Светлана стояла у плиты в своей небольшой кухне, помешивая суп и краем глаза наблюдая за детьми. Семилетний Максим сидел за столом с тетрадкой по математике, сосредоточенно выводя цифры. Четырёхлетняя Полина возилась с куклами на полу, периодически что-то бормоча им на ухо.
Из гостиной доносились знакомые звуки — стрельба, взрывы, возбуждённые крики в наушниках. Андрей сидел за своим игровым компьютером уже третий час подряд, полностью погружённый в виртуальный мир. Его силуэт застыл в кресле, только пальцы быстро бегали по клавиатуре, а в микрофон он что-то говорил о тактике и стратегии.
Полгода назад всё было по-другому — с болью думала Светлана, убавляя огонь под кастрюлей. Тогда Андрей ещё помогал с домашними заданиями, играл с детьми после работы, интересовался их делами. А теперь он приходил домой, наскоро ужинал и исчезал в своём цифровом мире до глубокой ночи.
— Мам, я не понимаю эту задачу, — жалобно сказал Максим, показывая на учебник. — Тут про яблоки какие-то.
Светлана подошла к сыну, внутренне сжимаясь от привычной боли. Раньше с математикой помогал папа — у него техническое образование, ему легко давались точные науки. Но теперь добиться его внимания было практически невозможно.
— Давай разберём вместе, — мягко сказала она, присаживаясь рядом. — Видишь, здесь написано: у Пети было восемь яблок...
Полина, услышав мамин голос, бросила кукол и подбежала к столу. Её большие карие глаза — точная копия отцовских — светились идеей.
— А папа поможет? — спросила она с надеждой. — Папа умный!
Сердце Светланы сжалось. Дочка всё ещё верила, что отец захочет с ней общаться, несмотря на месяцы отвержений.
— Папа сейчас занят, солнышко.
— Но я хочу показать ему новую куклу! — Полина схватила игрушку и побежала в гостиную, её розовые тапочки громко шлёпали по паркету.
Светлана проследила взглядом за дочерью, уже зная, чем это закончится. Девочка подбежала к отцу и начала дёргать его за рукав рубашки, что-то оживлённо рассказывая. Андрей раздражённо отмахнулся, не отрываясь от мониторов, где мелькали яркие вспышки виртуальных сражений.
Через минуту Полина вернулась на кухню с расстроенным лицом.
— Папа сказал "потом", — грустно сообщила она. — Опять потом.
Максим поднял глаза от тетради и посмотрел на сестру с пониманием, которое не должно быть у семилетнего ребёнка.
— Он всегда говорит "потом", — тихо сказал мальчик. — А потом никогда не наступает.
Светлана почувствовала, как к горлу подступает ком. Её дети уже привыкли к отцовскому равнодушию, перестали надеяться на его внимание. А ведь ещё недавно Максим каждый вечер ждал папу с работы, чтобы рассказать о школьных новостях, а Полина засыпала только после того, как папа почитает сказку.
Вечером, когда дети наконец заснули, Светлана убиралась на кухне под монотонные звуки игры из соседней комнаты. Она мыла посуду, думая о том, как изменилась их жизнь. Раньше вечера были временем семейного общения — они обсуждали планы, смотрели фильмы, просто разговаривали. Теперь она проводила вечера в одиночестве, а муж существовал параллельно, в другой реальности.
Часы показывали половину двенадцатого, когда она наконец легла в постель. Андрей всё ещё сидел за компьютером. Светлана лежала в темноте, слушая приглушённые звуки игры, и чувствовала себя матерью-одиночкой, которая почему-то живёт с мужчиной.
Накопившееся раздражение прорвалось неделю спустя. Дети спали, а Андрей, как обычно, был поглощён очередным "рейдом". Светлана набралась решимости и подошла к его рабочему месту — трём мониторам, окружённым пустыми чашками и тарелками с остатками еды.
— Андрей, нам нужно поговорить, — сказала она, стараясь говорить спокойно.
— Минутку, — буркнул он, не поворачивая головы. — Сейчас критический момент.
Критический момент — эту фразу Светлана слышала ежедневно. Каждый момент в игре был критическим, важным, не терпящим отлагательств. А вот критические моменты в жизни собственных детей как-то проходили мимо его внимания.
— Андрей, твой сын спрашивает, любишь ли ты его, — тихо сказала она. — Это тоже критический момент.
