Бьётся кучка воспоминаний
Где-то в недрах грудной клетки
Я уже теряю сознанье
На конце зелёной ветки
Vera «П.ьяные души»
На следующий день он написал с другого номера покаянное сообщение. Он извинялся, просил простить его и признавал мою правоту. Он был вежлив и даже трогателен, так что я разблокировала его, ведь я ещё не оставляла свою альтруистическую идею о спасении его для какой-то незнакомой женщины. А ещё мне льстило, что я являюсь для этого взрослого умного дядьки экспертом в области психологии, что он принял к сведению моё мнение как авторитетное для себя и решил продолжить общаться со мной по этой причине. Ах, если бы я только знала, что на самом деле я показалась ему экспертом в области реальной жизни и, в которой он по-настоящему так никогда и не был, но по какой-то причине решил попасть на пятом десятке жизни - вот чем было продиктовано его покаяние.
Но я этого не знала, и мы начали общаться дальше ровно с того места, на котором прервались. Сначала я старалась тщательно подбирать темы для разговора, чтобы случайно его не задеть, но потом заметила очень странную вещь, практически дежа вю. Мы переписывались каждый день, с утра до поздней ночи, и постепенно наше общение стало обретать новое качество. Будто в ту ночь после моей блокировки он перепрошил свой мозг под задачу стать мне идеальным собеседником. Я, помнится, говорила про игру в мяч в своих переписках с Л., но, в сравнении с тем, что происходило сейчас, это было как любительская игра на даче и профессиональная — на чемпионате мира. Мяч не падал никогда, мы начинали ровно в том месте, в котором закончили вчера. Он был умён и остроумен, отзывчив и изобретателен, начитан и не пошл. И я не понимала, как это всё уживается в одной голове.
Иногда я представляла себе пространство его ума как прекрасный заброшенный храм. Неведомая цивилизация выстроила его и ушла, оставив в нём все свои знания, и строение потихоньку захватывала природа. В этом храме было всё, все знания мира, как в интернете, но, в отличие от бездушного числового кода, он был живой, он дышал. Там никогда не ступала нога человека, я вошла первая и увидела его размах, его прорастающую в себя мощь. В храме жил павлин, он почти всегда спал, и только под лучом моего внимания мог вздрогнуть и разом распустить свой невиданный хвост: сине-зеленое великолепие, миллион глаз, смотрящих прямо в душу. Он раскрывал передо мной сокровища своего ума, своего остроумия, как что-то обыденное, а моя восхищенная реакция мотивировала его на новые и новые изыски. Он буквально потрясал перед моим носом роскошным цветным опереньем, как положено в природе, а я зачаровано смотрела на такую невидаль. У меня буквально перехватывало дыхание от того, как он писал и о чём. У него было мнение практически обо всём, он пересказывал мне простым языком сложные теоремы, мы спорили о любимых писателях, он посвятил меня в свою теорию кинематографа как о историях глубинной психологии. И это переворачивало представление даже о знакомых фильмах. Он поведал мне свой вариант теории субличностей, свежий и небанальный взгляд на тему. Он был круче, умнее и выше меня почти во всём. Почти. Была одна сфера, которую он боялся, но к которой стремился пробиться. Эрос и Танатос слился в его сознании в такой тугой клубок, что внешне это проявлялась как полнейшая бесчувственность.
-Ты сухой заскорузлый дуб, вот ты кто, - однажды написала я, разозлившись на то, что он не понимает очевидные вещи при разборе поступков какого-то киношного персонажа.
-Прям совсем сухой? - спросил он
-Нет, у тебя есть зелёная веточка, тянется из башки, но чтобы её увидеть, можно шею свернуть.
Да, именно тогда родилась эта метафора: сухой заскорузлый дуб его психики и кривое дерево моей встретились в виртуальном пространстве и очень быстро, за пару недель сотворили вполне годную реальность для моей Майи, которая, конечно, вовсю участвовала в переписке.
Её способ участия тоже изменился: если раньше она меня вдохновляла, а писала всё-таки я сама, то теперь она полностью вытеснила меня из процесса общения, отодвинула в сторону, как помеху. И начала писать сама, не только в чате и не только общаясь с М. Она стала показывать мне сны, в которых я видела чудесные, фантастические картины о том, как гибкая зелёная ветка оплетает мой кривой ствол.