– Елена Викторовна Савельева, вам письмо! – крикнула почтальон и сунула конверт в щель двери.
Я даже не успела объяснить, что никакой Елены Викторовны здесь не живет. Уже третий раз за неделю. Взяла конверт и внимательно посмотрела на адрес – все правильно, моя квартира, мой подъезд. Только вот живу я здесь всего полгода, а зовут меня Марина.
Бросила письмо к остальным на подоконник. Их уже накопилось целая стопка. Банковские уведомления, какие-то официальные документы, счета. Все на имя этой загадочной Елены Викторовны.
Сначала я думала, что почтальон просто ошибается. Бывает же. Но письма продолжали приходить регулярно, словно женщина никуда не исчезала. А риелтор, когда я снимала квартиру, уверял, что предыдущие жильцы выехали давно и навсегда.
– Мариночка, доброе утро! – раздался голос за дверью.
Это был Владимир Петрович, сосед напротив. Пенсионер лет семидесяти, всегда вежливый и общительный.
– Доброе утро, Владимир Петрович! – открыла я дверь. – Кстати, хотела у вас спросить. Вы случайно не помните, кто жил в моей квартире до меня?
Владимир Петрович задумался, поправил очки.
– Конечно помню. Леночка Савельева. Замечательная женщина, много лет здесь прожила. А что случилось?
– Да вот, письма на ее имя приходят до сих пор. Не понимаю, куда их девать.
– Ой, действительно! – он покачал головой. – Она же к сыну уехала, в прошлом году. Говорила, что ненадолго, на пару месяцев. Наверное, забыла переоформить почту.
– А вы не могли бы дать контакты ее сына? Передам письма.
– Конечно, конечно. У меня есть его телефон, он как-то номер оставлял на всякий случай.
Владимир Петрович ушел за записной книжкой, а я стояла в дверном проеме и размышляла. Что-то в этой истории меня смущало. Если женщина уехала временно, почему до сих пор не вернулась? И почему письма продолжают приходить в таком количестве?
– Вот, записывайте, – вернулся сосед. – Андрей Савельев, сын Леночки.
Я записала номер и решила позвонить сразу. Длинные гудки, потом раздался недовольный мужской голос:
– Алло!
– Здравствуйте, это Марина. Я живу в квартире, где раньше жила ваша мама, Елена Викторовна. К нам приходят письма на ее имя.
– И что мне с этим делать? – голос стал еще более раздраженным.
– Ну, я думала, может, вы заберете их или скажете, куда переадресовать...
– Слушайте, – перебил меня Андрей, – мать в доме престарелых. Она больше не в себе, ничего не соображает. Мне некогда заниматься ее делами. Выбрасывайте эти письма в мусор.
– Но там банковские уведомления, какие-то официальные документы...
– Какие документы? У нее нет никаких денег, никакого имущества. Одни долги остались. Я уже все оплатил, что мог. Не звоните больше по этому поводу.
Он бросил трубку. Я стояла с телефоном в руках и чувствовала, как что-то не сходится. Если у Елены Викторовны нет денег, зачем ей банковские уведомления? И почему сын так грубо отвечает?
Вечером я не выдержала и вскрыла одно из писем. Это было уведомление из банка о поступлении средств на счет Елены Викторовны Савельевой. Сумма заставила меня присвистнуть – больше трехсот тысяч рублей. Откуда у пенсионерки такие деньги?
Второе письмо оказалось от управляющей компании. Задолженность по коммунальным платежам за какую-то другую квартиру. Адрес незнакомый, но фамилия та же – Савельева.
Третье письмо совсем ошарашило. Уведомление от нотариуса о необходимости явиться для принятия наследства от умершей сестры. Срок истекает через месяц.
Я села за стол и разложила все письма. Картина получалась странная. У Елены Викторовны есть деньги в банке, есть еще одна квартира, есть наследство. А сын утверждает, что у матери ничего нет.
На следующий день я поймала соседку снизу, Светлану. Молодая женщина лет двадцати восьми, работает в школе учителем.
