Глава 4 из 4х
Время остановилось. В тесном номере мотеля "Полёт" воздух, казалось, сгустился до предела. Журавлёв стоял в дверном проёме — высокий, подтянутый, с пистолетом, направленным на Глеба. В его холодных глазах не было ни злости, ни ненависти — только деловой расчёт человека, пришедшего закончить работу.
— Пётр, — Глеб поднял руки, голос его дрожал, — давай поговорим. Я всё подпишу, что нужно. Просто дай мне уйти.
Журавлёв усмехнулся, переводя взгляд на Андрея:
— А это, полагаю, знаменитый верный водитель? Тот, который роет землю в поисках хозяина? — Он покачал головой. — Зря ты его втянул, Глеб. Очень зря.
— Он ни при чём, — быстро сказал Лёвушкин. — Отпусти его.
— Конечно, отпущу, — с фальшивой улыбкой ответил Журавлёв, закрывая за собой дверь. — Как только мы закончим наши дела. Присядьте оба. Медленно.
Андрей и Глеб опустились на край кровати. Савельев лихорадочно соображал. Кушнир должен был заметить приехавший "Мерседес", но сколько пройдёт времени, прежде чем детектив решится вмешаться?
— Документы готовы? — Журавлёв обратился к Глебу, не опуская пистолет.
— В портфеле, — кивнул тот на чёрную кожаную сумку у стола.
— Отлично, — Журавлёв сделал шаг вперёд. — А теперь объясни мне, почему ты решил нарушить наш договор? Почему собрался бежать раньше времени?
Глеб нервно облизнул губы:
— Я всё понял, Пётр. Вы с Викой... у вас свои планы на мои деньги. Как только я подпишу всё, вы избавитесь от меня.
— Какая фантазия, — Журавлёв покачал головой с наигранным сожалением. — Вика будет разочарована, узнав, как низко ты о ней думаешь.
— Не притворяйся! — вдруг взорвался Глеб. — Я видел ваши сообщения! Видел план, как "утилизировать проблему" после подписания документов!
Что-то в глазах Журавлёва изменилось — на мгновение мелькнуло удивление, быстро сменившееся холодной решимостью.
— Что ж, раз уж ты так осведомлён... — Он перехватил пистолет поудобнее. — Придётся ускорить процесс. Подпишешь бумаги прямо сейчас.
— А потом? — глухо спросил Глеб.
— Потом мы с тобой поедем в одно тихое место, где ты напишешь предсмертную записку. О том, как не выдержал долгов и решил покончить с собой. — Журавлёв говорил будничным тоном, словно обсуждал меню на ужин. — Вика получит твои активы как безутешная вдова, расплатится с Батищевым, и все будут счастливы. Кроме тебя, разумеется.
Андрей почувствовал, как внутри всё холодеет. Он незаметно скосил глаза на тумбочку рядом с кроватью, где стояла тяжёлая пепельница — единственное, что могло сойти за оружие.
— А что будет с ним? — Глеб кивнул на Андрея.
— Всё прозаично. Несчастный случай, — Журавлёв поёжился. — Преданный водитель пытался спасти хозяина от самоубийства. Или вы вместе решили свести счёты с жизнью? Газеты любят такие душещипательные истории.
Он бросил на стол папку с документами.
— Подписывай.
Глеб медленно поднялся и подошёл к столу. Взял ручку, руки его дрожали. Журавлёв стоял рядом, держа пистолет наготове, но теперь его внимание было сосредоточено на документах.
Это был шанс — единственный, который у них мог быть. Андрей был готов к прыжку, когда Глеб вдруг неожиданно спокойным голосом сказал:
— Знаешь, я всегда думал, что самое страшное — это потерять деньги или бизнес.
Он не торопился подписывать, медленно перелистывая страницы.
— Но нет. — Самое страшное — это предательство близких. Тех, кому ты доверял.
Журавлёв нетерпеливо поморщился:
— Избавь меня от философии. Подписывай быстрее.
— Да, конечно, — кивнул Глеб. И вдруг резко развернулся, выплеснув Журавлёву в лицо остатки виски из стоявшего на столе стакана.
Журавлёв инстинктивно отшатнулся, прикрывая глаза. В ту же секунду Андрей рванулся с кровати, схватив пепельницу. Он обрушил её на руку Журавлёва, державшую пистолет. Раздался хруст, оружие упало на пол. Журавлёв вскрикнул от боли, но тут же нанёс Андрею сильный удар в челюсть здоровой рукой.
Мир на мгновение померк. Когда зрение прояснилось, Андрей увидел, как Журавлёв, согнувшись, ищет упавший пистолет. Глеб, бледный как смерть, застыл у стола.
Савельев бросился вперёд, врезавшись в Журавлёва всем телом. Они покатились по полу, обмениваясь ударами. Несмотря на травмированную руку, Журавлёв был опасным противником — быстрым и безжалостным. Его колено впечаталось Андрею в живот, выбив воздух из лёгких.
— Глеб! Пистолет! — прохрипел Андрей, пытаясь удержать Журавлёва.
Лёвушкин словно очнулся от оцепенения. Он метнулся по комнате, нашёл оружие и направил его на дерущихся мужчин.
