— Убирайся, бездельник, брату с семьёй здесь нужнее — рявкнула мать, захлопнув перед сыном дверь.
— Это дом отца! Он завещал его мне! — кулаки Максима побелели от напряжения.
— Твой отец был таким же никчёмным мечтателем, как и ты! Пётр хотя бы кормит свою семью, а не бегает за призрачными идеями!
— Ты просто никогда не верила в меня. Ни тогда, когда я выиграл олимпиаду, ни когда получил патент... Но я вернусь. И ты пожалеешь.
***
Холодный октябрьский ветер швырял в лицо Максима мелкие капли дождя. Он стоял перед двухэтажным домом, где прошло его детство. Кирпичные стены, потемневшие от времени, хранили в себе и смех, и слёзы трёх поколений Савельевых. Дом, который дед построил своими руками после войны. Дом, в котором отец создал свою мастерскую и придумал десятки изобретений, ни одно из которых так и не принесло семье достатка. Дом, который теперь закрыт для него.
Максим медленно побрёл к остановке. В кармане потрёпанной куртки лежали документы на наследство — бумаги, подписанные отцом за неделю до смерти. Бумаги, которые мать отказывалась признавать.
— Это всё твои фокусы, — кричала она час назад. — Заставил больного старика подписать какую-то филькину грамоту! Пётр с тремя детьми ютится в двушке, а ты, холостяк, хочешь забрать родовое гнездо?
Автобус, скрипя тормозами, остановился. Максим вошёл и сел у окна, глядя на проплывающие мимо дома. Память услужливо подкинула картинку пятнадцатилетней давности: отец в заляпанном краской комбинезоне показывает ему, четырнадцатилетнему, как работает новый прибор.
— Видишь, сынок, эта штука может определять микротрещины в металле. Представляешь, сколько аварий можно предотвратить?
Максим помнил, как горели глаза отца, как он верил в своё изобретение. И как потом месяцами обивал пороги НИИ и заводов, пытаясь заинтересовать хоть кого-то. Безрезультатно.
***
Квартира, которую Максим снимал на окраине города, встретила его промозглой тишиной. Он включил свет и подошёл к столу, заваленному чертежами и расчётами. Пять лет работы. Пять лет, когда все считали его таким же чудаком, как отец.
Телефон завибрировал. На экране высветилось имя брата.
— Что тебе нужно, Пётр? — устало спросил Максим.
— Ты был у матери? — голос брата звучал напряжённо.
— Был. Она выставила меня за дверь. Как обычно.
— Послушай, Макс... Я не просил её делать это. Я даже не знал, что отец оставил дом тебе.
— Но теперь знаешь и, конечно, встанешь на мою сторону? — с горькой иронией спросил Максим.
— У меня трое детей, Макс. Ты же понимаешь...
— Понимаю. Всегда понимал. Прощай, Пётр.
Максим отключил телефон и бросил его на диван. Он достал из холодильника бутылку пива, сделал глоток и вернулся к чертежам. Его система очистки промышленных стоков была почти готова. Осталось решить проблему с катализатором.
В памяти всплыл ещё один эпизод. Ему двенадцать, Петру — семнадцать. Они сидят за праздничным столом, отмечают день рождения матери.
— Ну, Петенька, расскажи, как учёба? — ласково спрашивает мать.
— Нормально, мам. Четвёрку по физике получил.
— Молодец! А ты, Максим?
— Я занял первое место на городской олимпиаде по химии, — с гордостью сообщает Максим.
— Опять со своими колбочками возился? — морщится мать. — Лучше бы уроки нормально делал. В дневнике тройка по литературе.
Максим помнил, как сжался тогда, как погас его энтузиазм. Отец, заметив это, подмигнул ему и после ужина показал новый опыт в своей мастерской.
***
Утром Максима разбудил звонок. Незнакомый номер.
— Максим Савельев? — спросил мужской голос.
— Да, это я.
— Андрей Викторович Климов, компания "ЭкоТех". Мы рассмотрели ваш проект очистной системы. Очень интересная разработка. Хотели бы встретиться для обсуждения деталей.
Сердце Максима забилось чаще. Наконец-то! После стольких отказов и насмешек кто-то оценил его работу.
Встреча была назначена на следующий день. Максим тщательно готовился, перепроверял расчёты, репетировал презентацию. Он понимал, что это может быть его единственный шанс.