– Света, вы случайно не помните, как уезжала Елена Викторовна из квартиры наверху?
– Ой, как же, помню! – оживилась Светлана. – Такой скандал был. Приехали сын с невесткой, вынесли телевизор, холодильник, какие-то украшения. А остальное в мусорные баки выбрасывали. Я видела, как они документы рвали и в мусорку кидали. Елена Викторовна стояла рядом, плакала. Говорила: "Андрюша, зачем ты мои бумаги выбрасываешь?" А он отвечал: "Мама, это все хлам, тебе это больше не нужно".
– И куда она потом делась?
– Они ее в машину посадили и увезли. Она через окно помахала мне рукой, такая грустная была. Больше я ее не видела.
Вечером я сидела на кухне и думала. Чувство, что происходит что-то неправильное, не давало покоя. Елена Викторовна явно не знает о своих делах, а сын либо не в курсе, либо специально скрывает от матери информацию.
Я взяла телефон и набрала номер Андрея еще раз.
– Я же сказал не звонить! – рявкнул он в трубку.
– Подождите, не бросайте трубку. Я вскрыла несколько писем вашей мамы...
– Какое вы имеете право?!
– У нее на счету большая сумма денег. И еще есть уведомление о наследстве от сестры.
Повисла тишина. Потом Андрей заговорил другим тоном:
– Что за деньги? Какое наследство?
– Банковское уведомление о поступлении средств. Больше трехсот тысяч. И нотариус просит явиться для оформления наследства.
– Не может быть. У мамы никогда не было таких денег.
– Может, она вам не все рассказывала?
– Слушайте, – голос Андрея стал жестким, – даже если это правда, какое вам дело? Это наши семейные вопросы.
– Просто хочу передать письма адресату.
– Адресат в доме престарелых и ничего не соображает. Я сам разберусь с этими делами.
– В каком доме престарелых?
– Это не ваше дело!
Он снова бросил трубку. Но я уже поняла – он не знал о деньгах матери. И сейчас очень заинтересовался.
На следующее утро я встретила Владимира Петровича у подъезда.
– Владимир Петрович, а вы не знаете, в какой дом престарелых попала Елена Викторовна?
– Знаю, конечно. "Забота" называется, на окраине города. Я туда собирался съездить, навестить ее. Все руки не доходят.
– А как она там? Действительно ли она... того... не в себе?
Владимир Петрович удивленно посмотрел на меня:
– Леночка? Да что вы! Умнейшая женщина, память отличная. Правда, после инсульта ослабла, но голова-то ясная. Кто вам такое сказал?
– Ее сын.
– Андрей? – он покачал головой. – Странно. Может, он просто не хочет лишний раз волноваться. Знаете, как некоторые дети относятся к родителям в старости.
Я решила действовать. В выходной день поехала в дом престарелых "Забота". Здание было старое, но чистое. На ресепшене сидела молодая медсестра.
– Я к Елене Викторовне Савельевой.
– А вы кто ей будете?
– Соседка. Живу в ее бывшей квартире.
– Проходите, комната двенадцать. Она обрадуется, к ней редко кто приходит.
Я поднялась на второй этаж и постучала в дверь. Из-за двери раздался слабый, но отчетливый голос:
– Войдите.
В комнате стояли две кровати. У окна в кресле сидела пожилая женщина с добрыми глазами и аккуратно уложенными седыми волосами. Она выглядела усталой, но никак не сумасшедшей.
– Елена Викторовна?
– Да, это я. А вы кто, милая?
– Меня зовут Марина. Я живу в вашей бывшей квартире.
Лицо женщины осветилось:
– В моей квартире? Как там дела? Все ли в порядке? Цветы на подоконнике не засохли?
– Все хорошо. Елена Викторовна, к вам приходят письма. Много писем.
– Письма? – она оживилась. – Какие письма?
Я достала из сумки несколько конвертов:
– Банковские уведомления, от нотариуса, от управляющей компании.
