Вечерело. Солнце, утомлённое долгим днём, медленно катилось к горизонту, оставляя на небе лилово-оранжевый след. Лёгкий ветерок шелестел листвой деревьев, заглушая отголоски дневной суеты. Воздух наполнялся прохладой и тишиной, прерываемой редким пением птиц, готовящихся ко сну.
Армандо любил это время суток. Оно приносило ощущение завершённости и надежды на новый день.
Однако сейчас это чувство приглушала поселившаяся в сердце тревога, так и не покинувшая его после встречи с Мореллой. Образ женщины, мерцающий в его сознании слабым огоньком, постепенно разгорался в неукротимое пламя.
Дело было не только в чувствах. Понимание этого пришло к Армандо не сразу. Ярко вспыхнувшие эмоции поначалу заслонили трезвый рассудок, но постепенно стали блекнуть, возвращая состояние мужчины в привычный фон.
Ему не давали покоя глаза Мореллы, полные какого-то странного испуга.
Не того испуга, что рождается от внезапного шороха в темноте или от грозы над головой. Это был испуг, порождающий страх и безысходность. Армандо ни разу не видел его в ней. Даже в тот день, когда её признали виновной в ереси за одну только родинку над верхней губой.
В то страшное время наличие родинок на лице девушки считалось знаком, указывающим на её принадлежность к не_чистой силе, поцелуем дьявола, свидетельствующем о тёмном союзе, и грозило страшными пы_тками, а потом сж_иганием на костре.
Армандо вдруг вспомнил мужественное лицо Мореллы на суде инквизиции, кр_овавую ухмылку мерзкого горбуна Каликсы, и с досадой поморщился.
Тогда, будучи неопытным, он и совершил ту роковую ошибку, из-за которой впоследствии потерял Мореллу. Он слишком открыто возмущался несправедливостью вынесенного решения суда, а потом помчался к принцессе Изабелле, у которой служила Морелла, за помощью, что было недопустимо для него, агента тайной канцелярии императора Карла.
Но в результате этих действий Морелла была спасена. Кто знает, если бы не участие какого-то священника, имеющего высший сан, к которому обратилась Изабелла, чем бы всё закончилось для девушки.
В памяти Армандо всплыло гордое лицо убелённого сединами честного служителя церкви, и его губы тронула благодарная улыбка. К сожалению, на его жизненном пути встречалось не много таких людей, о которых он вспоминал с теплотой, и которые сеяли в его душе благодать.
Вернувшись к прежним мыслям, Армандо с горечью усмехнулся. Теперь-то он прекрасно понимал, почему отец приказал ему оставить Мореллу. Он боялся, что энергичная, с острым умом девушка сможет выпытывать у Армандо сведения в пользу принцессы Изабеллы, против которой тот, верный подданный императора и герцога Людовико, вёл свою шпионскую деятельность, ещё и сына привлёк.
Итак, сегодня он увидел в глазах Мореллы страх. Но почему? Что заставило её так испугаться? Почему она так старательно желала его скрыть? Возможно, неожиданное появление мужчины задело старые раны, пробудило воспоминания, которые она предпочла бы похоронить навсегда.
В голове крайне осторожного Армандо стали один за другим возникать вопросы.
Так ли уж случайна встреча с Мореллой? Почему всё же эта женщина запаниковала? Что значат её слова "ты тот самый"?
Он перебирал в уме возможные объяснения, стараясь найти хоть какую-то зацепку, какое-то событие, которое могло бы объяснить её реакцию, но ни одно не казалось достаточно убедительным.
Все последующие вопросы также не находили у него ответа, и смутное беспокойство полностью овладело им.
Что, если страх в её глазах был вызван чем-то другим? Чем-то более серьёзным и опасным?
В раскидистой кроне сосны неожиданно ухнула какая-то птица, усугубив его внутреннюю тревожность. Он несколько раз глубоко вдохнул и выдохнул, пытаясь успокоить нервы.
Возможно, он просто переутомился. Новости последних дней заставляли его изменить планы и работать в усиленном режиме. Не имея времени на обдумывание новых проектов, ему даже пришлось открыться своему слуге.
