— Светочка, ты что наделала? — голос Ольги Петровны разрезает воздух, как будто она готова взорваться прямо здесь, посреди бухгалтерии. — Куда ты отправила триста тысяч?!
Светлана сидит за компьютером. Руки трясутся, мышку едва держит. На мониторе — банковская выписка. Цифры смотрят на неё сурово: 300 000 рублей ушли на счёт ООО "Альфа-Строй" вместо ООО "Альфа-Сервис".
— Я... я перепутала номера счетов... — ей самой кажется, что голос застрял где-то в горле. — Они же почти одинаковые...
— Почти одинаковые?! — Ольга Петровна, всегда строгая, а тут прямо нависает над Светланой. — Светик, это не игрушки! Это деньги фирмы! Людям на зарплату!
По спине у Светланы стекает холодный пот. Уже пять лет работает здесь, в этой производственной компании. За все эти годы ни одной серьёзной ошибки, аккуратная, точная... И вот теперь — такое...
— Ольга Петровна, я сейчас в банк позвоню, узнаю, как это вернуть...
— Позвони-позвони, — отрезает та, разворачиваясь резко. — А если не получится? Ты возмещать будешь? У тебя есть триста тысяч?
У Светланы? Нет у неё трёхсот тысяч. Зарплата двадцать восемь, квартира съёмная, мама одна на пенсии, которой она помогает. Где ж взять такую сумму?
Звонок в банк — один оператор переводит ко второму, тот — к третьему. Всё одно и то же: “Нужно обращаться в организацию-получатель, отменить мы не можем”.
— Алло, это ООО "Альфа-Строй"? — Светлана набирает номер. Пальцы дрожат.
— Да, слушаю.
— Извините, к вам по ошибке поступил перевод... триста тысяч рублей...
— А, так это вы! — в голосе на том конце ледяная нотка. — Уже звонили из вашей фирмы. Слушайте, деньги у нас, трогать не будем, но и возвращать — не собираемся. У нас с вашим директором старые счёты.
— Но это ошибка... Мы можем подать документы...
— Вот и подавайте. Через суд и разберёмся.
Гудки. Светлана смотрит на телефон, а вокруг всё будто рушится. Суд — это месяцы, а то и годы. А деньги нужны — вот прям сейчас.
В кабинет заходит директор — Семён Викторович, лет пятьдесят, обычно спокойный, справедливый. Сегодня лицо — каменное.
— Светлана Андреевна, объясните: как такое случилось?
— Семён Викторович, эти счета... они очень похожи... Я проверяла, правда...
— Проверяли? — он садится напротив. — Значит, невнимательно проверяли. А теперь что делать? Зарплату людям задерживать — из-за вашей оплошности?
— Я... я готова возместить ущерб, — слова срываются сами, хоть Светлана и понимает — это пустое.
— Чем возместите, Светлана Андреевна? — директор качает головой. — Я увольнять вас не хочу, вы были хорошим работником... Но ситуация тяжёлая. Будем судиться с "Альфа-Строем", это нервы и время.
Весь день Светлана работает как в тумане. Коллеги шушукаются за спиной, иногда бросают взгляды. К обеду уже все знают: Светка “слила” три сотни не туда.
— Слушай, а может, ну его всё — и устроиться куда-нибудь ещё? — советует Марина из отдела кадров за обедом. — Пока не уволили, сама уйдёшь...
— И что — всю жизнь бегать? — Светлана мешает ложкой неостывший, а уже равнодушный суп. — Нет, Мариш. Если виновата — отвечать буду.
Вечером. Маленькая съёмная квартира. Светлана сидит на кухне с калькулятором. Считает — туда, сюда... Где набрать триста тысяч?
Мама звонит из Новгорода:
— Светочка, как у тебя дела? Что-то голос у тебя странный...
— Всё нормально, мам, — Светлана сглатывает, врет сквозь зубы. Она не может рассказать — мама и так за неё переживает.
— А на работе-то как?
— Ну... нормально.
Но мать не обманешь:
— Света, что случилось? Я же знаю, чувствую — ты расстроена.
И вот тут Светлана больше не выдерживает. Вываливает маме всё: ошибку, деньги, страх, стыд. Мама молчит, слушает. А потом очень тихо говорит...
— Дочка, помнишь, как ты в школе двойку по математике схлопотала? — голос мамы вдруг такой тёплый, что у Светланы щемит в груди. — Всю ночь тогда плакала, всё думала — конец света.
— Мам, сейчас не двойка по математике... — выдыхает Светлана, устало вытягивая ноги под столом.
— Понимаю. Но смысл тот же. Все ошибаются, — мама не торопится, говорит мягко, будто укутывает одеялом. — Главное — что дальше делать. Как исправлять.
— А если не получится?
— Получится. Обязательно. Ты у меня такая же упрямая, как я сама. Всё у тебя получится, доченька...
На следующий день Светлана решается — идёт к Семёну Викторовичу сама.
— Семён Викторович, можно вас? — осторожно открывает дверь.
— Конечно, Светлана Андреевна, проходите.
— Я вот всё думала... Есть ли способ решить проблему без суда?.. — голос дрожит, но она держится.
— И какой же?
— А если я поеду к ним лично? Попробую объяснить. Ну, вдруг... Это же я ошиблась — может, человек к человеку...
Семён Викторович морщит лоб, взгляд у него почти удивлённый:
— Сами понимаете, могут нагрубить. Могут и вовсе не пустить — и не вернуть.
