После того как Кристина съехала в съемную квартиру, вопрос о переезде в другую комнату в общежитии стал для Лены и Полины неактуальным. Зачем переезжать, если основной источник проблем самоустранился?
Лена радовалась этому. Ей нравилась комната, в которой они жили. Они с Полиной успели сделать её более уютной и комфортной, съезжать было жалко, а тут такая удача.
Продолжение рассказа "В поисках лучшей жизни"
Глава 69
Собирая вещи, Кристина не могла молчать. Она подшучивала над Леной и, естественно, не удержалась, проболталась об изменениях в своей жизни. Приврала. Сказала, что у неё скоро свадьба с Костей и, вообще, всё будет в шоколаде.
- Совет да любовь, - только и сказала Лена, мысленно добавив, - идеальная пара.
Лена позвонила Полине, рассказала о том, что комната свободна и спросила:
- Ты вернешься или пока будешь жить у Екатерины Геннадьевны?
- Не знаю… я, вообще, не знаю, что будет дальше. Возможно, я заберу документы из института, - тихо призналась Полина.
Она уже давно думала об этом, но вслух произнесла впервые, знала, что Лена не осудит.
- Все так плохо? Может, не стоит торопиться? Можно же взять "академ" или перевестись на заочное, я, правда, не знаю, оно платное или нет, – говорила Лена. Она задала еще несколько правильных вопросов, старалась поддержать подругу.
Полина лишь вздыхала. Своё будущее она видела очень призрачным. Она не знала как правильно поступить. Бабушка с дедушкой говорили, что они справятся самостоятельно и все будет хорошо, но Полина видела, как сильно сдала бабуля после всего произошедшего.
Через пару недель должны были выписать из больницы Мишу. Ему после дополнительных обследований провели операцию, после которой шансы вернуться к нормальной жизни возросли в разы.
- Впереди, конечно, много работы. И вашей, и его, - говорил врач Анне Алексеевне с мужем, - но Миша еще ребёнок, а детям все дается проще.
У Зои тоже было все не радужно. Рука её жутко болела, врачи ставили уколы с обезболивающим, но это помогало ненадолго. Когда состояние Зои стало более-менее стабильным, к ней пришли из полиции. Разговор был тяжелым. Зое задавали много вопросов про Петра, причем некоторые ставили женщину в ступор. Оказалось, что Петр был совсем не тем, за кого себя выдавал и у полиции накопилось к нему немало вопросов.
Зоя в расследовании темных делишек, которые творил Петр, помочь не могла, её он ни во что не посвящал. Зоя только знала, с кем он чаще всего созванивался, о чем и рассказала.
- Надеюсь, вы не будете выгораживать Бубнова? Не скажете, что упали сами и ваш сын тоже? Такие вещи нельзя прощать! – говорил полицейский.
- Я не собираюсь ничего прощать, - тихо отвечала Зоя и очень подробно рассказывала события того страшного дня. Она все помнила, несмотря на травму головы и общее состояние.
После общения с полицейским, Зоя долго не могла заснуть. Она лежала, глядя в потолок и думала, какая же она дура. Сейчас Зоя не могла себе объяснить, почему связалась с Петром, что в нем нашла и почему начала «прикладываться к бутылке».
- Наверное, я просто устала, - рассуждала Зоя. – Захотела тепла, ласки, сильное плечо рядом. А Петр… он поддерживал, помогал, как-то невзначай говорил приятное, алкоголь расслаблял, помогал не думать о проблемах, и я… - она мысленно махала рукой, но вновь и вновь возвращалась к своим думам.
Зое было очень стыдно перед сыном. Она не знала, как будет смотреть ему в глаза. Хотя очень хотела увидеть Мишу. Но пока это было лишь мечтой. Ходить Зоя не могла, пострадавшая нога была жёстко зафиксирована какими-то спицами и требовала полного покоя.
О том, как чувствует себя сын, Зоя узнавала у врача и Анны Алексеевны, которая навещала ежедневно. Первые приходы свекрови, Зоя почти не разговаривала с ней, отвечала на вопросы о здоровье и замолкала. Зоя понимала, что нужно поговорить, но никак не могла решиться, а потом её прорвало. Она плакала, просила прощения и благодарила Анну Алексеевну.
- Я и сама не знаю, почему не хотела общаться с вами. Наверное, пыталась убрать все воспоминания о Владимире, а может еще почему-то, но однозначно была дурой… простите меня… - плакала Зоя.
Они проговорили с Анной Алексеевной больше часа и, наконец-то, отпустили все обиды, непонимание. Обеим женщинам стало заметно легче на душе.
- Тебе бы еще с Полиной поговорить по душам, - сказала Анна Алексеевна, собираясь уходить. – Несмотря ни на что, она вас с Мишей очень любит, а ты… ты как-то забыла, что она твоя дочь. Неправильно это.
- Она меня ослушалась. Не надо ей было ехать в город. Осталась бы дома все было бы иначе. Я бы с Петром не связалась…
- Ты сейчас серьезно? Зоя, винить Полину за свои поступки и перекладывать на неё вину – последнее дело. Даже не вздумай… она и так вся переживает. Не смей! – проговорила Анна Алексеевна строго. – Я сейчас скажу ужасную вещь, но начнешь гнобить Полину, будет у нас война. И в этот раз я выиграю. Еще неизвестно, в каком состоянии ты выйдешь из больницы. Скорее всего, вернуться к нормальной, полноценной жизни ты не сможешь. Как будешь справляться в быту – одному Богу известно. Мы, конечно, тебя не бросим, но только если ты, наконец-то, начнешь думать головой. У тебя двое детей. Двое! И то, что Полина совершеннолетняя, ничего не меняет. Не смей делать из неё козу отпущения. Она ни в чем не виновата. Она должна жить свою жизнь, а не сидеть в деревне, ухаживая за вами. Подумай над моими словами. Подумай! – повторила Анна и ушла.
Речь свекрови зацепила Зою, вызвала в душе бурю эмоций, а в голове кучу мыслей. Зоя не могла по щелчку пальцев изменить свое отношение к дочери, но постараться быть мягче, все же планировала.
© Баранова А.А., 2025