Елена Викторовна взяла письма дрожащими руками:
– Ой, это же про мою вторую квартиру! Я ее сдавала, деньги должны были поступать на счет. А это... – она развернула уведомление от нотариуса, – про сестру мою, Галю. Неужели она умерла? Когда?
– Три месяца назад, судя по дате в письме.
Елена Викторовна заплакала:
– Я даже не знала. Никто не сказал. А мы так близко дружили всю жизнь.
– Елена Викторовна, а ваш сын знает про эти дела?
– Андрей? – она вытерла глаза. – Я ему говорила про квартиру, про деньги, но он сказал, что разберется сам. Обещал все документы забрать, переоформить. Это было полгода назад, когда он меня сюда привез.
– И с тех пор он не приезжал?
– Нет. Звонил пару раз, спрашивал, как дела. Говорил, что занят очень, работы много. Я понимаю, конечно. У него своя семья, заботы.
– А внук у вас есть?
Лицо Елены Викторовны снова озарилось:
– Максимка! Мой любимый внучек. Ему уже двенадцать лет. Такой умный мальчик, отличник. Он меня очень любит, всегда приходил в гости, мы вместе читали, я ему сказки рассказывала. Но Андрей сказал, что мне нельзя волноваться, и запретил Максиму меня навещать.
Я провела с Еленой Викторовной два часа. Она рассказала мне всю свою историю. Овдовела рано, растила сына одна. Работала бухгалтером, откладывала каждую копейку. Купила вторую квартиру на окраине, сдавала ее, деньги копила на внука. Хотела оставить ему приличное наследство.
После инсульта стала плохо ходить, и Андрей предложил ей переехать к ним. Но там было тесно, невестка Ирина относилась к ней холодно. Через месяц сын привез ее в дом престарелых "временно, пока не подберем сиделку".
– Он хороший мальчик, мой Андрей, – говорила Елена Викторовна, – просто жизнь у него сложная. Ирина работает мало, денег не хватает. Я понимаю, что я им в тягость.
– Елена Викторовна, а вы хотели бы увидеть внука?
– Ой, как хочу! Но Андрей сказал, что мне нельзя волноваться, что это вредно для здоровья.
Я поняла, что нужно действовать осторожно. Вернувшись домой, я начала собирать информацию. Нашла школу, где учится Максим Савельев. Оказалось, что он действительно отличник, занимается в математическом кружке.
Через несколько дней я дождалась его у школы. Высокий худой мальчик с серьезными глазами, очень похожий на бабушку.
– Максим?
– Да, а вы кто?
– Меня зовут Марина. Я хотела поговорить с тобой о твоей бабушке.
Лицо мальчика изменилось:
– С бабулей? А что с ней? Она умерла?
– Нет, что ты! Она жива-здорова. Я недавно ее навещала.
– Вы ее видели? – глаза мальчика загорелись. – Как она? Что говорила? Она меня вспоминала?
– Конечно вспоминала. Очень по тебе скучает.
Максим опустил голову:
– Я тоже по ней скучаю. Раньше я к ней каждые выходные ездил. Мы вместе читали, она мне истории рассказывала. А теперь папа говорит, что она больная и лучше ее не беспокоить.
– А ты хотел бы ее увидеть?
– Очень! Но родители не разрешают.
– Максим, твоя бабушка просила передать тебе привет. И еще она хочет, чтобы ты знал – у нее есть деньги, которые она хочет тебе оставить на образование.
Мальчик удивленно посмотрел на меня:
– Какие деньги? Папа говорит, что у бабули совсем ничего нет, что даже дом престарелых нам дорого обходится.
Тут я поняла, что зашла слишком далеко. Не стоило посвящать ребенка в семейные дела.
– Просто знай, что бабушка тебя очень любит, – сказала я. – И если захочешь ее навестить, я могу помочь.
На следующий день мне позвонил Андрей. Голос был злой:
– Это вы беседовали с моим сыном у школы?
– Да, я...
– Какое право вы имеете вмешиваться в наши семейные дела? Кто вы такая, чтобы рассказывать ребенку про какие-то деньги?
– Я просто передала привет от бабушки.