Он наконец обернулся, сняв одну чашку наушников. На его лице отразилось недоумение — как будто она говорила на непонятном языке.
— Что он спрашивает?
— Максим думает, что ты его не любишь. Потому что не играешь с ним, не помогаешь с уроками, практически не разговариваешь.
Андрей виновато поморщился, но уже через секунду его внимание снова привлёк звук из игры. Светлана видела, как он борется с собой — часть его понимала серьёзность ситуации, но другая часть, более сильная, тянула обратно к экрану.
— Света, ты преувеличиваешь. Я же с ним разговариваю...
— Когда? Когда ты с ним в последний раз говорил дольше пяти минут?
Андрей задумался, явно пытаясь вспомнить. Светлана видела по его лицу, что он не может найти в памяти ни одного такого разговора за последние недели.
— Слушай, — начал он с нотками раздражения в голосе, — я весь день работаю! Восемь часов решаю проблемы, исправляю ошибки, выслушиваю недовольных пользователей. Прихожу домой — и опять претензии! Неужели я не имею права расслабиться?
Светлана посмотрела на часы — половина одиннадцатого вечера. Андрей пришёл с работы в шесть. Пять часов "расслабления" — это было слишком даже для самого тяжёлого рабочего дня.
— Расслабление и игнорирование семьи — разные вещи, — устало сказала она. — Ты играешь каждый день по пять-шесть часов. Это не отдых, это образ жизни.
— Да ладно, не так много, — отмахнулся Андрей. — И потом, это помогает мне снять стресс. Знаешь, какая у меня ответственность в гильдии? Сорок человек на меня рассчитывается!
Сорок виртуальных незнакомцев важнее двоих родных детей — горько подумала Светлана, но промолчала. Она понимала, что спорить бесполезно. В глазах мужа она видела то же выражение, какое бывает у наркоманов, когда их просят отказаться от дозы.
Разговор продолжался ещё полчаса, но безрезультатно. Андрей не видел проблемы в своём поведении. Для него игра была не развлечением, а важной частью жизни, где он чувствовал себя значимым и нужным. А семья воспринималась как источник стресса и претензий.
Когда Светлана наконец сдалась и пошла спать, Андрей с облегчением вернулся к игре. Она лежала в постели, слушая его оживлённые переговоры с командой, и думала о том, что живёт с человеком, который эмоционально ушёл из их брака, не удосужившись даже сообщить об этом.
Визит свекрови в субботу стал для Светланы одновременно облегчением и дополнительным стрессом. Вера Николаевна была энергичной женщиной, которая обожала внуков и всегда привозила им гостинцы. Но на этот раз её визит обещал стать откровением.
Дети радостно встретили бабушку, наперебой рассказывая новости. Андрей, как обычно, поприветствовал мать, не отрываясь от игры, и тут же снова погрузился в виртуальную реальность.
— Что делает папа? — спросила Вера Николаевна у Светланы, наблюдая за сыном.
— Играет, — коротко ответила невестка, не желая вдаваться в подробности.
— В субботу? Весь день?
Светлана только развела руками. Объяснять было сложно и болезненно.
День прошёл в привычном режиме — бабушка, мама и дети гуляли, играли, общались. Андрей появился только к ужину, голодный и довольный очередной виртуальной победой. Максим попытался показать ему новый конструктор, но отец лишь рассеянно кивнул, уткнувшись в телефон.
— Андрей! — строго сказала Вера Николаевна. — Сын с тобой разговаривает!
Андрей поднял глаза, автоматически похвалил робота и тут же вернулся к проверке игровых сообщений. В его поведении была такая привычность, что Светлана поняла — он даже не осознаёт, что игнорирует ребёнка.
После ужина свекровь последовала за сыном в гостиную и попыталась завести серьёзный разговор. Светлана слышала из кухни отрывки их беседы:
— Когда ты в последний раз играл с детьми?
— Играю... недавно играл...
— Андрей, я сорок лет проработала с детьми. Знаю, что происходит, когда родители не уделяют внимания.
— Мам, не лезь, пожалуйста. Ты не понимаешь.
Вера Николаевна вернулась на кухню с растерянным и расстроенным лицом. Она помогала Светлане убирать посуду, периодически качая головой.
— Что с ним случилось? — тихо спросила она. — Я не узнаю своего сына. Раньше он был таким внимательным отцом...