Решив, что размышления не приведут ни к чему хорошему, Армандо поднялся со скамейки и огляделся. Вечерний городок всё ещё мерцал праздничными огнями, из разных уголков всё ещё доносились восторженные крики, песни, бой барабанов…
Он ещё раз глубоко вдохнул прохладный воздух, стараясь прояснить мысли, и бодрым шагом направился в сторону церкви, уверенный, что завтра утром найдёт разгадку этой тайны.
Спустившись в криптарий, Армандо сразу прошёл в комнату, служившую ему медицинским кабинетом.
Он аккуратно разложил инструменты на столе, покрытом бархатной тканью, чтобы не поцарапать его деликатный корпус. Яркий свет факелов, развешенных на стенах, высвечивал н_ожи, и_глы, ска_льпели, пинцеты и другие медицинские принадлежности.
В комнате стояла тишина, нарушаемая лишь тихим позвякиванием металлических предметов, которые он перебирал в руках, при этом представляя ход будущей несложной оп_ера_ции для Мустафы, нацеленной убрать излишнюю лопоухость . Он всё объяснил мальчику, дал время подумать, но тот сразу согласился, желая побыстрее стать копией шехзаде…
Морелла… Мысли о Морелле продолжали сверлить мозг Армандо, не давая сосредоточиться на деле.
Он погасил освещение и вернулся в свою комнату.
- Я никогда не забывал и не забуду, это часть меня, часть моей жизни, я никогда не смогу убежать от этого. Может, прожив былое заново, я смогу утихомирить разбушевавшиеся чувства? - тихо произнёс он, закрыл глаза и погрузился в прошлое.
…В жизнь молодого доктора и по совместительству тайного агента императора Карла Габсбурга ворвалась девушка по имени Морелла. Армандо, воспитанный в жёсткости, привыкший к холодному расчёту и скрытности, впервые почувствовал теплоту и умиротворение. Как будто бесконечная зима, наконец, уступила место весеннему солнцу. Да, был ещё один человек, которого он любил всей душой, и он отвечал ему тем же - его сестра Виктория. И Морелла…Её имя звучало для него, как обещание солнца после затяжного дождя, который он не любил. Она не была похожа ни на одну из тех женщин, что окружали его прежде, льстивых и неживых.
В их глазах он читал лишь жажду золота, в её же - искренность и какой-то свет. Её улыбка обезоруживала. Её прикосновения, нежные и ласковые, заставляли его испытывать то, чего ему так хотелось и не хватало в детстве. Это было больше, чем физическое вл_ечение, это было тепло материнской заботы, которого он был лишён в ранние годы. Порой он чувствовал себя маленьким мальчиком, которого наконец-то прижали к груди и пообещали, что всё будет хорошо.
Когда её руки скользили по его волосам, ему не хотелось говорить, не хотелось думать о чём-либо. Хотелось лишь наслаждаться чувством защищённости и безграничной любви.
И это завораживало его. Впервые в жизни ему захотелось не брать от женщины, а отдавать. Защищать, а не использовать. Любить, а не владеть. Несмотря на свою покладистость, она была остра на язычок, но даже её колкости, которые она, порой, отпускала в его адрес, нравились ему.
Он наивно полагал, что сможет совместить две свои жизни.
Но его отец, влиятельный человек по имени Витторио де Санти, чья власть простиралась далеко за пределы этого города, узнав об их отношениях, пришёл в ярость. Строивший свои дела на кр_ови и безжалостности, он моментально устранял все помехи на своём пути. Такой помехой он посчитал Мореллу, приближённую принцессы Изабеллы, против которой вёл негласную борьбу. Армандо и в голову не могло тогда прийти, что отец увидит угрозу в лице хрупкой девушки…
…Армандо прервал воспоминания и резко открыл глаза. Порывисто встав, он подошёл к столу, открыл нижний ящик, сунул руку в стопку бумаг, достал серый конверт и открыл его.
