«Когда Юра по-хозяйски берёт гитару, возникает ощущение, что сейчас всё запоёт и заиграет…»
Студентка МГУ, спорт-лагерь «Джемете». Июль 1967 года.
Юрий Валов. В этом мае мы встретились с ним в Черногории и решили вместе сделать по лекалам группового сочинительства и музицирования новое произведение (не побоюсь этого громкого слова). Юра рассказал мне идею и показал наброски текста свежей гитарной песни, сопроводив ее следующими словами:
— Господь Бог нас поселил рядом, как будто специально подсказывая, чтобы мы вместе чего-то музыкальное смастерили, а мы как два дурака все время бежали друг от друга. Посмотри на себя и на меня в зеркало: два старых перца, пора бы за ум взяться и что-то сотворить.
И я взял Юрин текст и, по уже отработанной мной с другими соавторами технологии, на следующий день спел ему песню, которую мы назвали «Мы — это ты и я».
Думаю, будь моим соавтором Ремесник или Смогул, моя работа была бы принята, и я бы ее уже распевал со сцены или в студии. Но Юр Михалыч работу не принял и заявил, что в ней мало гитаризма.
— Нет в твоей гитаре такого магнитика, который зацепит зрителя и не отпустит до конца песни. Вспомни битлов и Роллингов.
— Ну, мы вместе творим полотно, — ответил я, — придумай гитарную игру, и мы, как Мичурин, привьем ее к моему мотивчику.
Что ж, он сейчас в поиске, а песня в полуфабрикатном виде лежит в ящике нашего стола.
Юра Валов — мой одногодка, парень, с которым мы учились в одной школе (правда, он на год позже — потому что он родился в конце 47-го, а я в начале), играли в первой моей группе «Ребята». Но Юра Милославский (а такая в школе у него была фамилия) или Князь, как его все звали, в деле освоения гитары и рок-н-ролла был долгое время впереди меня, и я на него ровнялся. Потом наши творческие дороги расползлись в разные стороны, и говорить, кто впереди, а кто отстает, стало некорректным. А тогда… Юра по-взрослому учился играть на инструменте, явно раньше меня организовал ансамбль. Он познакомился задолго до меня с Кеслером и Жестыревым и потом, подключив Воробьева, они собрали группу «Ребята» и, когда я туда пришел, ребята из «Ребят» уже пели свои песни. Юркина «Осень» выделялась в их репертуаре.
Почему мы ни разу до этого знакомства на репетиции «Ребят» с Князем не оказывались в одной компании, не пойму. Мы жили в шаговой доступности, но общих знакомых парней и девчонок у нас, ещё школьников, почему-то не было. Я думал на эту тему. Может, мое увлечение футболом и прочими спортивными прибабахами обуславливало выбор моих друзей. А молодой Милославский старался вариться в рокешной среде? И то, что он значительно раньше, чем я познакомился с Кеслером, Градским, Дюжиковым, вполне закономерно. Юра шёл впереди меня в стране Рок-н-роллии и в какой-то степени прокладывал для меня лыжню. То, что я попал в «Ребята», — заслуга того же Валова. Это был март-апрель 67-го года. Я учился в МИИТе, Юрка — на юрфаке МГУ. Нас свёл общий знакомец Валера Щербаков, старинный поклонник Юр Михалыча ещё со школьных времён. Меня взяли играть в «Ребята», но мне кажется, правда, он мне этого никогда не говорил, уровень моей игры на гитаре его не устраивал. Он где-то познакомился с Сергеем Дюжиковым, и в сентябре того же 67-го Валов ушел к Сереге в «Скифы». Дюжиков волшебно играл на гитаре и неплохо пел. Валов же, обладая отменной усидчивостью и упрямством, сумел развить свои вокальные данные, и «Скифы» стали, пожалуй, лучшей группой Москвы.
Помню, по музыкальной Москве пошел слух о том, как Юра развивал мощь своего голоса... Незнамо где, Валов раздобыл бесхозную телефонную будку. Он каким-то образом затащил её к себе на восьмой этаж, задрапировал её подушками и одеялом и около полугода просто, как в лесу, орал в ней. И он достиг успехов…
Я показал эту статью (которую вы сейчас читаете) перед публикацией Валову. На что он ответил:
— Ребят, ну сами подумайте, как я мог 300-килограммовую телефонную будку затащить на восьмой этаж? Я, конечно, не дурак был выпить, но чтобы тащить такую железяку на восьмой этаж, до такого состояния я не напивался.
Юра играл в «Скифах», я играл и пел в «Ребятах». Похвастаюсь, что и мы, и они принадлежали, если уместно здесь это слово, к элите московского биг-бита. Мы были самодеятельностью, а основным нашим занятием была учеба в ВУЗах (МГУ, Гнесинка, МИИТ), и встречались мы нечасто. Я ревновал Валова к нашим парням — после его ухода мы остались очень прилично поющей группой, но без Юры играть мы стали заметно хуже. А уж играть в две сольные гитары, как это делали в «Скифах» Дюжиков и Валов, мы пока даже не мечтали. Я ревновал Юру, и та легкость, которая у нас с Юрой была в мои первые дни в «Ребятах», куда-то пропала. Мы редко встречались, хотя Витя Дегтярев часто с нами играл, подменяя занятого на работе барабанщика Жестырева.
А потом летом 69-го года нас с Жестыревым пригласили поиграть в лагерь МГУ «Джемете». К тому времени «Ребята» приказали долго жить, и мы с Шуриком предложили начальству МГУ пригласить вместе с нами «Скифов», тем более что они были студентами университета. И мы играли вместе со «Скифами» танцевальную программу. Сначала с «Ребятами» (я и Жестырев) выходили Дюжиков и Дегтярев. А затем звук утяжелялся, потому что на сцене были «Скифы». Было очень здорово. Нас приезжали послушать практически со всего Кавказского побережья — от Анапы до Сочи. Мы играли лихо и разнопланово.
С Юрой в тот год отдыхала его будущая жена Наташа Струнникова. Она с ним училась вместе в МГУ, и у них был очень красивый роман. Позже, слушая Юрины песни, я слышал в них отзвуки их удивительной любви.
А в Джемете было нарядно: мы играли вместе и отдельно; я, в частности, выучил многие скифовские песни и часто выходил к ним на сцену, чтобы поджемовать. Получалось довольно складно, и впоследствии в Москве и в Америке мы в компаниях с Юрой пели и играли вместе, и это звучало достойно .
А вскоре «Скифов» пригласили работать на профессиональную сцену, и Серега, Юра и Витя Дегтярев отправились в «Голубые гитары». И ребята стали работать на большой сцене и зарабатывать большие деньги. Интересно, что в «Голубых гитарах» они играли те же фирменные песни, что звучали у «Скифов» на самодеятельной сцене. Гранов, самое интересное, приглашал ребят играть именно фирму. С приходом ребят в Москонцерт концерт «Гитар» стал очень выпуклым, что ли. Хочу заметить, что Валов и Дюжиков очень ярко пели в концерте и песни на русском языке. Тот же «Ветер северный» в исполнении Юрия Валова.
В это время Юра несколько раз звонил мне, и мы встречались. Валов рассказал об обильных заработках, о работе на сцене. Юр Михалыч был на своих «Жигулях», в каком-то чумовом длинном джинсовом плаще. Прикинут он был круто, и на меня это произвело серьезное впечатление. Я в первый раз серьезно задумался о профессиональной работе в тот раз. А ещё он рассказал о зарубежных поездках, акцентируя внимание на посещении Дамаска. Рассказал, что видел фильм с битлами и совершено чудовищную казнь на площади восточной столицы. Я был потрясен его рассказом.
А лыжня, проложенная моим товарищем, конкретно манила меня.
И беседы с Валовым поменяли мою решимость отметать все предложения о профессиональной работе. Так что, когда в следующий раз меня пригласили на прослушивание в «Веселые ребята», я на этот кастинг пошёл и успешно его выдержал: меня пригласили участвовать в качестве артиста в один из популярных ансамблей страны.
— Хорошо, я пойду туда, заработаю себе на приличную гитару и вернусь на самодеятельную сцену мастерить свой рок-н-ролл, — убедил себя я.
