Авария — это не скрип тормозов и скрежет металла. Это внезапная, оглушительная тишина после. Тишина, в которой ты остаешься один, даже если вокруг тебя десятки людей.
Рейсовый автобус «Петербург — Великие Луки» ушел в кювет на скользкой ночной трассе. Я сидел у окна и, кажется, дремал. Помню только резкий толчок, крик женщины впереди и темноту. Очнулся я уже на больничной койке, с трещиной в ребре, сотрясением мозга и огромной, всепоглощающей дырой в душе. Дырой, которую врачи назвали «виной выжившего». Из сорока пассажиров выжил только я один, Кирилл, тридцатипятилетний инженер-проектировщик, который просто ехал в командировку.
Почему я? Этот вопрос, как ржавый гвоздь, засел в моем сознании. Я прокручивал момент аварии снова и снова, но память была как засвеченная пленка. Я не находил ответа.
Первый раз я его увидел через два дня. В палату заглянул мужчина в дорогом, но изрядно помятом костюме. Он с тревогой посмотрел на часы.
— Простите, вы не подскажете, как нам до Лук добраться? — спросил он вежливо. — Я ужасно опаздываю на совещание. Кажется, мы пропустили свою остановку.
Я моргнул, и он исчез. Галлюцинация. Последствия травмы и успокоительных. Я узнал его лицо позже, когда следователь показывал мне фотографии погибших. Крупный чиновник из какой-то лесопромышленной компании.
Меня выписали через неделю. Моя квартира встретила меня гулкой, пыльной тишиной. Я заварил чай, сел в кресло и тупо уставился в стену. Я чувствовал себя чужим в своей собственной жизни.
А потом они начали приходить.
Сначала появилась девушка-студентка. Она просто сидела на моем диване, когда я вошел в комнату. Она сжимала в руках несуществующий учебник и шептала: «Я не сдам. Я же не готовилась. Завтра экзамен, а я ничего не знаю». Она не смотрела на меня. Она смотрела в пустоту своего вечного последнего страха.
Я выбежал из комнаты, сердце колотилось. Вернулся через пять минут. Ее не было.
На следующий день на кухне я застал пожилую женщину. Она растерянно оглядывалась по сторонам.
— Сынок, ты мужа моего не видел? Семен должен был меня встретить. Он, наверное, волнуется.
Их становилось все больше. Они не были похожи на призраков из фильмов. Они не выли, не гремели цепями, не проходили сквозь стены. Они были осязаемыми, но в то же время... неправильными. От них не пахло. Они не отбрасывали теней. И они были абсолютно поглощены последней мыслью, последним делом, которое занимало их перед смертью.
Бизнесмен, который вечно опаздывал на совещание. Студентка, боявшаяся экзамена. Старушка, ждущая мужа. Молодая пара, которая тихо спорила, куда поехать в отпуск — в Турцию или в Крым. Солдатик-срочник, который ехал домой на побывку и все время проверял, на месте ли у него в кармане подарок для матери.
Они все были здесь. В моей квартире. Пассажиры того самого автобуса.
Они не понимали, что мертвы. Они были заперты в последнем мгновении своей жизни, как мухи в янтаре. И почему-то все они собрались у меня. Я был их единственным общим знаменателем. Выживший. Их случайный попутчик, который по какой-то причине остался по эту сторону.
Сначала я пытался их игнорировать. Я запирался в спальне, включал музыку в наушниках. Но это было невыносимо. Я чувствовал их тихое, вопрошающее присутствие за дверью. Они не стучали. Они просто ждали.
Потом я попробовал сказать им правду. Я подошел к студентке и сказал:
— Экзамена не будет. Ты умерла. Мы все... мы разбились.
Она подняла на меня свои испуганные глаза, и в них не было понимания. Только боль. Ее фигура замерцала, исказилась, будто от перепада напряжения, и она начала тихо плакать, раскачиваясь из стороны в сторону. Ее горе было таким осязаемым, таким концентрированным, что мне показалось, будто воздух в комнате стал тяжелым и холодным. Я понял, что правда для них — это яд. Она не освобождает их, а лишь усиливает их страдания, запирая в осознании собственного кошмара.
И тогда я начал им врать.
Это было единственное, что помогало. Я стал их пастырем, их утешителем, их смотрителем в этом странном, тихом сумасшедшем доме.
— Экзамен перенесли на следующую неделю, у тебя полно времени на подготовку, — говорил я студентке, и она успокаенно кивала, снова утыкаясь в свой невидимый учебник.
— Семен звонил, он задерживается в пробке, просил не волноваться, — говорил я старушке, и она умиротворенно садилась у окна, чтобы ждать.
