Марина сидела за столом в доме свекрови, слушая, как золовка Света хвастается полуторагодовалым сыном.
— Ваня такой умничка! Вчера «баба» сказал! — Света повернулась к матери. — Мам, ты слышала? Он тебя зовёт!
Галина Петровна расцвела. Семьдесят лет, от внуков млеет как девчонка.
— Золотой наш! — взгляд упёр в Марину. — А ты, дорогая, когда порадуешь?
— Всё в руках Божьих.
Игорь листал телефон. Восемь лет брака, заступаться не научился. Мамочке перечить боялся.
За столом человек пятнадцать родственников. Именинница принимала поздравления, Марина разносила угощение.
— Маринка, не устала от свободы? — тётя Люда прищурилась. — Никаких памперсов, ночных кормлений...
— Красота — выходные до обеда спишь! — подхватила Света. — Да, Игорь?
— Марина у нас соня.
Засмеялись. Марина сжала кулаки. Встаёт в шесть, готовит, работает бухгалтером. Выходные — стирка, уборка. А он её белоручкой выставляет.
Свекровь встала с бокалом:
— Семьдесят лет — время ценить семью. Есть внуки от Светочки, надеюсь, прибавится. — Посмотрела на Марину: — Хотя некоторым проще жить для себя. Но одиночество всех настигает.
Игорь поёрзал, промолчал.
Тётя Люда допила третий бокал и расхрабрилась:
— А может, дело не в Маринке? — подмигнула. — Может, Игорёк не справляется? У нас в роду такое случалось!
Стол взорвался смехом. Игорь покраснел:
— Тётя Люда, что вы говорите! Со мной всё отлично!
— Конечно! — хихикнула Света. — Мужики всегда так. А вина где? В женщине!
— Точно, — кивнула свекровь. — Восемь лет бесплодия. Смоковница только место занимает.
Марина сжала салфетку. Восемь лет этих шпилек, намёков, унижений. Восемь лет она прикрывала труса-мужа.
Игорь хмыкнул, но не возразил.
Что-то внутри Марины лопнуло. Она подняла голову:
— Галина Петровна, расскажем гостям правду?
Голос тихий, спокойный. Стол замер.
— Про клинику, куда ваш сын три года ездит? Про его анализы? Или сам расскажешь, Игорь?
Муж побелел. Свекровь схватилась за салфетку:
— О чём это ты?
— О том, что проблема не во мне. Никогда не была, — Марина встала. — Восемь лет молчала, щадила мужа. А вы меня унижали каждый раз.
Галина Петровна схватилась за сердце, Игорь покраснел до ушей.
— Марина, заткнись! — прошипел он.
— Не заткнусь. Надоело врать ради твоего самолюбия.
Гробовая тишина. Тётя Люда замерла с бокалом, Света прижала к себе ребёнка. Все смотрели на Игоря.
— Это ложь! — заикалась Галина Петровна. — Игорь, скажи!
Но сын молчал, уставившись в тарелку. Красные пятна расползались по шее.
— Скажи же!
Марина взяла сумочку:
— Он не скажет. Потому что правда. Три года по врачам ездим. Я здорова. А у него... — пожала плечами. — Спросите про подвижность.
— Игорь? — растерянно проговорила Света.
Брат поднял голову, руки дрожали:
— Временные проблемы... Стресс... Врач говорил...
— Три года стресса? — усмехнулась Марина. — И почему я узнала только из анализов?
— У моего сына всё нормально! — Галина Петровна потянулась к аптечке.
— Ваш сын — трус. Восемь лет прятался за моей спиной.
Марина пошла к выходу. За спиной поднялся гул — гости переваривали новость.
— Стой! — Игорь догнал в прихожей. — Ты не имела права!
— Права на что? На правду?
— Опозорила перед семьёй!
— Это ты меня восемь лет позорил, — надела пальто. — А я молчала.
Из комнаты доносились взволнованные голоса.
— Обсудим дома, — умолял он.
Марина посмотрела долго, без жалости:
— Знаешь что? Я впервые за восемь лет чувствую себя человеком.
Вышла, не оборачиваясь. На улице дышалось легко.