— Игра случилась, — устало ответила Светлана. — Полгода назад он "попробовал новую игрушку", как сам говорил. А теперь живёт там.
— Но это же болезнь какая-то! Как наркомания!
Светлана молчала, понимая, что свекровь права. То, что происходило с Андреем, действительно напоминало зависимость. Он не мог контролировать время, проведённое за игрой, раздражался, когда его отрывали, всё больше отстранялся от реальной жизни.
— А ты пыталась с ним говорить?
— Пыталась. Он не видит проблемы. Говорит, что имеет право на отдых.
— Это не отдых, — покачала головой Вера Николаевна. — Это бегство от ответственности.
Перед отъездом свекровь ещё раз попыталась достучаться до сына, но безуспешно. Андрей был раздражён её вопросами и просьбами уделить время детям. Для него это было вмешательством в его личную жизнь, попыткой лишить его единственного удовольствия.
Когда дверь за гостьей закрылась, в квартире повисла тяжёлая атмосфера. Светлана чувствовала себя униженной — даже мать мужа видела проблему, которую он категорически отказывался признавать.
Критическая ситуация произошла во вторник ночью. Полина проснулась с высокой температурой — термометр показывал 39,3. Девочка плакала, просила пить, её била дрожь. Светлана, напуганная состоянием дочери, разбудила мужа.
— Андрей, Полинка заболела! У неё очень высокая температура!
Муж сонно приподнялся на локте, посмотрел на часы — три ночи — и снова рухнул на подушку.
— Дай жаропонижающее и всё пройдёт, — пробормотал он. — Разбуди, если что-то серьёзное.
— Температура под сорок — это и есть серьёзное! — не поверила Светлана, но Андрей уже снова спал.
Она провела ночь одна с больным ребёнком, давая лекарство, обтирая влажными салфетками, мерила температуру каждые полчаса. Андрей спал глубоким сном, несмотря на то, что Полина несколько раз громко плакала.
Утром, собираясь на работу, он мимоходом спросил о состоянии дочери и тут же предложил Светлане остаться дома.
— У меня важная презентация, не могу отменить. Да и ты лучше с детьми управляешься.
— У меня тоже важная встреча с клиентами! — возмутилась Светлана, но муж уже одевался.
— Ну перенеси. Ребёнок болеет, семья должна быть важнее работы.
Ирония ситуации поразила Светлану. Муж, который каждый вечер ставил игру выше семейного общения, читал лекции о приоритетах. Она отменила встречу, потеряв важного клиента, провела день в больницах и аптеках.
Вечером Андрей пришёл домой и, узнав, что ребёнку лучше, сразу сел за компьютер. Когда Светлана попросила его провести вечер с семьёй, поскольку Полина после болезни нуждалась во внимании, он ответил, что "команда его ждёт" и у них "важный реванш".
Этой ночью, укладывая Максима, Светлана услышала вопрос, который окончательно сломал её:
— Мама, а когда папа со мной поиграет? Я уже месяц жду.
Семилетний ребёнок месяц ждал внимания собственного отца. И отец даже не подозревал об этом ожидании, потому что был поглощён виртуальными достижениями.
Кульминация наступила в пятницу вечером. Светлана вернулась с работы после тяжелейшего дня — клиенты были недовольны, начальство требовало отчёты, а один из крупных контрактов сорвался из-за чужой ошибки. Голова раскалывалась, в сумке лежали документы, которые нужно было доработать дома, а впереди маячили выходные с детьми и бесконечными домашними делами.
Дома её встретил привычный хаос. На кухне громоздились немытые тарелки с утра, по полу были разбросаны игрушки Полины, а из гостиной доносились знакомые звуки — стрельба, взрывы и возбуждённый голос Андрея, отдающего команды своей виртуальной команде.
Даже не поздоровался — с горечью отметила про себя Светлана, снимая пальто. Раньше муж всегда встречал её с работы, интересовался, как прошёл день, помогал разгрузиться. Теперь её возвращение проходило незамеченным — все его эмоции были поглощены происходящим на экране.
Дети радостно кинулись к маме, наперебой рассказывая о своём дне. Максим получил пятёрку по русскому языку, а Полина нарисовала картинку с принцессой. Светлана слушала их, пытаясь переключиться с рабочих проблем на семейные радости, но усталость накатывала волнами.