— Хватит! — крикнул он. — Отпусти его, Пётр, или я выстрелю!
Журавлёв замер, оценивая ситуацию. Затем медленно поднял руки, позволяя Андрею выбраться из-под него. Савельев с трудом поднялся на ноги, чувствуя, как пульсирует болью разбитая губа.
— Глеб, давай будем разумными, — произнёс Журавлёв, не сводя глаз с пистолета. — Ты не убийца. И ты знаешь, что будет, если ты нажмёшь на курок. Батя не простит.
— Заткнись, — процедил Глеб. Его рука с пистолетом дрожала, но глаза были полны решимости. — Десять лет я строил бизнес. Десять лет я доверял людям, которые только и ждали момента, чтобы меня уничтожить.
В этот момент дверь номера распахнулась. На пороге стоял Кушнир, а за его спиной — двое крепких мужчин в штатском.
— Полиция! Всем оставаться на местах! — скомандовал один из них.
***
Следующие часы слились для Андрея в калейдоскоп размытых образов. Наручники на запястьях Журавлёва. Бледное лицо Глеба в свете полицейских мигалок. Бесконечные показания в прокуренном кабинете районного отделения полиции.
Кушнир, как выяснилось, не терял времени даром. Увидев приехавший "Мерседес", он позвонил своему контакту в полиции — майору Соловьёву из отдела по борьбе с экономическими преступлениями, который давно интересовался деятельностью Батищева и его окружения.
— Ты молодец, Андрей, — сказал детектив, когда они наконец вышли из отделения под утро. — Рисковал, конечно, по-глупому, но молодец. Журавлёва взяли с поличным — угроза убийством, незаконное хранение оружия. А когда начали копать глубже, всплыли и его связи с Батищевым, и схемы отмывания денег.
— А что с Глебом? — устало спросил Андрей.
Кушнир вздохнул:
— С ним всё сложнее. Он добровольно сдался и даёт показания против Батищева, но это не отменяет его собственных махинаций. Уклонение от налогов, подделка документов... Ему светит реальный срок, хоть и не такой большой, как мог бы быть.
— А Вика?
— Вот здесь начинается самое интересное, — Кушнир закурил, прикрывая огонёк зажигалки от порывов утреннего ветра. — Госпожа Лёвушкина уже дала трогательное интервью одному из каналов. Убитая горем жена, ничего не знавшая о тёмных делах мужа. Жертва обстоятельств, которую бессердечный супруг хотел бросить с долгами.
Андрей горько усмехнулся:
— И ей поверят?
— Многие — да. У неё хороший адвокат и безупречная репутация светской львицы, занимающейся благотворительностью. — Кушнир выпустил струю дыма. — Но полиция нашла у Журавлёва переписку, которая её компрометирует. Так что, скорее всего, ей тоже придётся ответить. Хотя, возможно, условно.
Они медленно шли по просыпающемуся городу. Петербургское утро встречало их промозглым туманом и редкими прохожими, спешащими на работу.
— Что ты теперь будешь делать? — спросил Кушнир, остановившись у своей машины.
Андрей пожал плечами:
— Не знаю. Искать новую работу, наверное.
— Если нужна рекомендация или помощь, обращайся, — детектив протянул руку. — Ты держался молодцом.
Три недели спустя Андрей стоял у здания городского суда. Моросил мелкий дождь, но он не спешил прятаться под козырьком входа, словно холодные капли помогали ему прояснить мысли.
Сегодня был вынесен приговор Глебу Лёвушкину — четыре года колонии общего режима с конфискацией имущества. Журавлёв получил шесть лет строгого режима. Вику суд приговорил к трём годам условно — её адвокат блестяще разыграл карту "манипуляции со стороны мужчин" и добился снисхождения.
Андрей пришёл на заседание, сам не зная зачем. Возможно, чтобы поставить точку. Или чтобы ещё раз увидеть людей, рядом с которыми провёл значительную часть своей жизни.
Глеб выглядел осунувшимся, но неожиданно спокойным. Во время перерыва он подошёл к Андрею — всего на минуту, под бдительным взором конвоира.
— Спасибо, что пришёл, — тихо сказал он. — И прости за всё... за то, что втянул тебя в это.
— Всё нормально, шеф, — ответил Андрей, неожиданно для себя используя привычное обращение. — Вы как?
— Странно, но... легче, чем раньше. — Глеб невесело усмехнулся. — Знаешь, я десять лет жил в страхе всё потерять. Теперь терять нечего. Это почти... освобождает.
Когда его увели, к Андрею неожиданно подошла Вика. Она была всё так же красива, но казалась постаревшей лет на десять. В её глазах больше не было ни холода, ни страха — только усталость.
— Ты ненавидишь меня? — спросила она прямо.
Андрей долго смотрел на неё, прежде чем ответить:
— Нет. Но я вас не понимаю. Ни его, ни тебя. Почему всё должно было закончиться... так?
Вика горько усмехнулась:
— Потому что мы все хотели невозможного, Андрей.
Дождь по-прежнему моросил, не переставая. Андрей поежился и, накинув на голову капюшон, шагнул навстречу промозглой погоде.
Предыдущая глава 3: