Первый раз я увидела её глаза — холодные, как февральский ветер. Она сидела напротив меня за столом, медленно размешивая ложечкой чай, будто в нём тонули мои шансы стать частью этой семьи.
— Так ты… Катя? — спросила она, растягивая слова, будто проверяла, не рассыплюсь ли я от одного её взгляда.
— Да, — улыбнулась я, хотя внутри всё сжалось в комок.
— А сколько лет моему сыну? — внезапно бросила она, как нож в спину.
Я замерла. Мы с Сергеем встречались всего три месяца, и, честно говоря, я не помнила точную цифру.
— Двадцать… семь? — неуверенно протянула я.
Её губы дрогнули в усмешке.
— Двадцать восемь. Если ты даже этого не знаешь, о чём тут говорить?
Сергей сжал мою руку под столом, но я уже поняла: его мама поставила на мне крест.
***
Следующие полгода она делала всё, чтобы доказать: я в этой семье — случайный гость.
— Серёжа обожал мои котлеты, а твои… ну, съедобные, — вздыхала она за ужином, отодвигая тарелку.
— Мама, — пытался вступиться Сергей, но она лишь махала рукой.
— Ничего, скоро научится. Или нет.
Я улыбалась. Сжимала зубы. Но однажды ночью разрыдалась в подушку.
— Может, нам съехать? — предложил Сергей.
— Нет, — вытерла я слёзы. — Я не сдамся.
***
Всё изменилось в тот день, когда она упала.
Я услышала крик из ванной — она поскользнулась и не могла встать. Сергея не было дома.
— Держитесь за меня! — крикнула я, подхватывая её под руки.
Она весила больше, чем я думала, но я тащила её, стиснув зубы, пока не уложила на диван.
— Зачем ты… — начала она, но я уже бежала за льдом и мазью.
— Молчите и не двигайтесь, — приказала я, заворачивая лёд в полотенце.
Она смотрела на меня, и в её глазах впервые было что-то, кроме холодности.
***
После того дня война прекратилась. Не сразу, нет. Но котлеты больше не критиковались. Вместо этого я услышала:
— Пересолила, но… ничего.
Потом:
— Спасибо за суп.
А однажды вечером, когда я сидела с ноутбуком, она вдруг сказала:
— Ты… хорошая. Для моего сына.
Я подняла глаза.
— Я не временная, — тихо ответила я.
Она молча кивнула.
Мораль
Иногда, чтобы тебя приняли, нужно не убегать с поля боя, а просто… остаться. Даже когда кажется, что весь мир против тебя.
Потому что настоящая семья — это не только кровь. Это те, кто остаётся.