- Понимаю… Жизнь вообще сложная штука.
- Ой, не надо, - машет рукой моя мама. - Ничего сложного.
- Да, на самом деле, все просто, - соглашается Настя. - Ты или хочешь быть с этим мужчиной, или нет. Все остальное мелочи.
- Твой-то, бедняга, смотрит на тебя больным сусликом, - неожиданно встревает тетя Оля, обращаясь ко мне.
- Как смотрит? - не понимаю я.
- Так, как будто без тебя ему солнце не светит.
- Ага, поэтому и укатил на три года, ни в чем разобравшись, - не удержавшись, бурчу я.
- Молодые суслики ужас какие бестолковые. Но твой перспективный. Из него нормальный муж получится. Если попадет в правильные женские руки.
- Пусть попадает. Я-то тут при чем.
- Не нужен? - спрашивает тетя Оля с улыбкой.
- Не-а.
Я сердито повожу плечами.
И все они - мама, Настя, тетя Оля вдруг начинают хохотать…
Мы с трудом разлучаем Дашу и Матвея. От рева спасает только то, что оба сонные. Кир берет Матвея на руки и в такси тот вырубается у него на плече.
Он заносит его домой, мы вместе его раздеваем и укладываем. А потом Кир выдает:
- Устал, как собака, просто с ног валюсь. Можно я переночую у вас на диванчике?
***
Кирилл
Она не оставила меня вчера ночевать. Сказала:
- Я вызову тебе такси, если ты так устал, что не можешь сделать этого сам.
Блин.
Такая романтичная ночь! Мы шли к входной двери через темную гостиную, залитую лунным серебром.
Яна впереди меня.
Я жадно пожирал глазами ее стройный силуэт. Рыжие волосы… Длинные ноги… Голая спина, которую ласкает лунный свет. А должен ласкать я!
Моя рука тянется к нежной коже. Я почти касаюсь ее. Говорю:
- А помнишь, как мы танцевали на крыше…
- Не помню!
Я беру Яну за руку и дергаю к себе.
Я заранее подготовился, наслушавшись советов Пирата. Сейчас мне осталось лишь нажать кнопку телефона - и заиграла медленная романтичная мелодия.
Моя ладонь, наконец, касается обнаженной спины Яны. Я притягиваю ее к себе и утыкаюсь лицом в мягкие волосы, пахнущие морем.
Танцы в лунном свете… что может быть романтичнее? Но в Яне нет ни капли романтики.
Она отталкивает меня.
- Езжай проспись! Ты пьяный!
- Разве что от тебя, - шепчу я.
Какой, нафиг, пьяный! Я за весь вечер выпил от силы три бокала. Ну ладно, может, пять.
Но пьян я не от этого!
- Ты думаешь, раз снял нам квартиру, я должна с тобой спать? - внезапно выпаливает Яна.
Ах, вот, что у нее в голове! Сама себе что-то придумала, сама обиделась... Женщины!
- Я тебя не в постель приглашаю, а танцевать. А все остальное… когда сама захочешь.
- Это вряд ли, - бурчит Яна.
Я видел, что ей самой неловко за эту вспышку. Она проводила меня до двери, больше не проронив ни слова.
- До завтра, - произнес я на прощанье. - Заеду за вами на такси в десять. Или приехать пораньше?
- Приезжай в десять, - Яна и захлопнула дверь.
* * *
И вот мы дома. Немного уставшие после перелета. А некоторые - перевозбужденные тем, что впервые летели на самолетике выше облаков.
Мы поднимаемся на лифте в нашу новую квартиру. С двумя чемоданами. Остальные вещи прибудут через пару дней, переездом занимается транспортная компания.
- А вот и наша квартира, - я распахиваю дверь.
И резко, без предупреждения, подхватываю Яну на руки.
- Ты чего! - возмущается она.
- Откуда-то я помню, что свою женщину надо заносить в новое жилище на руках.
- Я не… - сердито шипит Яна.
- А еще надо запустить котика, - раздается голос Елены Викторовны.
- Я буду котиком! - заявляет мой находчивый сынок.
Падает на четвереньки и, мяукая, переползает через порог.
Мы все хохочем.
- Ну вот, все обычаи соблюдены.
