У людей бывают странные привычки, хобби, интересные дела... - пел с листа Аркадий Северный, так, словно эта мысль рождается в его голове сию минуту. Словно мы, как в детективе, слышим признание преступника, потому что в кабинете не выключен микрофон. А в данном случае мкрофон в подпольной студии ловит внутренний голос артиста, идентичный тому, каким он поет вслух.
Странные люди иногда скрывают свои экзотические увлечения под маской самых банальных вкусов. А тот, кому скрывать нечего, напротив, притворяется тонким ценителем экзотики и гротеска в живописи, музыке, кинематографе.
Важная оговорка. Автор не впал в старческий эротизм и не ударился в "Смерть в Венеции". Более того, я не осилил до конца ни одной картины Висконти и Антониони. Хотя и открыл для себя John Fahey через саундтрек к "Забриски Пойнт".
Wakefield Poole режиссер, чья продукция, говоря словами публикатора первой книги Лимонова, "не лезет ни в какие ворота". Даже Энди Уорхол считал его творчество чересчур радикальным nec plus ultra, за которым нечего делать профессиональным хулиганам и провокаторам.
Пересказывать такие сюжеты аморально и нелепо. В этом случае нам любопытен лишь один аспект - нормальная для своего времени музыка, на фоне которой происходит отклонение от нормы.
Возьмем к примеру "Вид на жительство" Стефановича. Невозвращенец Савельев силой берет блаженную Джой, когда по теливизору (1ч. 11мин.) выступает, увы, неведомая, но очень типичная группа. И, должен признаться, инкогнито музыкантов волновало меня намного сильнее, чем зрелище деградации психиатра-перебжчика, который "выбрал свободу". Если не ошибаюсь, актриса, сыгравшая малахольную волонтерку, таки уехала в США.
Синхронно со Стефановичем тем же приемом пользовались мастера британского триллера и саспенса.
Сериал "Страшилки" (1972). В эпизоде "Манипуляторы" объект жестокого эксперимента занимается слежкой под песенки Марка Болана и Джонатана Кинга, а постановочное удушение младенца плюшевым мишкой происходит на фоне постера Jethro Tull - любимой группы хиппующей интеллигенции, в том числе и здешней.
Идея возродить Дракулу из пепела в пробирке овладевает молодыми бездельниками на вечеринке под беззаботную музыку Stoneground...
В картине мистера Пула "Сокровище" (в специфическом смысле Петрония и Де Сада) музыки, заимствованной на стороне не так много, как в Scorpio Rising у Кеннета Энгера, где она гремит, не умолкая.
Никакой логики в её распределении нет. Лучшее в этом фильме первые пять минут, в которых сгущается сумрачная атмосфера тревожного ожидания, усугубляемого зловещими пассажами Густава Холста, задействанными Джоном Полом Джонсом в аранжировке Friends.
Рабочий человек, строитель, возвращаясь хмурым нью-йоркским вечером в свою комнатенку, становится свидетелем дорожного происшествия, почти как Куравлев в "Пяти минутах страха"...
Однако, дальнейшее времяпрепровождение персонажа перед его погружением в инферно патологии, сопровождают две другие вещи Лед Зеппелин, в том распыленном помехами звучании, в каком слушал их по транзистору наши малоимущие меломаны.
И вот что еще: после "Вида на жительство" Юрий Стефанович снял "Дорогой мальчик", по пьесе Сергея Михалкова, которую, помнится, частями публиковала "Пионерская праввда". Так вот, в фильме Лед Зеппелина нет, зато он есть в спектакле московского ТЮЗа, который, к счастью, показывали по телевидению.
Сразу после (44 мин. 40 сек.) вопля пионера Жоры "я требую, чтобы вызвал советского консула!" пулеметною очередью с экрана строчит Communication Breakdown.
Чисто художественную ценность представляют от силы девять минут. Остальное (caveat lector) от лукавого.
Может быть нечто странное не в наклонностях режиссера, а в самих песнях? И это вовсе не связано с "капризами больной чувственности", по крайней мере, не только с ними. А, матросы?!
Может быть, кому-то они служат путеводителем в затерянный мир динозавров и птеродактелей...
В конце концов какое нам дело до того, что "Ваську застукали с Мотовиловой" или еще с кем-то, и чем они там занимались. И кто в данном инциденте "мотовилова", а кто "васька". И где находится склад, на котором их застукали, действуя не по зрению, а по чутью. В начале было слово, точнее два слова - "ведется видеонаблюдение".
В таком режиме сделаны Chelsea Girls и Street Hussle, где подсмотрено и подслушано абсолютно всё - Спрингстин (отбросив ораторские замашки) диктующий "текстуру" Born to Run словно бы в записную книжку клофельнутому члену советской делегации, которого занесло в стремный бар - таким путем был завербован в Лондоне писатель Анатолий Кузнецов. И загробный вокализ, похожий на песню обреченной девочки в "Похитителе трупов".
Подозреваю, что метраж мелодрамы Лу Рида совпадает со временем дочтения этого текста. Между ними определенно есть нечто общее. Оба опережают время в обратном направлении, финишируя через отставание.