– Слушайте меня внимательно, – процедил Андрей. – Держитесь подальше от моей семьи. Если еще раз увижу вас рядом с сыном, вызову полицию.
– Но ваша мама...
– Моя мама больна. А эти письма – просто задержка в системе. Никаких денег у нее нет и быть не может.
Он бросил трубку, но я знала, что он врет. И теперь понимала почему. Андрей думал, что мать нищая, и не хотел тратиться на ее содержание. А узнав про деньги, он, наверное, уже строит планы, как их получить.
Я решила помочь Елене Викторовне разобраться с ее делами. Съездила в банк, выяснила, что на счету действительно накопилась крупная сумма от сдачи квартиры. Нашла нотариуса, который занимается наследством. Оказалось, что сестра Елены Викторовны оставила ей дачу и еще немного денег.
Через неделю я снова поехала в дом престарелых. Рассказала Елене Викторовне обо всем, что узнала.
– Значит, Галя все-таки умерла, – грустно сказала она. – А я даже на похороны не попала.
– Елена Викторовна, вам нужно оформить доверенность, чтобы кто-то мог заниматься вашими делами. Иначе наследство пропадет.
– А Андрей? Он же обещал...
– Андрей не знал о наследстве. И, судя по всему, не очень торопится разбираться с вашими делами.
Елена Викторовна долго молчала, потом спросила:
– А вы могли бы мне помочь? Я оформлю на вас доверенность, а потом, когда все улажу, приеду и сама разберусь.
– Но это же ваши семейные дела...
– У меня, кроме вас, больше никого нет. Андрей занят, а Максимку ко мне не пускает.
Я согласилась. Мы съездили к нотариусу, оформили доверенность на мое имя. Елена Викторовна была слаба, но вполне адекватна. Нотариус это подтвердил.
За следующую неделю я успела оформить наследство, разобраться с банковскими делами, даже съездила посмотреть на дачу, которую оставила сестра. Небольшой домик в садоводстве, но в хорошем состоянии.
А потом позвонил Андрей. Голос был уже не злой, а заискивающий:
– Марина, извините за грубость. Я тут подумал... может, действительно стоит разобраться с мамиными делами.
– Уже разобралась.
– Как это?
– Ваша мама оформила на меня доверенность. Наследство получено, дела с банком улажены.
– Какое наследство? Сколько денег?
– Это не мое дело вам рассказывать. Обратитесь к матери.
– Но она же больна...
– Елена Викторовна вполне адекватна. Просто слаба физически после инсульта.
– Слушайте, давайте встретимся, поговорим спокойно.
– О чем говорить?
– Ну, вы же понимаете, она моя мать. И все ее дела должен решать я, а не посторонний человек.
– Тогда езжайте к ней и поговорите лично.
Через два дня Андрей действительно приехал в дом престарелых. Я была там в это время, и медсестра попросила меня остаться, чтобы Елена Викторовна не волновалась.
Андрей выглядел как обычный мужчина средних лет – немного усталый, в хорошем костюме, но с жесткими глазами. Рядом с ним была его жена Ирина, худая блондинка с недовольным лицом.
– Мама, как дела? – Андрей поцеловал Елену Викторовну в щеку.
– Андрюша! Как хорошо, что ты приехал! А где Максимка?
– Максим в школе. Мама, мне рассказали, что у тебя появились какие-то деньги.
– Да, представь себе! Тетя Галя умерла и оставила мне дачу. А еще квартира моя приносила доход все это время. Марина помогла мне все оформить.
Андрей посмотрел на меня с неприязнью:
– Мама, зачем ты доверила свои дела чужому человеку? Я же твой сын.
– Но ты говорил, что у тебя нет времени...
– У меня всегда найдется время для тебя, – соврал Андрей. – Сколько там денег?
Елена Викторовна назвала сумму. Глаза Ирины загорелись, а Андрей присвистнул:
– Надо же! И ты хочешь все это оставить Максиму?
– Конечно. Я всю жизнь копила для внука.