— Понимаю. Но это лучше, чем просто сидеть.
— Стоит попробовать, — наконец соглашается он. — Сейчас адрес выпишу.
ООО "Альфа-Строй" — то ещё место. Промзона на отшибе, большой серый корпус без опознавательных знаков. Светлана стоит перед входом — сердце бьётся где-то в горле. В папке — все документы, распечатки, письма.
Секретарь на ресепшене — молодая, вся накрашенная, смотрит без всякого гостеприимства:
— А-а, это вы из той компании? Александр Николаевич сказал, никого не принимать.
— Прошу вас, — Светлана старается улыбнуться, хоть и ужасно не по себе. — Буквально на пять минут. Просто объяснить...
— Он не хочет вас видеть.
— Попробуйте ещё раз... Уточните. Я не от фирмы, я по-человечески. Просто я — человек, который ошибся.
Секретарь смотрит странно, но берёт трубку:
— Александр Николаевич? Тут женщина пришла, говорит — виновата, хочет поговорить лично... Хорошо.
— Проходите, кабинет в конце коридора.
Он — Александр Николаевич — типичный строитель: под пятьдесят, сутулый, взгляд тяжёлый, за спиной дипломы, фотографии разных живописных строек.
— Значит, пришли вымаливать деньги? — сразу, даже не поздоровавшись.
— Не вымаливать, — Светлана садится аккуратно, будто боится лишний шорох издать. — Я пришла объясниться. И извиниться.
— Извиниться? — он усмехается скептически. — За что же? За то, что у вас цифры не сходятся?
— За свою ошибку. За то, что из-за меня всё это получилось...
Александр Николаевич откидывается в кресле, впивается в неё глазами:
— А знаете, с чего эта история началась? — вдруг спрашивает он. — Три года назад ваш Семён Викторович кинул нас на заказ. Мы полгода к нему готовились, закупались, а потом он отдал контракт совсем другой фирме. За копейки.
— Я этого не знала...
— Разумеется, не знали. Вы у себя в бухгалтерии одни цифры видите. А у нас из-за этого люди без работы остались.
— Но я-то тут при чём?.. Я ведь в том конфликте не участвовала...
— Вот только деньги ваши уже у нас. И теперь — не вернём.
Светлана в отчаянии достаёт из папки фото: коллектив — улыбается на корпоративе.
— Вот, посмотрите, — протягивает снимок. — Это наши люди. Вон Марина — у неё двое детей, муж на севере. Петрович — через пару лет на пенсию выходит. Если им зарплату не выплатят — кто поможет?
Александр Николаевич долго всматривается, потом чуть смягчается в лице.
— А вот этот кто? — показывает пальцем на пожилого дядьку.
— Василий Иванович, наш сторож. Семьдесят лет уже — пенсия крошечная, работает ночами, чтобы как‑то выжить... Если фирма рухнет — что он делать будет?..
— Понятно, — Александр Николаевич кладёт фотографию на стол. — И что вы хотите предложить?
— Я готова всё что угодно подписать. Обязательство какое-нибудь — что буду возвращать деньги из своих. Хоть график выплат, хоть расписку… У меня немного накоплений есть, могу подрабатывать…
— Сколько зарабатываете?
— Двадцать восемь тысяч.
— А накопления?
— Ну... тысяч пятьдесят, если честно...
Он вздыхает, что‑то считает в уме, морщит лоб:
— То есть лет десять, если напрячься, и выплатите?
— Может, больше... но я буду отдавать. Обещаю.
Молча встаёт. Уходит к окну, смотрит долго на строительный двор, где торчат жёлтые экскаваторы.
— Знаете, да, ваш директор мне тогда крепко жизнь подпортил. Но вы-то здесь при чём? И ваши люди ни при чём.
Поворачивается к Светлане, в его голосе что‑то смягчается:
— Ладно, деньги верну, но на одном условии.
— Каком? — Светлана даже слабо задыхается от надежды.
— Ваш Семён Викторович пусть сам приедет. И лично извинится за тот сорванный контракт.
— А если он откажется…?
— Это уже не моя забота.
На следующий день Светлана несётся к директору, всё рассказывает — каждую деталь.
Семён Викторович слушает молча, потом долго ходит по кабинету туда-сюда.
— Да… Там действительно ситуация тяжёлая была. Мы тогда не по‑человечески поступили.
— Что будете делать?
— Поеду, — кивает он наконец. — Извинюсь. Были неправы — надо уметь признавать.
Через неделю деньги возвращаются. Всё до копейки приходит обратно в фирму. Да еще и разговор идет о совместном проекте — Семён Викторович сам предлагает “Альфа-Строю” новое сотрудничество.
А Светлана… Светлана стала другой. Она вдруг поняла: не нужно прятаться от ошибок. Их можно — и нужно! — исправлять. Честно и открыто.
Месяц спустя Ольга Петровна задерживает Светлану у кулера:
— Светочка… Я сейчас всем говорю: прежде чем переводить деньги, пусть три раза проверяют. И знаешь… Ты молодец, Света. Не сбежала ведь. Другие бы уволились — и всё.
— А куда мне бежать? — улыбается Светлана. — Это ведь моя ошибка. Моя ответственность.
А что тут добавить? Ведь и правда: быть взрослым —это признавать свои ошибки. Это учиться отвечать за свои промахи. И становиться сильнее.