- Отпусти меня, - вспоминает Яна.
А мне так не хочется… Она держала меня за шею! И даже не почти не шипела и не царапалась.
- Дурдом какой-то, - бормочет Яна, оказавшись на полу.
Но улыбается.
- Выбирайте себе комнаты, - говорю я.
Матвей уже носится по квартире. Залетает в детскую.
- Это будет моя комната!
- Правильно угадал, - киваю я.
- Какая красота! - восклицает Елена Викторовна. - И чистота стерильная…
- Я вызывал клининговую службу, поэтому да - все стерильно.
- Сейчас Матвей тут нарушит всю стерильность…
- Да на здоровье. Я заказал уборку два раза в неделю. Нормально?
- Как уборку? Разве мы сами не уберемся?
- Я много работаю.
- Да я не о тебе! - фыркает Елена Викторовна.
- Яна тоже. На вас Матвей. А квартира большая. Пусть уборкой занимается помощница по хозяйству.
- Не привыкли мы к таким буржуйским порядкам, - бормочет Елена Викторовна.
Но, мне кажется, голос у нее довольный.
А я уже в детской.
- На этой стене можно рисовать, - говорю я Матвею. - Вот, смотри.
Я беру мел и рисую смешную рожицу.
Матвей радостно хватает второй кусок мела и рисует какую-то загогулину. Потом пририсовывает к ней точки, палочки…
- Это ты. Мой папа.
- Очень похож, - раздается голос Яны.
- А это я.
Рядом с первым монстриком из кружков и палок появляется второй. Они переплетаются палками. Видно, это означает, что они держатся за руки.
- Классный рисунок!
- Мама решила поселиться в гостиной, - говорит Яна. - А ты…
- Я спал на диване в кабинете. Так что супружеская спальня с огромной кроватью достается тебе.
- Отлично. Люблю большие кровати. А тебе удобно на диване?
- Я тоже люблю большие кровати… - многозначительно произношу я.
- Могу уступить.
- Спасибо, не надо. А, чуть не забыл. У меня для тебя есть подарок. Пойдем.
Я беру Яну за руку и веду в кабинет. Достаю из письменного стола маленькую коробочку и вручаю ей.
- Представляешь, я еще не видел твоего голубого платья, но мне сразу показалось, что они тебе подойдут…
- Что это?
Яна отдергивает руку от подарка.
- Не бойся, не бомба. Просто я как-то бродил по торговому центру и увидел… Открой!
Яна неуверенно берет коробочку и открывает ее.
Там серьги с сапфирами и бриллиантами. Я купил их в те дни, когда маялся тут один, без Яны.
- Кир, зачем?! - восклицает она.
- Мне хочется чем-то тебя порадовать.
- Достаточно того, что ты снял для нас шикарную квартиру. Спасибо. Я их не возьму. Сдай обратно. Надеюсь, у тебя сохранился чек?
Да какой нафиг чек?
- Не нравятся - выброси, - сквозь зубы бурчу я и выхожу из комнаты.
Вижу, что мой подарок остался на столе...
* * *
Ночь.
Я проснулся… сам не знаю, почему. Меня разбудил какой-то звук…
Плач. Это был детский плач - доходит до меня.
Я подрываюсь и бегу по коридору. Залетаю в детскую. При слабом свете ночника вижу, что в кроватке пусто.
Несусь в спальню к Яне. Распахиваю дверь. И вижу, что Матвей лежит в ее кровати. Кажется, спит.
- Что случилось? - спрашиваю я шепотом.
- Ему страшный сон приснился и он прибежал ко мне. И почти сразу вырубился.
- Отнести его в детскую?
- Отнеси. Пусть привыкает. Иначе потом опять отучать…
Я аккуратно беру своего сына на руки. Какой он легкий! Волосы пахнут молоком. Глаза закрыты, но он что-то сонно бормочет, пока я его укладываю.
На несколько минут я задерживаюсь в детской, чтобы убедиться, что Матвей больше не проснется.
А потом выхожу в коридор и вижу слабый свет на кухне.
Заглядываю - там Яна. Включила освещение над плитой, я даже не знал, что у вытяжки есть такая функция. И поставила чайник.
