Лена помешала картошку и потянулась к планшету — Настя звонила, но связь оборвалась. Экран мигал синим огоньком. Наверное, камера включилась сама, так иногда бывает. Надо будет перезвонить дочке после ужина.
Котлеты на сковороде шипели, распространяя аппетитный запах. Лена перевернула их — румяные, как надо. Максим любит именно такие, не слишком зажаренные.
— Лена, можно стакан воды? — Галина Ивановна появилась в дверном проеме тихо, как призрак.
— Проходите, конечно.
Свекровь жила с ними три года, с тех пор как её муж ушёл из жизни. Одной в деревне было тяжело. До сих пор спрашивала разрешения на каждый шаг. «Не хочу мешать вашей семье», — говорила она. «Вы и так много для меня делаете».
Лена всегда чувствовала себя виноватой рядом с этой тихой женщиной. Галина Ивановна никогда не критиковала, не вмешивалась. Только иногда тяжело вздыхала за обедом или незаметно поправляла что-то по дому.
— У вас всё в порядке? — Лена отвернулась к окну, поправляя штору.
За спиной что-то звякнуло. Не просто стакан — металлическое, как половник о кастрюлю.
— Да-да, всё хорошо, — ответила свекровь слишком быстро.
Лена обернулась. Галина Ивановна стояла у плиты. Крышка с кастрюли лежала на столе, в руке у неё был половник.
— Вы что-то проверяете?
— Нет-нет, просто хотела посмотреть. Так вкусно пахнет.
Что посмотреть в готовом супе? Лена нахмурилась. За три года совместной жизни свекровь ни разу не подходила к её кастрюлям. Говорила: «У тебя свои порядки, я не лезу».
— Картошка почти готова, — Лена попробовала суп. — Минут пять ещё.
— Конечно, ты лучше знаешь, — Галина Ивановна поставила стакан в мойку. — Я не разбираюсь в готовке, у меня руки не те.
Странные слова. Лена помнила, как вкусно готовила свекровь раньше, когда они приезжали в гости. Борщи, пельмени, запеканки — всё получалось отлично.
— Я схожу за тёплой кофтой, — Лена вытерла руки. — Максим с Настей к семи приедут, надо стол накрыть.
В коридоре она остановилась у зеркала, поправила волосы. Отражение показалось ей усталым. Может, правда стоило купить то платье подешевле? Максим в последнее время часто намекал на экономию.
Из кухни донеслось тихое бормотание. Галина Ивановна разговаривала сама с собой? Или по телефону?
Лена тихо подошла к порогу и замерла. То, что она услышала, перевернуло всё.
Галина Ивановна стояла у плиты спиной к двери. Лена видела только её сутулую фигуру, но голос слышала отчётливо. И этот голос был совсем другим — резким, раздражённым.
— Опять пересолила. Господи, руки у неё совсем не оттуда растут.
Лена почувствовала, как земля уходит из-под ног. Свекровь попробовала суп ещё раз, скривилась.
— Каждый раз одно и то же. Максимка мучается, а сказать не может — жену жалеет.
Галина Ивановна открыла мусорное ведро, начала выливать суп. Не весь — примерно треть. Потом долила воды из чайника, помешала.
— Вот теперь можно есть.
У Лены перехватило дыхание. Значит, не она плохо готовит. Три года она считала себя никудышной хозяйкой, а свекровь каждый раз портила её блюда.
Галина Ивановна подошла к холодильнику, достала пакет с продуктами. Лена не видела, что там, но свекровь качала головой:
— Молоко почти просроченное купила. Хлеб чёрствый. Слепая курица.
Лена прислонилась к стене. Её начало потряхивать.
Галина Ивановна подошла к столу, где лежали документы и чеки. Лена забыла их убрать после оплаты коммунальных.
— Посмотрим, на что денежки тратятся, — свекровь надела очки.
Она перебирала бумаги методично, как ревизор. Достала телефон, сфотографировала чек из магазина одежды.
