Спрятавшись на печи и сжимая в крошечном кулачке прядь срезанных волос, семилетняя Варвара тихонько всхлипывала. Это всё, что осталось от некогда золотистой копны, достающей до поясницы. Девочка провела ладошкой по коротким волосам. Те кололи кожу, словно бы она погладила ёжика. От этих мыслей поток слёз лишь усилился.
Мачеха, не обращая внимания на падчерицу, суетилась на кухне и готовилась к приходу супруга. Любовь, таким именем нарекли дочь родители, была женщиной властной и весьма хитрой. Высокая, прямая, с длинным острым носом, имеющая скверный и хитрый нрав. Она умела стать тихой и порой глуповатой, когда это требовалось, выдавать злость за доброту, а жестокость за милосердие. Маленькие прозорливые глазки, как по команде, наливались слезами и невинно хлопали. Голосок становился похожим на детский лепет. И это ангельское и одновременно несчастное выражение лица могло ввести в заблуждение любого.
Так произошло и с отцом Варвары. Овдовев, Захар с трудом справлялся с дочерью. Ко всему после потери матери она замолчала. Ни единого слова не молвила, чем ещё более рвала ему душу. Работа и хозяйство занимали большую часть времени. Одиноко и трудно жилось вдовцу.
Пока однажды настойчиво не ворвалась в его жизнь доярка Люба. Долгое время она старательно очаровывала Захара, и наконец он сдался. Любви большой, хоть и не возникло, но чувство уважения и благодарности возымело силу.
«Хорошая женщина, — решил он. — Будет мне женой, хранительницей очага и отрадой, а любимой дочери — матерью!»
И привел новоиспечённую супругу в свой дом. Варюшка, добрая душа, с распростёртыми объятиями бросилась к жене отца. Та же обняла сиротку, обещала заботиться о ней и любить как родную дочь. Приласкала и зацеловала.
«Вот и чудно! Заживём теперь все вместе в любви и радости!» — обрадовался Захар.
Дни потекли чередой. Пока отец дома, мачеха добра и усердна. Любо дорого смотреть тому на двух любимых людей. Но лишь стоит ему за порог шагнуть, как Люба в лице меняется. Глазёнки злобно прищуривает, губы тонкие сжимает и на падчерицу глядит: «Поди прочь, чтобы глаза твои меня не видели!»
Бедное дитя мало что понимает в таких переменах. Расстраивается, но терпит. И всё ради отца, не хочет его печалить. После смерти жены он ходил чернее тучи, а теперь будто изнутри светится.
И жили они втроём, пока не отяжелела мачеха. В положенный срок родился малыш. Розовощекий и пухлый, он только и делал, что пил грудное молоко и спал. Назвали сына Макаром. Братишку Варвара полюбила всем сердцем. И не отходила от него ни на шаг, чем крепко гневила мачеху.
Бывало, сядет та отдохнуть от дел, а сама не сводит пронзительного взгляда с падчерицы.
«Вся в покойную мать. Имела та доброе, милосердное сердце. Ни разу в жизни ни на кого голос не повысила. Словом не обидела, руки не подняла. Блаженная, не иначе. Тьфу, яблоко от яблони... Точно из одного теста! — злилась мачеха. — И лицом, и кожей, и глазами небесно-голубыми в мать пошла. И волосы эти длинные так и переливаются в лучах солнца».
Они-то особенно раздражали мачеху. Отчего, когда сегодня маленькая Варвара случайно пролила на стол чай, не выдержала она. Схватила ножницы и остригла по самые корни. Плакала девочка, но покорно сидела на табурете, боясь воспротивиться.
... Послышался топот в сенях. Дверь избы скрипнула, и на пороге возник отец. На печи раздался шорох, и, спрыгнув на пол, девочка в слезах бросилась в объятия отца. Тот провел рукой по остриженным волосам и в недоумении взглянул на Любу:
— Что ты сделала? — прорычал он.
— Здравствуй, любимый! Не ругайся, родной мой. Вши у нашей Вареньки. И хотя сердце моё рвалось, не осталось у меня иного выбора. Пришлось подстричь! — печально вздохнула женщина.
Варвара отрицательно завертела головой и расплакалась пуще прежнего.
— Неужто гребешком бы не управилась? — грубо проговорил муж.
На глазах Любы показались слёзы. И дрожащими губами она произнесла:
— Ты считаешь меня плохой матерью? Ах вот она благодарность за мою безвозмездную любовь к твоей дочери!
Женщина отвернулась к окну. Плечи её содрогались. Послышался надрывный плач.
— Прости меня. Слышишь? Прости! — приблизившись к ней и развернув к себе, виновато проговорил супруг.
Люба обвила его шею руками и прильнула всем телом. Позади Захара стояла дочь. И пока тот не мог видеть, мачеха оскалилась в ухмылке. Вскинула ладонь, сжала в кулак и угрожающе направила на девочку. Варвара вздрогнула и испуганно вскарабкалась обратно на печь.
ВТОРАЯ ЧАСТЬ ЗДЕСЬ