- Ты чего не спишь? - спрашиваю я.
- А, - она машет рукой. - Все равно сейчас не усну. Не спится на новом месте.Чайник отключается. Я ищу кружки, Яна шарится по шкафам в поисках пакетиков чая.
- Где чай?
- Да я сам не знаю… Попросил помощницу все купить, она же и разложила по полкам.
- А, может, у тебя какао есть?
- Не у меня, а у нас, - поправляю я. - Вряд ли.
Яна забирается на табуретку и рыскает по верхним полкам.
- Нету…
- Хочешь, я сгоняю в магазин?
- Два часа ночи!
- Ну и что. На углу круглосуточный супермаркет.
- Кир, не надо. Я чай нашла.
- Есть сливки. Тебе добавить?
- Можно.
Яна заваривает чай. Я достаю кокосовое печенье.
- Тоже помощница купила? - спрашивает Яна.
- Это я сам. Для тебя.
- Помнишь?
- Помню.
Яна улыбается. Она радуется этому печенью больше, чем сережкам с бриллиантами…
Какой я молодец, что купил его! Конечно, я не забыл, что оно ее любимое.
Вчера у нас не получилось романтичного вечера. А сегодня… Кто знает... Мы снова в полутьме. За окном светит та же самая луна.
Яна в милой сексуальной пижамке, сидит напротив меня с кружкой чая, такая уютная и родная…
- Знаешь, - начинаю я. - Мы с тобой...
Но Яна меня перебивает:
- Расскажи мне о своей девушке.
***
Кирилл
- Что? - теряюсь я. - О ком?
“Ты - моя девушка”, - хочу сказать я. Но не говорю. Потому что очень хорошо представляю, какой будет реакция Яны на эти слова.
- У тебя была девушка. Ты сказал, что расстался с ней.
- Да. Расстался.
- Расскажи о ней, - требовательно произносит Яна.
- Но… зачем?
- Просто интересно.
- Ну… Она…
Блин, я не знаю, что говорить! Что Яна хочет услышать?
Что моя бывшая не стоит ее мизинца? Что я не любил ее? Что расстался с ней сразу, как только понял, что по-прежнему схожу с ума от Яны?
Все это неправильно. Весь этот разговор!
И я чувствую, что говорить сейчас что-то плохое про Катю тоже не будет правильным.
- Мы познакомились на Кипре. Она программист. Она…
- Красивая?
Блин.
Вот что можно ответить на этот вопрос? Нет? Да? Не такая красивая, как ты? Что бы я ни сказал, это будет использовано против меня. Поэтому данный вопрос я игнорирую. Просто говорю:
- Она хорошая. Но мы расстались. В тот вечер, когда я забрал тебя из клуба.
- Она готовила тебе ужин, ждала. Называла зайчиком. А ты приехал и бросил ее, - задумчиво произносит Яна.
- Откуда ты…
- Прочитала эсэмеску.
Понятно. Теперь понятно, почему в тот вечер настроение Яны так резко изменилось.
Но зачем она сейчас об этом вспоминает? Это какая-то садистская пытка!
Для нас обоих.
- Это было непросто, поверь. Я не хотел делать ей больно. Но…
- Но? - Яна смотрит вопросительно.
- Я встретил тебя. И понял, что у нас с Катей…
- Что?
- Ничего. Здесь, - я кладу руку на грудь, - тихо и пусто.
- У нее тоже пусто?
- Ян, давай не будем…
- Будем. Я хочу все прояснить.
Но больше она не задает вопросов о Кате, хотя я приготовился к худшему.
Мне кажется, Яне самой неприятно об этом говорить. Тогда зачем говорит? Зачем расспрашивает?
Хотя… я могу это понять.
Я бы тоже хотел знать. Мне тоже хочется ее спросить...
Но я не успеваю сформулировать свой вопрос. Яна меня опережает. С новой порцией садистских пыток.
- Кто еще был у тебя за эти три года?
- Ну и вопросики у тебя в два часа ночи!
Я аж покрылся испариной, поймал тахикардию и начал заикаться.
- А что плохого в моих вопросах? У нас же разговор по душам. Ты против того, чтобы поговорить откровенно?
- Я? Да я… Я не против откровенности. Но…
- Ты говорил, что не был монахом. А можно поподробнее?