– Мама, но пойми, мальчику всего двенадцать лет. Он еще не умеет обращаться с деньгами. Лучше передай все мне, а я буду тратить на его образование постепенно.
Елена Викторовна неуверенно посмотрела на сына:
– Но я хотела сама...
– Мама, ты же в доме престарелых. Как ты будешь распоряжаться деньгами отсюда?
Тут вмешалась Ирина:
– Елена Викторовна, а сколько вообще стоит ваше содержание здесь? Может, лучше переехать к нам?
– Мы же пробовали, – тихо сказала Елена Викторовна. – Тебе было неудобно.
– Да что ты! Просто тогда квартира была маленькая. А теперь, с этими деньгами, мы можем купить что-то побольше.
Я поняла, к чему идет разговор, и вмешалась:
– Елена Викторовна, у вас есть время подумать. Не торопитесь с решениями.
– А вы кто такая, чтобы давать советы моей матери? – рявкнул Андрей.
– Я тот человек, который помог ей не потерять наследство, пока вы полгода "не находили времени".
– Хватит! – Андрей встал. – Мама, я завтра приеду с документами. Ты переоформишь все на меня, и мы тебя заберем домой.
– Андрюша, а Максимка сможет меня навещать?
– Конечно, мама. Он будет жить с нами в одной квартире.
После их ухода Елена Викторовна долго сидела молча.
– Я рада, что Андрей наконец-то нашел время, – сказала она. – Но что-то мне страшно.
– Чего вы боитесь?
– Не знаю. Может, я зря всю жизнь копила эти деньги для Максимки? Может, Андрей прав, и лучше отдать все ему?
– Елена Викторовна, это ваши деньги. Вы имеете право решать, как ими распорядиться.
На следующий день Андрей приехал с документами и нотариусом. Я тоже была там, потому что Елена Викторовна попросила меня остаться.
– Мама, вот документы на передачу всех денег мне, – сказал Андрей. – Подписывай.
Елена Викторовна взяла документы дрожащими руками:
– А что здесь написано?
– Что ты передаешь мне право распоряжаться твоими деньгами и имуществом.
– А дача?
– И дача тоже.
– Но я хотела оставить все Максимке...
– Мама, я же объяснил тебе. Я буду тратить деньги на Максима. Только более разумно.
Елена Викторовна посмотрела на нотариуса:
– А если я передам деньги сыну, я потом не смогу их вернуть?
Нотариус кивнул:
– Если вы подпишете эти документы, деньги и имущество будут принадлежать вашему сыну. Вернуть их можно будет только через суд, если докажете принуждение.
– Андрюша, а может, лучше я просто завещание напишу? А пока буду сама распоряжаться деньгами?
Лицо Андрея потемнело:
– Мама, ты не понимаешь. Тебе нужен уход, лечение. Все это стоит денег. Если ты не передашь мне права, я не смогу тебе помочь.
– Но ведь я могу сама оплачивать свое содержание...
– Мама, ты же старенькая. Тебя могут обмануть, обокрасть. Лучше доверь все мне.
Елена Викторовна растерянно посмотрела на всех нас. Я видела, что она колеблется.
– Елена Викторовна, – сказала я, – вы можете попросить время подумать.
– Зачем ей думать? – вскипела Ирина. – Мы же не чужие люди. Мы заботимся о ней.
– Тогда почему за полгода ни разу не приехали? – не выдержала я.
– А вам какое дело? – огрызнулась Ирина.
– Мне есть дело, потому что я видела, как Елена Викторовна плачет от одиночества.
– Хватит! – рявкнул Андрей. – Мама, или ты подписываешь документы, или мы уезжаем и больше не приедем.
Елена Викторовна заплакала:
– Андрюша, не говори так. Я все подпишу, только не бросай меня.
– Подождите, – вмешался нотариус. – Елена Викторовна, вы подписываете документы добровольно, без принуждения?
– Да, конечно, – всхлипнула она.
Я поняла, что должна что-то предпринять:
– Елена Викторовна, а не хотите ли вы сначала увидеть Максима? Поговорить с ним?
