Ну что ж... С чего начать-то? Наверное, с того дня, когда я поняла — мой муж святой. А я дура набитая.
Сидим мы как-то за ужином, Андрей рассказывает про работу, а я листаю телефон. И тут — бац! — сообщение от его мамы в семейном чате: "Спасибо, сынок, за помощь. Лекарства купила, на продукты хватило."
— А чего это мама тебе спасибо говорит? — спрашиваю невзначай.
Андрей вилкой в тарелке ковыряется: — Да так... Перевел ей на карточку. Пенсия-то копеечная.
Вот тут меня как током ударило! Сколько это "так"? Когда начал? И главное — ПОЧЕМУ я об этом не знала?!
— Сколько? — выдавливаю из себя.
— Да немного... Тысяч пятнадцать.
ПЯТНАДЦАТЬ ТЫСЯЧ?! В месяц?! А я тут экономлю на всём подряд, покупаю просроченный творог со скидкой, хожу в старых сапогах уже третью зиму...
— А давно ты... поддерживаешь? — голос дрожит уже.
— Года полтора как. — Он даже не поднимает глаз. — Ну а что? Она же моя мама.
Года полтора! ПОЛТОРА ГОДА он тайком поддерживает свою мамочку, а я... А я что? Я последний раз маме на день рождения тысячу рублей подарила — и то с угрызениями совести.
Встаю из-за стола. Руки трясутся — то ли от злости, то ли от обиды.
— Коль ты своей мамочке деньги отправляешь, — говорю, стараясь держать голос ровно, — и я буду свою маму поддерживать!
Андрей наконец поднимает голову: — Да поддерживай, кто против-то?
Вот так просто. "Поддерживай". А где эти деньги взять? У нас один семейный бюджет, из которого оказывается, тайком утекает пятнадцать тысяч в месяц!
На следующий день звоню маме. Она в огороде, как всегда. Слышу, как лопатой постукивает.
— Мам, как дела? Денег хватает?
— А что случилось-то? — сразу насторожилась. — Ты же знаешь, пенсия маленькая, но мы с папой привычные...
Сердце сжалось. "Привычные"... К бедности привычные. А ведь папа инвалид второй группы, мама весь огород тянет одна. И я... я им практически не помогаю.
— Мам, я тебе буду каждый месяц деньги переводить. На продукты, на лекарства...
Молчание. Потом всхлипывание.
— Доченька, да не надо нам... Сами как-нибудь...
— Надо, мам. ОЧЕНЬ надо.
Повесила трубку и села считать. Откуда взять эти деньги? Зарплата — тридцать тысяч. Андрей получает сорок пять. Итого семьдесят пять на двоих. Коммуналка, продукты, бензин, кредит за машину... И вот сейчас выясняется — минус пятнадцать тысяч на свекровь, и мне нужно ещё столько же для мамы.
Начала экономить. Сначала на себе — перестала покупать кофе в автомате на работе, отказалась от абонемента в спортзал. Потом стала готовить дома обеды вместо кафе. Потом... потом начала экономить на всём подряд.
Через месяц отправила маме десять тысяч. Сердце пело! Звонит она вечером, плачет в трубку:
— Спасибо тебе, родная... Папе новые лекарства купила, такие дорогие, а теперь можем себе позволить...
Андрей, кстати, никак не отреагировал. Увидел в банковском приложении перевод — промолчал. Видимо, счёл, что справедливо.
А дальше началось... безумие.
Потому что десять тысяч — это не пятнадцать. И мне захотелось большего. Не просто помочь, а помочь ДОСТОЙНО. Как муж помогает.
Стала подрабатывать. Переводы, копирайтинг по вечерам. Сплю по четыре часа в сутки, но отправляю уже по пятнадцать тысяч.
Мама счастлива. В огороде теперь рабочие помогают. Папе массажистка ходит. Они даже в санаторий съездили первый раз за десять лет!
А я... я превратилась в зомби. Глаза красные, нервы на пределе. На работе стала ошибки допускать. Дома огрызаюсь на Андрея по любому поводу.
— Что с тобой? — спрашивает он как-то вечером. — Ты какая-то... не такая.
НЕ ТАКАЯ?! А кому я такая стала? Себе в угоду? Или родителям в радость?
— Устаю, — отвечаю коротко.
Он пожимает плечами и уходит в другую комнату. А я сижу за компьютером, строчу очередную статью про "10 способов сэкономить на отпуске". Ирония судьбы — сама забыла, когда последний раз отпуск себе позволила.
Через полгода такой жизни случилось неизбежное. Подхватила грипп — и так сильно, что две недели на больничном провалялась. Температура под сорок, бред, галлюцинации... А я всё думаю про деньги. Как отправить маме перевод? Где взять на лекарства себе?
Андрей, кстати, ухаживал. Суп варил, таблетки приносил. И как-то вечером, когда мне полегчало, сел рядом:
— Лен, ты же понимаешь, что так дальше нельзя?
— О чём ты?
— Ты себя убиваешь. Из-за денег. Которые родителям отправляешь.
Вот тут я взорвалась:
— А ты?! Ты что делаешь?! Полтора года тайком маме помогаешь, а мне ничего не сказал!
— Так я же не надрываюсь! — Он аж вскочил. — У меня зарплата позволяет, я не сплю по четыре часа, не работаю на трёх работах!
И тут до меня дошло. Наконец-то дошло.
Мы с ним не равны. Никогда не были равны. У него больше возможностей — значит, и помощь родителям ему даётся легче. А я... я пытаюсь тягаться, забывая о собственных ресурсах.
— Знаешь что, — сказала тихо. — А давай честно поделим семейный бюджет. Пропорционально доходам. И каждый пусть решает сам, сколько родителям отправлять.
Андрей призадумался:
— То есть как?
— Ты получаешь сорок пять тысяч, я тридцать. Значит, ты оплачиваешь шестьдесят процентов всех общих расходов, я сорок. А что остаётся — тратим по своему усмотрению.
Он согласился. И знаете что? Мне стало легче дышать! Не физически — морально.
Теперь я отправляю маме восемь тысяч в месяц. Не пятнадцать, как муж своей маме. Но эти восемь тысяч — МОИ. Честно заработанные, без ущерба для здоровья и семейного благополучия.
А мама... мама по-прежнему счастлива. Потому что дело не в сумме. Дело в том, что дочь помнит, заботится, любит.
Иногда сижу и думаю: может, это урок такой был? О том, что в семье не должно быть тайн? О том, что помощь родителям — это не соревнование на тему "кто больше даст"?
Или просто о том, что равенство — штука сложная. И чтобы его достичь, нужно честно говорить о своих возможностях. Не стесняться, не геройствовать, а просто... быть честным.
Андрей теперь, кстати, иногда спрашивает: "Как дела у твоих родителей? Может, им ещё что-то нужно?" И я знаю — если понадобится, мы вместе поможем. Без секретов, без надрыва.
А ещё я поняла: любовь к родителям измеряется не рублями. Она измеряется вниманием, заботой, готовностью прийти на помощь.
И да — я всё-таки купила себе новые сапоги. Наконец-то.