Нельзя!
Но придется что-то сказать.
- Ну, когда я приехал на Кипр, я был… как бы это сказать… в депрессии. Пробовал даже бухать, но это мешало работе.
- Я тебя не об этом спросила, - перебивает Яна.
- Всякое было, - как под дулом пистолета отвечаю я. - Разные девушки. Временные. Это ничего не значило для меня.
- Понятно. Просто лечился от депрессии.
- Ну, типа того. Отвлекался.
- Сколько их было?
- Яна!
- Сколько?
- Я не считал...
- И как, получилось отвлечься?
- Лучше всего меня отвлекала работа. Ты знаешь, я и сам не представлял, что смогу достичь так много всего за три года. У меня был план, но я его перевыполнил.
- Молодец.
- Больше чем два раза, - добавляю я, радуясь, что так удачно сменил тему.
Но потом меня начинает грызть зубастый червяк ревности.
Яна замучила меня крайне неудобными вопросами… У меня тоже есть такие!
- Раз у нас откровенный разговор, я тоже спрошу. А у тебя кто был за эти три года?
- У меня?
Яна смотрит на меня сонными глазами. Зевает, прикрыв рот ладошкой. И выдает:
- Спать хочу. Завтра рано вставать...
Она поднимается и идет к двери.
- Так нечестно! - вырывается у меня.
- А кто говорил, что будет честно?
Яна
Я не знаю, зачем я задавала все эти вопросы.
Это было глупо. Больно. Бессмысленно.
Но я не могла остановиться. Это как ковыряться в едва зажившей зудящей ране. Знаешь, что не надо этого делать, что будет только хуже. Но все равно ковыряешь…
Меня и так мучила бессонница, а теперь вообще сна ни в одном глазу. Ворочаюсь с боку на бок. И умираю от желания броситься в комнату Кира и придушить его подушкой.
Он, видите ли, не был монахом... Он улетел на Кипр, и у него было столько девушек, что он сбился со счета…
А я в это время ходила беременная. Одна.
Да, у меня были друзья. И они меня поддерживали. Но это вообще не то! Одно дело идти на первое УЗИ с подругой, и совсем другое - с отцом своего ребенка.
И когда из роддома тебя встречают друзья… И медсестра спрашивает: кто из вас папа? А ты говоришь: у нас нет папы.
Сколько у меня было таких моментов!
А Кир, видите ли, в это время был в депрессии. Как это по-мужски! Пытаться забыться в алкоголе и беспорядочных связях.
У меня, может, тоже была депрессия. Н я не могла себе позволить забыться!
И после всего этого он хочет, чтобы мы снова…
Нет, умом я понимаю, что мы оба виноваты в том, что так глупо расстались. Мы оба и Роберт. Я постоянно себе это напоминаю.
Но все равно злюсь на Кира.
Может, потому что уже привыкла к этой злости за три года…
Может, пора отвыкать? Кир явно хочет наладить отношения.
Мне показалось, он хотел сказать что-то о своих чувствах, когда я перебила его и задала неприятный вопрос.
Но я не готова это услышать!
Я не знаю, что я к нему сейчас чувствую. Какой-то сгусток противоречивых эмоций. Очень сильных. Разрушающих. Не дающих мне уснуть…
И я не знаю, что ко мне чувствует Кир.
Они и сам не знает, я уверена! Даже если напридумывал себе невесть что. Слишком рано говорить о чувствах. Мы слишком далеки друг от друга.
Сегодня Кир был такой растерянный... А я испытывала странное удовольствие, видя, как он краснеет, бледнеет и заикается.
А какие у него были глаза, когда я сказала, что ухожу спать, вместо того, чтобы ответить на его вопрос...
Пусть мучается ревностью!
Ему же и в голову не может прийти, что за эти три года у меня не было ни одного мужчины…
***
Кирилл
В обед я набираю Яну в надежде, что у нас получится вместе перекусить.
Длинные гудки.
Пробую снова. Теперь абонент недоступен…
Через десять минут упорных, но безуспешных попыток я раздраженно швыряю телефон в сторону.
Продолжение следует…
Контент взят из интернета
Автор книги У тебя есть сын