Но известная истина, что «Бог располагает», сработала и в этот раз: я стал профессиональным музыкантом и до сих пор, правда, значительно реже, выхожу на сцену, чтобы предстать перед моим зрителем, остаюсь им. И все, чем соблазнял меня Юра, я получил: большие и дорогие концертные залы; восторженные зрители; хорошая зарплата; загранки не было, но её твердо обещали. Мной сочиненные песни не включали в репертуар, но я верил, что начальство пока их не расслышало. А Валов, кстати, пел пару своих номеров — так они и Джими Хендрикса играли.
К слову сказать, Паша Слободкин, увидав «Скифов» в фильме «Ещё раз про любовь» пригласил Валова и Дюжикова на запись «веселоребятовской» песни «Алешкина любовь». Но Серёга начал крутить носом и говорить, что это всё равно совок и ничего нормального не запишешь, ну и не приехал на запись. А Юра блестяще записал гитарное вступление на 12-струнке. Поэтому, если вас вдруг интересовал вопрос: «кто сыграл гитарное вступление на этой записи?», то теперь вы знаете, что это был Юра Валов, не будучи участником ансамбля.
Два года мы не виделись с Юрой, разъезжая своими непересекающимися маршрутами по стране. А потом у меня не сложилась карьера в «Веселых», и меня пригласил Игорь Гранов в свои «Гитары» на работу. А там служили мои друзья: Дюжиков, Валов и Дегтярев. Но к моему приходу Юр Михалыч уволился из коллектива. Он твердо решил продолжать свою музыкальную карьеру в Штатах и, дабы никого не подставить под удар высоколобого начальства своим отъездом, заранее уволился из ВИА, в котором у него дела складывались очень неплохо. Юра в это время серьезно занимался английским языком и песнями, которые он споет в Свободных Штатах Америки. Правда, о своём желании свалить он особо среди друзей не распространялся. Короче, мой друган навострил лыжи в неожиданном для меня направлении.
И он уехал в Штаты через Вену и ещё в пути скорешился с великим Сашей Лерманом. Приехав на западное побережье в Сан-Франциско, у ребят был практически готовый ансамбль «Саша и Юра», и их, гостей из тоталитарной России, стали приглашать поучаствовать в разных шоу. И была пара-тройка передач «Голоса Америки», в которых для российских радиослушателей пели Саша и Юра.
На этой записи можно послушать Лермана и Валова, рассуждающих и исполняющих песни на американском радио. Кстати, здесь исполнен куплет песни "Ветер северный" 👇
Мы, московские музыканты, страшно им завидовали и, думаю, не ошибусь, сказав, решали для себя — пойти ли по лыжне, которую нам обозначили Лерман и Валов. У меня духа не хватило сделать этот шаг. Для меня это было как предательство моей мечты. И я, как и многие мои друзья-коллеги, стал ждать новостей ОТТУДА. Я что-то придумал, чтобы обосновать свою нерешительность, но об этом я много раз рассказывал.
А что было с Юрой? Однажды, когда Валов вернулся домой (уже в Россию), мы с ним решили вдвоём написать историю его судьбы — а она, согласитесь, неординарна в высшей степени. И Юра сказал мне, что свой американский период жизни он опишет сам.
— Ты не попробовал на вкус эту жизнь. А как можно описать вкус соленых огурцов, даже не надкусив его, — повторял он мне.
Что ж, подождём ещё, и, может, он напишет свои искрометные мемуары. А мы во время нашей разлуки пытались собрать мозаику американской жизни из разговоров с родителями ребят, из телефонных созвонов и из песен, которые ребята спели в своих Эльдорадо. А песни были разные. Пришел симпатичный сонг Юрия Валова, в котором он обошелся, сочиняя слова, исключительно с ненормативной лексикой.
— Дорвались, — был приговор московских музыкантов.
А еще были песни, которые давали, во всяком случае мне, понять, что не все так складно у ребят, как когда-то мечталось. Короче, Юра раньше, чем Лимонов со своим «Эдичкой», объяснил мне в своих песнях трудности русского музыканта-эмигранта. Вспоминаю, было ли у меня удовлетворение, когда я понял это? Наверное, было.
— Прости, Юра.
