Двести лет назад, 21 марта 1825 года, вышел третий (и, как оказалось, последний) выпуск альманаха «Полярная звезда», издававшегося К. Ф. Рылеевым и А. А. Бестужевым-Марлинским.
С А.С.Пушкиным этот выпуск был достаточно тесно связан. Во-первых, существует небольшое стихотворение, написанное из-за того, что первый тираж данного выпуска погиб во время петербургского наводнения 7 ноября 1824 года, почему и напечатан он был не к 1 января 1825 года, как предполагалось:
На альманах «Полярная звезда»
(после наводнения 1824 года)
Напрасно ахнула Европа,
Не унывайте, не беда!
От петербургского потопа
Спаслась «Полярная звезда».
Бестужев, твой ковчег на бреге!
Парнаса блещут высоты;
И в благодетельном ковчеге
Спаслись и люди и скоты.
Но, конечно, куда важнее то, что в этой книжке альманаха была впервые напечатана поэма Пушкина «Братья разбойники». И снова – произведение с не самой обычной судьбой…
13 июня 1823 года поэт писал Бестужеву: «В рассуждении 1824 года, постараюсь прислать тебе свои бессарабские бредни… "Разбойников" я сжёг — и поделом. Один отрывок уцелел в руках Николая Раевского; если отечественные звуки: харчевня, кнут, острог — не испугают нежных ушей читательниц "Полярной звезды", то напечатай его. Впрочем, чего бояться читательниц? их нет и не будет на русской земле, да и жалеть не о чем».
Что сжёг и что было напечатано?
Известно письмо Пушкина П.А.Вяземскому от 11 ноября 1823 года, где рассказано: «Вот тебе и "Разбойники". Истинное происшествие подало мне повод написать этот отрывок. В 1820 году, в бытность мою в Екатеринославле, два разбойника, закованные вместе, переплыли через Днепр и спаслись. Их отдых на островке, потопление одного из стражей мною не выдуманы». И здесь же – сообщение о времени работы над поэмой: «Некоторые стихи напоминают перевод "Шильонского узника". Это несчастие для меня. Я с Жуковским сошелся нечаянно, отрывок мой написан в конце 1821 года» (поэма Дж.Байрона «Шильонский узник» была переведена на русский язык В.А.Жуковским в сентябре 1821 — начале апреля 1822 гг.)
Во время Южной ссылки Пушкина на юге России достаточно часто происходили бунты и организовывались разбойничьи шайки. Находясь в Кишинёве, поэт, конечно же, не раз слышал «разбойничьи» рассказы, песни, легенды — основные жанры бессарабских крестьян. Обращался он к этим темам даже в 1830-ые годы – достаточно вспомнить напечатанную при жизни поэта повесть «Кирджали».
И, видимо, именно под влиянием этих впечатлений и начинает поэт работать над поэмой «Разбойники», впоследствии уничтоженной.
В черновиках поэта сохранился план:
«1
Поэма
Вечером девица плачет, подговаривает, молодцы готовы отплыть; есаул — где-то наш атаман. — Они плывут и поют...
Под Астраханью; разбивают корабль купеческий; он берёт себе другую — та сходит с ума; новая не любит и умирает. Он пускается на все злодейства. Есаул предаёт его.
Исследователи обычно указывают на неопределённость того, что героями поэмы станут именно братья разбойники. Думаю, не определены именно «братья», а разбойники совершенно явные: о ком ещё можно было сказать «разбивают корабль купеческий»? Но вскоре появляется и новый план:
«2
I. Разбойники, история двух братьев.
II. Атаман и с ним дева; хлад его etc.; песнь на Волге.
III. Купеческое судно, дочь купца.
IV. Сходит с ума».
Как видим, здесь уже перед нами не только любовный треугольник, но и история двух братьев, а действие, по замыслу поэта, должно происходить на Волге (может быть, что-то «откликнулось» позднее в «Песнях о Стеньке Разине»?). В напечатанном отрывке действие тоже происходит «за Волгой», но в черновиках можно прочесть «Молдавскую песню» (так озаглавлено Пушкиным):
Нас было два брата - мы вместе росли
И жалкую младость в нужде провели...
Но алчная страсть овладела душой,
И вместе мы вышли на первый разбой.
Курган серебрился при ясной луне,
Купец обробелый скакал на коне,
Его мы настигли . . . . . .
И первою кровью умыли кинжал
Мы... к убийству привыкли потом
И стали селеньям ужасны кругом.
И все читавшие «Братьев разбойников» сразу увидят, что именно из этой «песни» «выросло» начало рассказа выжившего брата:
Нас было двое: брат и я.
Росли мы вместе; нашу младость
Вскормила чуждая семья:
Нам, детям, жизнь была не в радость;
Уже мы знали нужды глас,
Сносили горькое презренье,
И рано волновало нас
Жестокой зависти мученье…
…Наскучила нам эта доля,
И согласились меж собой
Мы жребий испытать иной:
В товарищи себе мы взяли
Булатный нож да тёмну ночь;
Забыли робость и печали,
А совесть отогнали прочь.
************
Какой-то фрагмент из поэмы был известен петербургским друзьям Пушкина (интересно, что нигде не упоминается поэма!), а один отрывок был послан поэтом Н.Н.Раевскому-младшему (из переписки семьи Раевских мы знаем, что из поэмы, «которую он не думает ни печатать, ни кончать»). И, судя по всему, именно этот отрывок уцелел после уничтожения всего произведения.
И получили мы, в принципе, самостоятельное произведение…
Если понравилась статья, голосуйте и подписывайтесь на мой канал!Уведомления о новых публикациях, вы можете получать, если активизируете "колокольчик" на моём канале
Навигатор по всему каналу здесь
«Путеводитель» по всем моим публикациям о Пушкине вы можете найти здесь