— Платье за четыре тысячи. А на нормальную еду денег жалко. Приоритеты, называется.
Ещё фото — чек из косметического. Лена купила крем для лица, обычный, недорогой. Но свекровь качала головой, как будто увидела счёт из ювелирного.
— Максиму покажу. Пусть знает, какая у него жена транжира.
Лена сжала кулаки. Значит, не случайно муж стал придираться к каждой покупке. Не сам заметил — ему докладывали.
— «Семейный бюджет на январь», — свекровь читала вслух записи из блокнота. — Умная какая. А толку никакого.
Она перевернула страницу. Там были личные планы Лены — курсы английского, встречи с подругами, поход в театр с Мариной.
— «Кино во вторник». На ерунду время есть, а о семье думать некогда.
Галина Ивановна вырвала страницу, скомкала её в комок.
— Совсем мозгов нет. В её возрасте пора о доме заботиться, а не по развлечениям бегать, как девчонка.
Она порвала ещё одну страницу — с записью о курсах.
— «Английский для начинающих». — свекровь презрительно хмыкнула. — Пигалица недоделанная. Лучше бы научилась нормально готовить.
Лена стояла, не в силах пошевелиться. Каждое слово било точно в цель. Все её сомнения, все комплексы — свекровь знала их наизусть и методично взращивала.
Планшет на столе вдруг ожил. Настин голос прозвучал громко:
— Мам! Мам, ты слышишь? У тебя камера включена!
Галина Ивановна подскочила, как ошпаренная. Медленно повернулась к экрану планшета. Лицо у неё стало серым.
— Мы всё видим и слышим! — Настя почти кричала. — Бабушка, как тебе не стыдно!
В семейный чат тут же посыпались сообщения. Максим: «Что происходит? Мать, это правда?»
На экране появилось лицо сына. Он был бледный, растерянный.
— Мам, сколько это продолжается?
Свекровь схватилась за стол, пыталась что-то сказать:
— Максимка, это не то... я просто хотела помочь... Лена не обижается...
— Помочь? — Лена вошла в кухню.
Голос у неё был тихий, но каждое слово звучало отчётливо.
— Три года помогали мне чувствовать себя неудачницей?
Галина Ивановна металась взглядом между телефоном и Леной. На экране были лица всей семьи — Настя, Максим. Все молчали, ждали объяснений.
— Лена, милая, это недоразумение, — свекровь заговорила торопливо. — Я же добра тебе желаю, как родной дочери...
— Родной дочери такого не желают, — Лена подошла к мусорке, достала скомканные листки. — Три года, Галина Ивановна.
Максим на экране был бледен:
— Мам, я все эти годы думал, что сам замечаю недостатки... А ты мне подсказывала.
— Максимка, я переживала за семью, хотела помочь...
— Помочь мне возненавидеть себя? — Лена разгладила один из листков. — Помочь поверить, что я никчёмная?
Настя в чате написала: «Мам, скоро приеду. Поговорим с бабушкой серьёзно. Не хочу, чтобы она с нами жила».
— Настенька, куда же я поеду? — свекровь всплеснула руками.
— К Светлане, — сказала Лена спокойно. — Или в пансионат. Выбирайте сами.
— Светка меня на пороге застрелит!
— Тогда пансионат. Я завтра узнаю цены.
Галина Ивановна ушла собираться. Лена варила новый суп — просто потому, что захотела. Посолила, попробовала — получилось именно так, как она любила.
Когда приехал Максим, она ела за столом одна.
— Лен, прости. Я поверил ей.
— Ты не только поверил. Ты три года пилил меня за траты, за готовку. Думал, что сам до этого додумался?
Максим опустил глаза.
— Тогда нам тоже есть о чём поговорить.
Лена доела суп, поставила тарелку в мойку.
Она подумала: "Случайно включённая камера на кухне — и правда о свекрови открылась всем. Но, кажется, это ещё не всё, что нам предстоит узнать друг о друге."
Поддержите канал подпиской 🔥 комментарием👇и пальцем вверх👍