Сжимая в руках пожелтевший пергамент, он вновь перечитал строки отцовского приказа: “Разорви все связи с Мореллой. Дело, которым тебе оказал честь заниматься сам император, важнее твоих глупых чувств… Избавься от неё, иначе она заплатит за твою слабость …”
Армандо знал, что это не пустая угроза. Отец мог уничтожить Мореллу, не моргнув глазом.
Его отец был человек жестокий и жёсткий, как, впрочем, и мать, Элеонора де Санти, урождённая Вальтер, женщина, которая не имела себе равных по умению плести интриги.
В один из дождливых вечеров дверь его кабинета отворилась без стука. Он обернулся, и там стояла мать в чёрном, как ночь, платье и такой же чёрной нитью жемчуга на груди. Она вошла и, мило улыбаясь, спросила прямо с порога:
- Ты прочёл письмо отца? Он не указал сроки, пожалел тебя. Но ты сделаешь это завтра. Если нет, то твоя милая Морелла уже следующей ночью окажется на дне Комо. Ты знаешь, я не шучу.
Его сердце сжалось. Она не просила, она требовала. Не смотря на то, что выглядела она вполне миролюбиво и смиренно, её глаза горели, как угли, готовые вспыхнуть в любой момент.
Он зачем-то посмотрел на часы в своём кабинете. Их тиканье звучало, как отсчет до ка_зни, так ему показалось.
- Мне нужен твой ответ, Армандо, - прозвучал голос матери, сладкий и приторный, как сироп.
- Хорошо, - выдохнул он.
Элеонора приветливо улыбнулась.
- Умный мальчик, - проворковала она и исчезла за дверью неуловимой тенью, как и появилась.
Он почувствовал, как ярость и отчаяние разрывают его изнутри. Сможет ли он предать Мореллу? Сможет ли причинить ей такую боль? Но как он мог позволить ей ум_ереть?
Он знал, что у него нет выбора. Он должен был заставить её возненавидеть его.
Он должен был разбить ей сердце, чтобы спасти ей жизнь. И он написал ей письмо с просьбой срочно прийти к нему.
Запечатав послание, он снова взял перо и снова начал писать. И эти короткие несколько слов давались ему с трудом, каждое предложение причиняло физическую боль.
“Отец, спешу сообщить, что я только что исполнил Ваш приказ”.
Закончив послание, он почувствовал себя опустошённым.
Всю ночь он провёл без сна и рано утром уже стоял у высокого шкафа своего кабинета, где хранились многочисленные склянки с ядами, противоядиями и лекарствами, и ждал.
Морелла вошла стремительно, как всегда. В порыве чувств она обняла его за плечи и внимательно посмотрела на него.
- Ты бледен, - её голос, тёплый, как летний ветер с озера Комо, заставил его вздрогнуть.
- Морелла, мне нужно сказать тебе…
- Я говорила, что люблю тебя? Говорила! Армандо! – она взяла его ладонь в свои нежные руки и прижалась к ней щекой, - так что ты хочешь мне сказать? – Посмотрела она на него улыбающимися глазами, - Что бы ты ни сказал, знай, я всегда…
Её улыбка пронзила его сердце, словно кинжал. Он старался не смотреть ей в глаза.
- Морелла, нам нужно расстаться! – произнёс он сквозь сжатые зубы.
- Ты шутишь? Армандо, но это жестокая шутка даже для тебя, - всё ещё улыбаясь, промолвила она. Он промолчал.
Вдруг её лицо стало постепенно меняться, выражая сначала недоумение, потом удивление, затем – боль. Её губы задрожали.
Она взялась обеими руками за лацканы его фрака и крепко сжала их пальцами, словно пытаясь удержать. Её глаза, полные огня, теперь были туманными, как будто в них начал меркнуть свет. Они были полны слёз.
Фигура Армандо, обычно такая стройная и уверенная, сейчас казалась сломленной, словно он нёс на плечах неподъёмный груз.
- Это не шутка. Нам нужно расстаться, - повторил он и, не в силах выдержать её взгляд, посмотрел на свои руки, сжатые в кулаки.
- Ты так решил? – прошептала она, её голос дрожал.
Армандо поднял глаза и взглянул на неё. Он увидел разочарование и…любовь.