В офисе "ЭкоТеха" его встретили с неожиданным уважением. Климов, грузный мужчина с внимательными глазами, задавал точные вопросы и кивал, слушая ответы.
— Впечатляет, Максим Игоревич, — сказал он после презентации. — Особенно ваше решение проблемы с осадком. Мы готовы заключить контракт на внедрение вашей системы. И, если всё пойдёт хорошо, это будет очень выгодное сотрудничество.
Выходя из офиса, Максим чувствовал себя парящим над землёй. Он сделал это! Доказал, что идеи отца не были бредом чудака. Что и его собственные разработки имеют ценность.
***
Через три месяца система была запущена на первом предприятии. Ещё через два месяца поступили заказы от других компаний. Деньги, о которых Максим раньше мог только мечтать, начали поступать на его счёт.
Он переехал в просторную квартиру в центре, купил машину, о которой мечтал с юности. Но мысли о родительском доме не оставляли его. Это был не просто кусок недвижимости — это была память об отце, его наследие.
Однажды вечером, когда Максим просматривал новые предложения о сотрудничестве, раздался звонок в дверь. На пороге стоял Пётр, осунувшийся и какой-то потухший.
— Можно войти? — спросил он.
— Конечно, — Максим посторонился. — Что случилось?
— Мать выгнала нас, — глухо сказал Пётр, проходя в гостиную. — Сказала, что дом теперь принадлежит её новому... другу. Какому-то Виктору, которого она встретила в санатории.
Максим застыл, не веря своим ушам.
— Как выгнала? Она же говорила, что дом нужен тебе и твоей семье!
— Видимо, этому Виктору он нужнее, — горько усмехнулся Пётр. — Я пытался поговорить с ней, но она словно с цепи сорвалась. Кричала, что мы все неблагодарные, что она имеет право на личную жизнь...
Максим налил брату в*ски и сел напротив.
— Где сейчас твоя семья?
— У тёщи. Но там тесно, сам понимаешь.
— Ты можешь остаться здесь, — предложил Максим. — Места хватит.
Пётр поднял на него удивлённый взгляд.
— После всего, что было? Ты предлагаешь мне помощь?
— Ты мой брат, — просто ответил Максим.
***
На следующий день они вместе поехали к матери. Дверь открыл коренастый мужчина лет шестидесяти с самодовольной улыбкой.
— Вам кого? — спросил он, оглядывая братьев.
— Мы к Анне Савельевой, — сказал Максим. — Я её сын.
— А, те самые детки, — мужчина хмыкнул. — Аня, к тебе пришли!
Мать вышла в прихожую, и Максим едва узнал её. Крашеные волосы, яркий макияж, какое-то легкомысленное платье.
— Чего вам надо? — спросила она, скрестив руки на груди.
— Поговорить, — ответил Максим. — О доме.
— Не о чем говорить. Дом теперь наш с Витей. Мы собираемся его продать и уехать на юг.
— Но это дом отца! — возмутился Пётр. — Дом, который построил дед!
— И что? Я в нём прожила сорок лет, имею право распоряжаться!
Максим достал из кармана папку с документами.
— Вот завещание отца. Дом принадлежит мне. Я могу обратиться в суд.
— Обращайся, — фыркнула мать. — Думаешь, я не знаю, что ты подделал эту бумажку? Твой отец был не в себе перед смертью!
— Мама, — тихо сказал Максим. — Почему ты всегда так относилась ко мне? Что я сделал не так?
— Ты всегда был копией своего отца, — с неожиданной злостью ответила она. — Такой же витающий в облаках фантазёр. Я устала жить с человеком, который обещает золотые горы, а приносит в дом гроши! И ты такой же!
— Но я добился успеха, мама. Мои разработки внедряются на крупных предприятиях.
— Конечно, конечно, — она скептически усмехнулась. — Рассказывай это кому-нибудь другому.
Виктор, стоявший за спиной матери, вдруг подал голос:
— Погодите-ка... Савельев? Тот самый Савельев, который создал новую систему очистки для "ЭкоТеха"?
— Да, это я, — ответил Максим.
— Чёрт возьми, о вас вся промышленная отрасль говорит! — Виктор посмотрел на мать. — Аня, ты не говорила, что твой сын — тот самый инженер Савельев!
