Рожу ему ребёнка — и он уйдёт от жены. А он просто поселил нас в разных концах города
Она долго думала, прежде чем решиться. Всё-таки он женат. Всё-таки у него семья. Всё-таки «мораль». Но каждый раз, когда он приходил — с цветами, усталым голосом, с фразой «если бы ты знала, как мне тяжело», — она забывала обо всём. Потому что с ним она чувствовала себя живой.
Он был старше на 12 лет, уверенный, спокойный, с чуть хриплым голосом, который звучал как взрослое «ты можешь мне доверять». Говорил: «С женой всё давно не так», «мы чужие», «живём как соседи», «не сейчас, но скоро всё решу». И она — взрослая, не глупая, в разводе, с работой и стабильной жизнью — верила. Верила, что с женой он не спит, общего у них нет и его держат там только дети. Потому что любовь всегда верит. Даже когда всё внутри подсказывает обратное.
А потом она забеременела. И решила: это изменит всё. Ведь теперь — не просто встреча по вечерам. Теперь он станет отцом. Он не может остаться на два фронта. Он обязательно выберет.
Он выбрал. Точнее, не выбрал.
Он просто снял ей квартиру. На другом конце города. И продолжил ездить туда — по расписанию, давая деньги на ребенка, пока она сидела в декрете.
«Я не могу сейчас бросить жену. Но ты для меня — родная»
На втором месяце беременности он смотрел ей в глаза и клялся, что будет рядом. «Это мой ребёнок», «я тебя люблю», «всё наладим». Только о разводе — тишина. Он объяснял это «стрессом у жены», «дети не поймут», «ещё чуть-чуть».
Она верила. Гормоны, надежды, страхи. И огромная иллюзия, что ребёнок — это аргумент, после которого мужчина не сможет оставаться в старом болоте. Но есть мужчины, которым комфортно именно в болоте. Потому что там всё известно. Там не надо ничего объяснять. Там он уже «муж», хоть и не любит. А тут — снова решать, выбирать, брать ответственность.
Он стал отцом. Но не стал свободным
Он был рядом. Приезжал. Дарил подарки. Обнимал сына. Называл её «моя девочка». Уходил. И возвращался — не каждый день. Иногда с цветами. Иногда с молчанием. И всегда — с чемоданом внутренних отговорок.
Она пыталась не злиться. Он ведь помогает. Он ведь не бросил. Он ведь признаёт ребёнка. Она долго убеждала себя, что всё идёт правильно, просто медленно. Что надо терпеть. Что это такая фаза. Что вот сын подрастёт — и всё сложится.
Только не складывалось. Складывалось — у него.
Две жизни. Два адреса. Один мужчина.
Она получала крошки. Остатки. Объедки внимания
Праздники — у жены. Дни рождения ребёнка — «в первой половине дня». Совместные фото — только в её телефоне. Рядом — только тогда, когда удобно ему.
Она не была тайной — но и не была настоящей. Все «в курсе», но никто не обсуждает. Она не любовница — но и не жена. В подвешенном статусе. В статусе «вторая, но любимая». Только вот любовь без выбора — это не любовь. Это удобство.
Он не ушёл от жены. Потому что ему невыгодно
Он мог бы. Но не хотел. Там дети, совместное имущество, друзья, связи. Там стабильность. Там нет вопросов. Там не болит. А здесь — эмоции. Воспитание. Быт, который он не тянет. И новая женщина, которая перестала быть просто «радостью по вечерам». Она теперь — мама его ребёнка. А это страшно.
Он испугался. И остался в старом.
А новое превратил в удобную дополнительную жизнь, за которую не надо нести ответственность.
Почему она терпела 7 лет? Потому что надеялась
Любовницы не дуры. Они верят — потому что им обещают. Потому что их кормят мечтами. Потому что они вложили себя. А потом — вложили ребёнка. И признать, что он не выбрал — значит признать, что 7 лет были игрой в «почти».
Она не хотела быть разрушительницей семьи. И стала разрушенной женщиной. В которой был дом, любовь, сын — но не было мужчины.
Был мужчина на выезде. Наездами. По расписанию. С двумя телефонами и двумя правами — любить и не решать.
Вывод
Он не бросил жену. И не оставил любовницу.
Он просто поставил одну жизнь в центре, а другую — в запасной квартире с детской кроваткой. И теперь живёт на два города. На два настроения.
На два формата отношений — где никто из женщин не получает всё, но обе продолжают надеяться, что когда-нибудь он выберет.
Только он уже выбрал. Себя.
А ты уверена, что твоё «ещё немного» — не уже потерянные годы?