— Мам, а папа сегодня поиграет с нами? — спросила Полина, показывая свой рисунок. — Я хочу рассказать ему стишок! Воспитательница сказала, что я лучше всех рассказываю!
В голосе дочери звучала такая надежда, что у Светланы сердце сжалось. Девочка весь день готовилась порадовать папу, выучила новый стишок, специально нарисовала картинку. И сейчас светилась от предвкушения папиной похвалы.
— Попроси его, солнышко, — устало сказала Светлана, понимая, чем это закончится, но не имея сил заранее расстраивать дочь.
Полина, сияя от счастья, побежала в гостиную к отцу. Светлана проследила за ней взглядом и увидела знакомую сцену: дочка дёргает папу за рукав рубашки, что-то оживлённо рассказывает, показывает рисунок. А Андрей, не отрываясь от экрана, раздражённо отмахивается от неё.
— Папа! Папа! Послушай, как я стишок рассказываю! — Полина прыгала около кресла, размахивая рисунком. — Я специально для тебя выучила!
— Не сейчас, солнышко, — буркнул Андрей, интенсивно нажимая на клавиши. — Видишь, у папы важное задание. Команда на меня рассчитывает.
— Но я целый день учила! Воспитательница сказала, что очень красиво получается!
— Потом расскажешь, хорошо? — он надел наушники, окончательно отгораживаясь от дочери. — Сейчас критический момент в игре.
Полина постояла ещё немного, глядя на папу с непониманием, а потом медленно поплелась обратно на кухню. Её лицо вытянулось, глаза наполнились слезами разочарования.
— Папа сказал "потом", — грустно сообщила она маме, роняя рисунок на пол.
В этот момент что-то внутри Светланы лопнулось окончательно. Вся накопившаяся за месяцы усталость, боль и ярость от беспомощности вырвались наружу. Она видела, как её четырёхлетняя дочь пытается не заплакать от папиного равнодушия, как семилетний сын даже не удивляется отцовскому отказу — он уже привык. И не могла больше этого выносить.
— Андрей! — крикнула она так громко, что дети испуганно вздрогнули. — Немедленно иди сюда!
Из гостиной донеслось недовольное бурчание, но муж не появился. Светлана прошла к нему сама, чувствуя, как дрожат руки от переполняющих эмоций.
— Андрей! — повторила она, стоя прямо за его креслом.
— Что случилось? — он нехотя снял наушники, не оборачиваясь. — Ты видишь, я занят!
— Твоя четырёхлетняя дочь весь день учила стишок, чтобы порадовать папу! — голос Светланы дрожал от ярости. — А ты отмахиваешься от неё ради этой чёртовой игры!
— Света, не кричи при детях, — попытался урезонить её Андрей, всё ещё не поворачиваясь. — Я же сказал — потом. Сейчас неподходящий момент.
— Неподходящий? — Светлана обошла кресло и встала перед мужем, заслоняя мониторы. — А когда подходящий? Когда ты в последний раз играл с детьми? Говорил с ними дольше пяти минут? Интересовался их жизнью?
Андрей раздражённо встал из кресла, его лицо исказилось от злости. За полгода игровой зависимости он отвык от того, что кто-то может прерывать его виртуальные подвиги.
— Слушай, хватит! — выкрикнул он, и дети в кухне ещё больше прижались друг к другу. — Я весь день работаю! Восемь часов решаю чужие проблемы, выслушиваю претензии! Прихожу домой — и опять претензии! Неужели я не имею права заниматься тем, что мне нравится?
— Заниматься тем, что нравится? — Светлана почувствовала, как голос становится визгливым от накопившейся боли. — Ты играешь по шесть часов каждый день! Это не хобби, это образ жизни! А мы что — мебель в твоей квартире?
— Я работаю и приношу деньги в семью! — огрызнулся Андрей. — И имею право на отдых!
— А дети имеют право на отца! — закричала Светлана. — Максим месяц ждёт, когда ты с ним поиграешь! Месяц, Андрей! Семилетний ребёнок считает дни!
— У меня сейчас ответственный период в игре! — Андрей махнул рукой в сторону компьютера. — Я лидер гильдии, сорок человек на меня рассчитывается! У нас турниры, соревнования!
— Сорок незнакомцев из интернета важнее двоих родных детей? — Светлана смотрела на мужа с нескрываемым презрением. — Ты слышишь себя?
