не ведает. Помоги ему опомниться! Ради детей его. Впрочем, на всё Святая Воля Твоя. – сказал батюшка, глядя в след машине Сергея.
*****
В это же время, Розу выписали из больницы. Фельдшер Саша привёз её домой. Она была бледная и худая. Естественно, никакого ребёнка в ней уже не было. Она не могла даже толком говорить, от слабости, однако, была очень рада, что бабушка с дедушкой больше с ними не живут.
На следующий день, в школе был небольшой праздник перед Новым Годом. После него, навестить Розу пришёл Расул. Он принёс много всего вкусного и полезного. Роза обрадовалась и сказала ему:
– Всё равно мы будем вместе.
– Это не обсуждается. Как только девять классов закончим, так заключим никах (мусульманский брак), а распишемся, когда по 18 будет. – сказал Расул.
И это был разговор ... 12-ти летних подростков....
Даша с ужасом смотрела на них и ничего не понимала. Хотя, на свои 9, она уже достаточно хорошо знала, что такое любовь и какие бывают последствия, на примере этой же своей сестры. Но тут... эти двое всерьёз говорили о браке... Никак она не могла понять, почему так рано? Но, спрашивать побоялась.
Саша видел, что Расул благотворно влияет на Розу, поэтому не мешал их общению.
*****
До Нового года оставалось четыре дня. Сергей поблагодарил астраханских учителей, монахов и врачей деньгами. Алёша не хотел возвращаться назад, но пришлось, ибо отец был непреклонен. Пока сын собирал вещи и прощался с товарищами, отец был у Резеды. Они договаривались о том, как они поженятся.
И вот, за два дня до Нового Года, Сергей, Резеда и Алёша были в Кизляре. Они остановились у Зули и Темирхана. В этот же день, в мечети, они заключили никах и были вполне счастливы. В качестве махра (свадебного дара) Резеда запросила у Сергея один из его магазинов. Он согласился ввести её в курс дела и сделать директором магазина.
Резеда была красива, тут спорить не о чем. Сергей на её фоне был мрачноватый, как если бы горел прожектор, а рядом с ним, вниз опущенная, настольная лампа.
Переночевав в отдельной комнате, наутро они отправились домой к Сергею. Алёше было всё равно, хотя и порывался к батюшке Василию, но имам не пустил его, припугнув, что выставит второй глаз.
По дороге, они заехали к другой подруге Резеды, в Махачкале. А оттуда, ночью, поехали в горы.
Ранним утром, они подъехали к дому. Сергей открыл ворота и въехал во двор. Резеда спала на заднем сидении, а Алёша, сидя на переднем, был, как бесчувственный. Он вылез из машины и подошёл к багажнику, чтобы забрать свой рюкзак и сумку. Отец подал ему. Сын пошёл к дому, слушая обострённые тишиной звуки.
Достав и перетащив все вещи Резеды в дом, Сергей принялся её будить. Кое-как проснувшись, она захихикала:
– Чего, я теперь здесь хозяйка буду, да? Или мне сниться?
– Будешь, любимая, пошли в дом! – Сергей помог ей вылезти из машины, захлопнул дверцу и подхватил её на руки. И так, занёс в дом, как когда-то Лидию...
Продолжение следует...