Он должен быть сильным. Ради неё.
- Да, - сказал он холодно, - я так решил.
Она, вдруг, улыбнулась, но в её улыбке не было тепла, только суровая решимость.
- Что же, ты сделал свой выбор! – произнесла она каким-то незнакомым ему голосом. – Теперь осталось лишь посмотреть, сможешь ли ты с ним жить!
Она порывисто развернулась и, шелестя подолом длинного платья, выбежала за дверь, оставив её открытой.
Армандо закрыл глаза и едва удержал себя, чтобы не остановить её.
Он смутно помнил, как к нему приходила Виктория, что-то спрашивала, возмущалась, утешала…
Виктория…Ещё одна его потеря…
- Нет! Всё, достаточно! - проговорил Армандо, сунул письмо в конверт и бросил его обратно в ящик. - Нужно спать.
С этими словами он быстро разделся и лёг в постель.
- И всё же я должен узнать правду, - засыпая, прошептал он, - сколько лет прошло с момента нашей последней встречи? А я всё ещё чувствую связь с этой женщиной…Сильную связь…
Утром он поднялся в храм и, приветствуя падре Хуана, попросил привезти к нему Мустафу.
- Я скажу Вам дополнительно, в какой день и час, - уточнил он и как бы невзначай произнёс: - Вчера на гуляниях я слышал голос той скандальной особы, помните? Действительно, слишком говорливая синьора. Она не приходит больше к вам помолиться? Иначе я услышал бы её даже из своей комнаты. Или она предпочитает молению весёлые карнавальные песни? – иронично усмехнулся он.
- Что Вы, как можно! Не кощунствуйте в стенах Храма Божьего! – с явной обидой произнёс святой отец, - просто она живёт в двух милях от Бардолино и не всегда может приехать на службу, - заступился за Мореллу Энрике.
- Да не нервничайте Вы так, я пошутил, - примирительным тоном произнёс Армандо.
- Ваши шутки, порой, могут сойти за грехи, - ответил падре.
- Я отмолю, - коротко бросил Армандо, развернулся и пошёл в комнату с потайным ходом в подземелье.
Узнать, где живёт Морелла, ему не составило труда, и он решил в один из ближайших вечеров отправиться к ней.
Между тем синьора не на шутку разболелась.
В её спальне стоял густой запах трав и медикаментов, смешиваясь с ароматом ладана, который постоянно горел в комнате, чтобы дым, исходящий из кадила, сходил на больную благодатью.
Доктор Сальваторе, окинув взглядом убранство комнаты, заметил полупустые флаконы на столике у кровати.
- Принимает ли она лекарства регулярно? - спросил он, нахмурив брови.
Элда поспешно заверила его, что строго следит за расписанием приёма лекарств, однако иногда госпожа отказывается, ссылаясь на то, что от них ей только хуже.
Доктор вздохнул. Упрямство пациентов всегда усложняло его работу. Он подошёл к кровати и внимательно осмотрел бледное лицо госпожи. Глаза ее были закрыты, а дыхание - пов_ерхностным и прер_ывистым. Он приложил руку к её лбу и ещё сильнее сдвинул брови . Бо_лезнь прогрессировала, несмотря на все его усилия.
Повернувшись к Эухении, которая теперь не отходила от сестры, он тихо сказал:
- Я сделаю всё возможное. Но состояние серьезное. Очень серьёзное.
- Вы думаете, что может повториться тот пр_иступ? – голос женщины дрожал, а руки нервно перебирали складки платья.
Сальваторе медленно вынул из кармана платок и вытер лоб. Этот жест, казалось, длился целую вечность, заставив Эухению почувствовать, как по спине пробегает ледяной озноб.
- Вероятность есть всегда. Особенно в таких случаях, - наконец, произнёс он.
- В каких случаях? – настороженно спросила Эухения.
- Особенно тяжёлых, - ответил доктор, - я сейчас же еду в Бардолино и привезу сюда других докторов.
Вердикт двух пожилых врачей из города был неутешителен: положение серьёзное, следует уповать на действие лекарств и молитвы.