А потом… Это был конец 95-го года, Валов позвонил мне и попросил меня (человека, который знает всех и которого знают все) рекомендовать их группу «Street dogs» на фестиваль «Белые ночи».
— Нами рулит один богатей Ник Бинкли, — разъяснял мне Валов, — и с нами играет Дюжиков. Все расходы на себя берет Ник.
Я пообещал и договорился, но «Доги» не приехали — какие-то проблемы с документами были у Сереги. Зато Ник выкатил ответку, пригласив нас летом 96-го приехать отдохнуть и пописаться с американскими музыкантами в Калифорнии.
Мы с Татьяной полетели в Лос-Анджелес и провели замечательное время с нашими русскими и новыми американскими друзьями. Мы много времени проводили с Юрой. Былого шика (помните «Жигули», длинное джинсовое пальто) в Валове, пожалуй, не наблюдалось, но в нём появилась мудрость и неожиданная для меня тяга к общению с Богом.
— Ну, а как тебе американец Юрий Валов? — спросил он у меня во время нашей прогулки по океану.
— Повзрослел, не буду скрывать, — ответил я, подбирая слова, — мне кажется, тебе здесь чутка одиноко.
— Ты прав. Порой некому показать новую песню. Мои слушатели: пепельница и Лерман по телефону.
— А Серега?
— Серега? Дюжиков пашет как раб на галере в нескольких бэндах. У него сейчас Большая Любовь — красавица Катерина, и он пытается соответствовать. Сейчас вот тебя достаю своими разговорами. Пожалуй, прихожане в русской церкви бывают моими собеседниками.
Я с ребятами записал в студии Ника альбом «В Новом свете» и отбыл в Москву.
В песне Переулок Натали из альбома «В Новом свете» Валов сыграл сольную гитару.
Договорились, что в феврале у меня на пятидесятилетии они вместе со мной сыграют нашу совместную с Бинкли песню «Новый мир» в концертном зале «Россия». Мы с Таней улетали в Москву, и на прощанье я попросил Ника отпустить Юру в Москву за месяц до концерта.
— Юра поможет решить мне проблемы с вашим пребыванием в Москве.
Ник все понял, и в начале года 97-го Юра приехал в Москву. Радость его маменьки Елены Борисовны было трудно описать. Юрка, наш американец, решил поработать (а он был и музыкант, и звукорежиссёр, и компьютерный график). Мы с нашим общим другом Сашей Чиненковым раскинули сети, и Юра успел стать арт-директором журнала «Профиль», нарисовать рекламу одного крупного страхового агентства. Но самое главное — удалось устроить Юре свидание с его самой большой любовью в жизни — Наташей Струнниковой. У них случился небесный роман, и они связали венчаньем свою судьбу, успев вместе прожить 25 лет (до ухода Наташи). Они были очень красивой парой и талантливо вместе жили.
На сцену выходить Юра не захотел, но музыкой отважно занимается. Записал песни «Скифов». Пригласив Дегтярева, Чиню (Александра Чиненкова) и меня спеть и сыграть его песни. Он пишет, и здорово пишет, а он знает, очень многое знает и умеет, в частности, разложить все по полочкам — он же юрист по университетскому образованию. Выскажу мнение, что Валова можно назвать идеологом в мире музыки. Я могу сколь угодно долго дискутировать со своими подписчиками на темы, что является роком, а что нет… Валов же просто написал материал, достойный академического издания на тему возникновения рока как стиля.
Юрий Валов. МОЙ РОК: АМЕРИКА-ЕВРОПА, МЕТРО “УНИВЕРСИТЕТ”. СЕРЕДИНА 60-Х
Причем вопросом он владеет не только как российский музыкант, но и как музыкант поживший и поигравший в США. А в качестве примера его идеологически-системного мышления, приведу в пример лишь одно изображение (обложку к книге «Музыкальная анатомия Поколения независимых»), где Юра как художник-оформитель в одном образе выразил всю рок-советскую тему.
Кстати, сверстал книгу тоже Валов. Он же разработал дизайн рекламы Ингосстраха, используя их логотип. Рекламные щиты этого дизайна висели по всей Москве с осени 98-го года
Мы иногда встречаемся и к взаимному удовольствию поем, выпиваем и вспоминаем!