— В Турции сейчас сезон дождей, конечно, летим в Крым, дорогая, — говорил я молодому человеку, и он шел «мириться» со своей призрачной женой.
Я создавал для них мир, в котором их жизнь все еще продолжалась. Я поддерживал их иллюзии, чтобы они не страдали. Моя квартира превратилась в зал ожидания на вокзале между мирами. А я — в его начальника.
Это сводило меня с ума. Я не мог жить. Я не мог привести друзей. Я не мог спать, потому что даже ночью кто-то из них мог подойти к моей кровати и тихо спросить совета. Моя вина выжившего обрела физическую форму. Она смотрела на меня десятками пар растерянных глаз.
Самой тяжелой была женщина с ребенком. Мать лет тридцати, которую звали Оля. В аварии она потеряла своего пятилетнего сына. Мальчик умер мгновенно, а она — чуть позже, в машине скорой. Ее сын не был среди призраков в моей квартире. И она постоянно искала его.
Она подходила ко мне по десять раз на дню, заглядывала в глаза с одной и той же отчаянной мольбой:
— Простите, вы не видели моего Рому? Он только что здесь бегал. Маленький такой, в синей курточке.
Каждый раз ее вопрос был для меня ударом под дых. Что я мог ей ответить? Что ее Рома там, куда ей уже не попасть? Я врал. «Он играет во дворе», «Он ушел с бабушкой за мороженым», «Он спит в соседней комнате, не шуми». И она на время успокаивалась. Но ее тоска, ее вечный поиск разъедали меня изнутри.
Я понял, что больше так не могу. Я должен что-то сделать. Я должен помочь им уйти. Но куда? Как отправить в последний путь тех, кто не знает, что он уже начался?
И решение пришло само. Простое и абсурдное. Они застряли, потому что их путешествие прервалось. Значит, нужно его продолжить.
В одну из ночей, когда луна светила в окна, а моя квартира была полна тихих, блуждающих призраков, я встал посреди комнаты и громко, как диспетчер на вокзале, объявил:
— Уважаемые пассажиры! Ремонтные работы окончены. Наш автобус готов к отправлению. Просьба пройти на посадку.
Они все замерли и повернулись ко мне. В их пустых глазах впервые за долгое время появился интерес.
Я открыл входную дверь.
— Пора ехать, — сказал я. — Нас ждут.
И они пошли. Один за другим, они молчаливой вереницей потянулись из моей квартиры на лестничную клетку. Я шел впереди. Я вел свою призрачную паству по ночным, спящим улицам города.
Мы шли долго. Я вел их к речному вокзалу. Пустынному, огромному, гулкому в ночной тишине. Я вывел их на самый край длинного пирса. Река была черной, как смола, над ней висел густой туман.
Они стояли за моей спиной, ожидая.
— Это ваша остановка, — сказал я, повернувшись к ним. Мой голос эхом разнесся над водой. — Дальше каждый едет своим путем.
Они смотрели на меня, не понимая. Ко мне подошла Оля, мать, искавшая сына.
— А Рома? Он там? — спросила она, глядя в туман.
Я посмотрел в ее полные надежды призрачные глаза и совершил свой последний, самый милосердный обман.
— Да, — сказал я твердо. — Он уже там. Он ждет тебя на той стороне.
Ее лицо озарила такая светлая, счастливая улыбка, что у меня перехватило дыхание. Она кивнула мне, прошептала «спасибо» и шагнула в туман. И растворилась в нем.
И за ней пошли другие. Один за другим. Солдат, отдавший мне честь. Студентка, помахавшая рукой. Старушка, с благодарностью поклонившаяся. Они уходили в туман, в тишину, в небытие.
Когда туман рассеялся вместе с первыми лучами рассвета, я остался на пирсе один.
Я стоял и плакал. От усталости, от облегчения, от невыносимой тоски по всем ним. Я не знаю, куда они ушли. В рай, в ад или просто в ничто. Но я помог им закончить их путь.
Моя вина никуда не делась. Она навсегда останется со мной. Но теперь она перестала быть уродливым, кричащим шрамом. Она стала тихой, печальной памятью. Памятью о сорока душах, случайным пастырем которых мне довелось стать на несколько страшных недель. Я вернулся в свою пустую квартиру, и впервые за долгое время тишина в ней не давила, а успокаивала. Она была чистой.
Так же вы можете подписаться на мой Рутуб канал: https://rutube.ru/u/dmitryray/
Или поддержать меня на Бусти: https://boosty.to/dmitry_ray
#страшнаяистория #хоррор #ужасы #мистика