Лицо матери изменилось. Она растерянно переводила взгляд с Виктора на Максима.
— Ты... правда стал известным?
— Не известным, мама. Успешным. Как и мечтал отец.
***
Через неделю мать позвонила Максиму сама.
—Сынок, я подумала... Может, нам всё-таки поговорить? Я была не права. Дом, конечно, твой, как и хотел отец.
Максим слушал её сладкий голос и чувствовал, как внутри поднимается волна горечи. Всю жизнь он ждал её признания, её веры в него. И вот теперь, когда он добился успеха без неё, она вдруг вспомнила, что у неё есть сын.
— Конечно, мама, — ответил он. — Давай встретимся завтра. У меня есть предложение по поводу дома.
На следующий день они встретились в кафе. Мать выглядела смущённой, но в глазах читалось плохо скрываемое нетерпение.
— Я всё обдумал, — сказал Максим, когда они сделали заказ. — И решил так: дом останется в семье. Но жить в нём будет Пётр с женой и детьми.
— Но, сынок, — мать подалась вперёд, — ты же теперь обеспеченный человек, тебе нужен хороший дом...
— У меня есть квартира, мама. А Петру с семьёй дом нужнее.
— А как же мы с Витей? — её голос дрогнул.
— Вы хотели уехать на юг, не так ли? — Максим достал из кармана конверт. — Вот чек. Этого хватит на небольшой домик где-нибудь в Краснодарском крае.
Мать взяла конверт, заглянула внутрь, и её глаза расширились.
— Но... это очень щедро, сынок!
— Это не щедрость, мама. Это откуп. — Максим посмотрел ей прямо в глаза. — Я покупаю свободу от прошлого. От всех тех лет, когда я пытался заслужить твою любовь и признание. Теперь я знаю, что это невозможно.
Мать побледнела, её рука с конвертом замерла в воздухе.
— Что ты такое говоришь? Я всегда любила тебя!
— Нет, мама. Ты любила идею о сыне, который соответствует твоим ожиданиям. Пётр был ближе к этому идеалу, поэтому ты всегда предпочитала его. А я был слишком похож на отца — человека, которого ты перестала уважать.
— Это неправда! — её голос задрожал. — Я просто хотела, чтобы ты твёрдо стоял на ногах, а не гонялся за химерами, как твой отец!
— Отец не гонялся за химерами. Он был изобретателем, мечтателем. Да, не все его идеи принесли деньги, но он никогда не сдавался. И знаешь что? Я горжусь тем, что похож на него.
Максим допил кофе и встал.
— Документы на дом я уже переоформил на Петра. А вам с Виктором желаю счастья на новом месте.
Прошло пять лет. Компания Максима выросла в крупный инженерный холдинг с филиалами в трёх странах. Его системы очистки стали стандартом в промышленности, а недавно он запустил новый проект — доступные фильтры для питьевой воды в регионах с плохой экологией.
Дом отца, отремонтированный и обновлённый, стал настоящим семейным гнездом для Петра и его семьи. Братья наконец нашли общий язык, и Максим часто приезжал в гости к племянникам, которые обожали дядю-изобретателя.
Однажды, разбирая старые вещи в мастерской отца, которую Пётр сохранил нетронутой, Максим обнаружил потрёпанный блокнот. Это был дневник отца, который он вёл последние годы жизни.
Вечером, сидя в гостиничном номере (он приехал в родной город на открытие нового филиала), Максим начал читать. Записи были полны технических деталей, расчётов, набросков. Но между ними встречались и личные заметки.
"Сегодня Максим показал мне свой проект для научной ярмарки. Удивительно, как точно он мыслит в свои шестнадцать! Уверен, из него выйдет настоящий учёный. Жаль, что Анна этого не видит..."
"Снова ссора с Анной. Говорит, что я не обеспечиваю семью, что мои изобретения никому не нужны. Может, она права? Но как объяснить ей, что я не могу иначе? Что каждая идея — это часть меня?"
Максим перевернул страницу и замер. Последняя запись, сделанная дрожащей рукой:
"Чувствую, что времени осталось мало. Сегодня оформил завещание. Дом оставляю Максиму — он единственный, кто по-настоящему понимает его ценность. Не как имущество, а как место, где живёт память и рождаются идеи. Знаю, Анна будет против. Она всегда хотела, чтобы всё досталось Петру. Не потому что любит его больше, а потому что он более... обычный. Предсказуемый. Такой, каким она хотела видеть меня.