— Ты ничего не понимаешь! — Андрей окончательно вышел из себя, его лицо покраснело. — Это не просто игра! Там настоящая жизнь, стратегия, командная работа! Там меня ценят, уважают! А здесь что? Одни требования и упрёки!
— Здесь твоя семья! — крикнула Светлана. — Или была когда-то!
— Знаешь что? — Андрей повернулся к компьютеру, его голос стал холодным и злым. — Мне надоели эти разборки! Там я герой, у меня есть статус, достижения, друзья! А здесь — только претензии и нытьё! Хочешь воспитывать детей одна — воспитывай!
Он надел наушники и вернулся к игре, демонстративно повернувшись к жене спиной. На экранах заплясали яркие картинки виртуального сражения, а из динамиков полились радостные возгласы его онлайн-друзей.
Светлана стояла за его спиной, чувствуя, как весь мир рушится вокруг неё. Муж сделал выбор. Прямо, честно, без обиняков. Виртуальный мир, где он был важным и нужным, оказался дороже живой семьи, где его просто любили.
Из кухни донеслись тихие всхлипывания — Максим плакал, обнимая испуганную Полину. Дети всё слышали, всё поняли. Папа открыто сказал, что его игра важнее их.
Светлана медленно вернулась на кухню, где её ждали два напуганных ребёнка. Она обняла их, чувствуя, как они дрожат, и поняла: всё кончено. Бороться больше не за что. Муж эмоционально ушёл из семьи и даже не скрывает этого.
Теперь оставалось только принять это как данность и решить, что делать дальше.
В ту ночь Светлана почти не спала. Она лежала в постели, слушая звуки игры из соседней комнаты, и думала о своём будущем. Дети спали беспокойно — скандал их напугал, и Полина несколько раз просыпалась, звала маму.
К утру решение созрело само собой. Светлана поняла, что больше не может жить в браке, где она одна несёт всю ответственность за семью, а муж существует параллельно, в другой реальности.
Она встала рано, до того как проснулись дети, и тихо прошла на кухню. За окном только занимался рассвет, на улице было тихо. Светлана заварила кофе и села за стол, обдумывая ситуацию.
Факты были очевидны — Андрей играл по пять-шесть часов каждый день, с детьми не общался месяцами, не помогал по дому, не видел проблемы в своём поведении и открыто заявил, что игра важнее семьи.
Последствия для детей тоже были ясны — Максим думал, что папа его не любит, Полина перестала просить внимания, они росли без отца при живом папе и считали такие отношения нормой.
Её варианты были ограничены — продолжать терпеть, развестись или временно разъехаться.
Продолжать терпеть означало обречь детей на детство без отца и себя на годы одиночества в браке. Развод был болезненным, но честным решением. Временный разъезд мог дать Андрею шанс понять, что он теряет.
Из гостиной послышались звуки — Андрей наконец закончил ночную игровую сессию и шёл спать. Было уже семь утра. Через час ему вставать на работу. Светлана с горечью подумала, что он спал меньше, чем играл.
Она допила кофе и встала. Решение было принято. Больше не будет бороться за внимание мужа, не будет объяснять детям, почему папа их не замечает, не будет жить в доме, где чувствует себя лишней.
Когда Андрей ушёл на работу, Светлана начала собирать вещи. Не все — только самое необходимое. Детскую одежду, документы, любимые игрушки. Она действовала спокойно и методично, без слёз и истерик. Время для эмоций прошло.
Максим проснулся первым и застал маму складывающей вещи в большую сумку.
— Мам, мы куда-то едем? — спросил он, протирая глаза.
— Да, солнышко. К бабушке, — Светлана присела рядом с сыном. — Надолго. Может быть, навсегда.
— А папа?
— Папа останется здесь. Со своей игрой.
Максим молчал, обдумывая услышанное. Потом кивнул с пониманием взрослого человека:
— А можно я возьму конструктор? Вдруг там скучно будет.
— Конечно, бери что хочешь.
Полина проснулась позже и сразу почувствовала изменения в доме. Она видела сумки, серьёзные лица мамы и брата, и интуитивно поняла — что-то важное происходит.
— Мы к бабуле едем? — спросила она. — А папа с нами?
— Нет, детка. Папа остаётся дома.
— Почему?
— Потому что папа выбрал компьютер вместо нас, — просто объяснила Светлана. — А мы заслуживаем того, кто нас любит по-настоящему.
К обеду они были готовы к отъезду. Светлана написала записку мужу, положила её на кухонный стол, где он точно её увидит:
"Андрей, мы уехали к моей маме. Не знаю, надолго ли. Ты сделал свой выбор вчера вечером. Теперь пора делать свой выбор мне. Дети заслуживают отца, который их замечает. А я заслуживаю мужа, который участвует в нашей жизни. Если поймёшь, что ошибался — звони. Если нет — что ж, твоя игра тебя не бросит. Светлана."
Она перечитала записку, сложила пополам и придавила солонкой. Всё. Мост сожжён.
Дорога до маминого дома заняла два часа. Дети вели себя тихо, изредка задавая вопросы о том, как долго они там пробудут и увидят ли папу скоро. Светлана отвечала честно: не знает. Зависит от папы.
Мама встретила их без удивления — словно ждала. Обняла дочь, взяла внуков за руки и повела в дом, не задавая вопросов. Светлана была благодарна за это понимание.
Вечером, когда дети заснули, она рассказала матери о том, что происходило последние месяцы. О компьютерной зависимости мужа, о том, как дети страдали от его равнодушия, о вчерашнем скандале.
— Ты правильно сделала, — сказала мама, наливая дочери чай. — Дети не должны расти, думая, что их не любят.
— А если он не изменится? Если даже не попытается нас вернуть?
— Тогда ты узнаешь правду о своём муже. И сможешь строить жизнь честно, без иллюзий.
Андрей обнаружил записку около девяти вечера, когда наконец оторвался от компьютера в поисках ужина. Прочитал её дважды, постоял на кухне, переваривая информацию.
Первая реакция была злостью — как она смела увезти детей без его разрешения? Но потом пришло осознание тишины в доме. Не было детского смеха, маминых окриков из кухни, звука работающей стиральной машины. Только гул компьютера и пустота.
Он позвонил Светлане около одиннадцати.
— Алло, — её голос звучал спокойно.
— Света, что за театр? Немедленно возвращайтесь домой!
— Это не театр, Андрей. Это реальность. Мы больше не можем так жить.
— Из-за чего? Из-за того, что я играю в компьютер?
— Из-за того, что ты выбрал игру вместо семьи. Открыто, при детях.
— Я не выбирал! Просто хочу иметь немного времени для себя!
— Шесть часов в день — это не "немного времени". Это вторая жизнь. И в ней нет места нам.
Разговор продлился час. Андрей требовал, умолял, обещал сократить время игры. Но не предлагал бросить её совсем. И Светлана понимала — он по-прежнему не видит корня проблемы.
Прошла неделя. Андрей звонил каждый день, но разговоры становились всё короче. Он говорил, что скучает, что дом кажется пустым. Но на предложение приехать и серьёзно поговорить отвечал, что "не может надолго отлучиться" — у гильдии важные мероприятия.
На вторую неделю звонки прекратились. Светлана поняла — он выбрал окончательно. Виртуальный мир оказался сильнее семейных уз.
Через месяц она подала на развод. Детям объяснила просто: папа любит свою игру больше, чем их. Максим только кивнул — он давно это понял. Полина поплакала немного, но быстро привыкла к новой жизни, где её рисунки хвалили и стишки слушали.
Андрей не возражал против развода. Даже на алименты согласился без споров — лишь бы не отвлекали от игры судебными тяжбами.
Сейчас, полгода спустя, Светлана снимала двушку недалеко от мамы. Работала, воспитывала детей, постепенно налаживала новую жизнь. Иногда дети спрашивали про папу, но всё реже. У них появились новые интересы, друзья, традиции.
А Андрей остался со своими тремя мониторами, виртуальными достижениями и гильдией, которая его "ценила". Он получил то, чего хотел — полную свободу для игры и никаких семейных обязательств.
Только теперь некому было готовить ему ужин, стирать рубашки и напоминать, что нужно нормально питаться. Но это казалось честной платой за право быть героем в игре вместо отца в реальности.
Светлана больше не жалела о своём решении. Детям было лучше без отца, который их игнорировал, чем с отцом, который заставлял их чувствовать себя нелюбимыми.
Иногда, укладывая детей спать, она думала о том, что компьютерная игра оказалась сильнее родительской любви. И это было самым печальным в их истории — не то, что брак распался, а то, что виртуальные пиксели победили живых детей.