Но я верю в Максима. Верю, что он добьётся того, о чём я только мечтал. И когда-нибудь мир узнает фамилию Савельев не как имя чудака-изобретателя, а как имя человека, который изменил этот мир к лучшему."
Максим закрыл блокнот и долго сидел, глядя в окно на ночной город. Телефон завибрировал — сообщение от Петра: "Ты не поверишь! Нашёл в гараже коробку со старыми чертежами отца. Кажется, там есть что-то интересное. Заедешь завтра?"
"Обязательно," — ответил Максим.
Через месяц Максим получил странное письмо. Без обратного адреса, с незнакомым почерком. Внутри был сложенный вчетверо лист бумаги.
"Сын,
Не знаю, прочтёшь ли ты это. Виктор умер три месяца назад — сердце. Деньги, что ты дал, давно закончились. Дом на юге пришлось продать за долги. Сейчас снимаю комнату у одной старушки.
Я много думала о нашем последнем разговоре. О том, что ты сказал про любовь и признание. Наверное, ты прав. Я никогда не умела любить вас такими, какие вы есть. Всегда хотела переделать под свои представления о правильной жизни.
Твой отец был хорошим человеком. Просто не таким, как я хотела. И ты — его настоящее продолжение. Теперь я это вижу. Видела твоё интервью по телевизору, о новых фильтрах для регионов. Гордилась тобой, хоть и не имею права.
Не прошу прощения и не напрашиваюсь в твою жизнь. Просто хотела, чтобы ты знал: я поняла. Слишком поздно, но поняла.
Мама."
Максим перечитал письмо несколько раз. Потом достал телефон и набрал номер.
— Алло, Пётр? Есть разговор. О маме.
***
Небольшой дом на окраине города казался совсем крошечным по сравнению с особняком, где сейчас жил Максим. Но в нём было что-то уютное, домашнее.
— Ты уверен? — спросил Пётр, остановив машину у калитки.
— Абсолютно, — кивнул Максим. — Только не говори ей, что я купил этот дом. Пусть думает, что это твоя идея.
Они вышли из машины и направились к двери. Открыла пожилая женщина с удивлённым лицом.
— Мальчики? Что вы здесь делаете?
— Забрать тебя домой, мама, — сказал Пётр. — Хватит снимать углы.
Она переводила растерянный взгляд с одного сына на другого.
— Но... куда домой?
— Сюда, — Максим протянул ей ключи. — Это твой дом. Небольшой, но собственный. Рядом парк, магазины в шаговой доступности.
Мать взяла ключи дрожащими руками.
— Я не понимаю... После всего, что я сделала...
— Мы не забыли и не простили, мама, — тихо сказал Максим. — Но ты всё ещё наша мать. И мы не оставим тебя на улице.
Она опустила голову, пряча слёзы.
— Спасибо, — прошептала она. — Я не заслуживаю таких сыновей.
— Нет, не заслуживаешь, — согласился Максим. И, помолчав, добавил: — Но мы заслуживаем быть лучше, чем обида, которую носим в себе. Отец бы этого хотел.
Они помогли ей собрать вещи и перевезти в новый дом. Когда всё было разложено, и Пётр вышел, чтобы позвонить жене, мать остановила Максима у двери.
— Я прочитала о твоём новом проекте. О фильтрах для бедных регионов, — сказала она. — Это ведь не принесёт тебе больших денег?
— Нет, — согласился Максим. — Это некоммерческий проект.
— Тогда зачем?
— Потому что это правильно, мама. Потому что я могу помочь людям, у которых нет чистой воды. Разве этого недостаточно?
Она долго смотрела на него, словно видела впервые. Потом тихо произнесла:
— Твой отец сказал бы то же самое. И был бы прав. Прости, что я так поздно это поняла.
Максим ничего не ответил. Он просто кивнул и вышел, закрыв за собой дверь. На улице его ждал брат, и впереди была целая жизнь, в которой он продолжал дело отца — не просто изобретать, а делать мир немного лучше.
А за дверью осталась женщина, которая слишком поздно поняла простую истину: настоящее богатство не в деньгах и статусе, а в способности видеть ценность в том, что не имеет цены.