– Максима здесь быть не должно, – быстро сказал Андрей.
– Почему? – спросила Елена Викторовна. – Я хочу увидеть внука.
– Потому что мы не хотим травмировать ребенка.
– Но это же его бабушка, – возразила я. – И деньги предназначались для него. Разве он не имеет права знать об этом?
– У нас есть права родителей! – рявкнула Ирина.
– А у Елены Викторовны есть права бабушки, – спокойно ответила я.
Тут в дверь постучали. Вошла медсестра:
– Елена Викторовна, к вам еще один посетитель.
За ней в комнату заглянул Максим. Мальчик был в школьной форме, с портфелем за плечами.
– Бабуля! – крикнул он и бросился к Елене Викторовне.
– Максимка! – она обняла внука, и слезы потекли по ее щекам. – Как же я по тебе соскучилась!
– Что ты здесь делаешь? – грозно спросил Андрей.
– Я узнал от одноклассника, что его бабушка живет в этом же доме, – сказал Максим, не отпуская бабушку. – Решил проведать бабулю после школы.
– Мы тебе запрещали!
– Но почему? – мальчик повернулся к отцу. – Почему нельзя навещать бабушку?
Андрей растерялся. На глазах у нотариуса и медсестры трудно было объяснить, почему внуку запрещено видеться с бабушкой.
– Максимка, – тихо сказала Елена Викторовна, – скажи мне честно. Ты хочешь, чтобы бабушка оставила тебе деньги на учебу, или лучше отдать их папе?
Мальчик удивленно посмотрел на нее:
– Какие деньги, бабуля?
– У меня есть накопления. Я всю жизнь копила для твоего образования.
– Правда? – глаза Максима загорелись. – Но зачем мне деньги сейчас? Я же еще маленький. Лучше ты их потрать на себя. Купи красивую одежду, вкусную еду.
– Максим! – резко окликнула его Ирина. – Не говори глупости.
– Мама, а что глупого? Если у бабули есть деньги, пусть живет, как хочет. А мне и так хорошо.
Елена Викторовна крепче прижала внука:
– Вот видишь, Андрюша. Максимка не жадный. Он думает обо мне.
– Мама, ребенок не понимает, о чем говорит, – сказал Андрей. – Образование дорогое, ему понадобятся деньги на институт.
– А если понадобятся, я дам, – твердо сказала Елена Викторовна. – Но пока я жива, буду сама распоряжаться своими деньгами.
Она повернулась к нотариусу:
– Я передумала. Документы подписывать не буду.
– Мама!
– Не мама! Полгода ты меня не навещал. Полгода я думала, что ты меня бросил. А Марина приехала, помогла с делами, привела Максимку. Она больше о моих интересах позаботилась, чем родной сын.
– Но я же не знал про деньги...
– А если бы не было денег, так и не приехал бы?
Андрей растерянно молчал. Ответ был очевиден.
– Елена Викторовна, – сказал нотариус, – вы точно решили не передавать имущество сыну?
– Точно. Я хочу составить завещание. Большую часть денег оставлю Максимке, но только когда ему исполнится двадцать пять лет. А пока буду сама решать, как их тратить.
– А на нас ты не оставишь ничего? – с надеждой спросила Ирина.
Елена Викторовна задумалась:
– Оставлю. Если будете навещать меня хотя бы раз в месяц и разрешите Максимке приезжать, когда захочет.
– Хорошо, мама, – быстро согласился Андрей. – Будем приезжать.
– А еще я хочу переехать в частный дом престарелых. Здесь хорошо, но мне нужен лучший уход. Максимка, ты будешь меня навещать?
– Конечно, бабуля! Каждые выходные!
Нотариус составил завещание. Елена Викторовна оставила внуку основную часть наследства, сыну и невестке небольшую сумму, а мне, к моему удивлению, дачу.
– Это за то, что помогла мне в трудную минуту, – объяснила она. – У меня нет подруг, а ты стала мне как дочка.
Через месяц Елена Викторовна переехала в хороший частный дом престарелых. Максим действительно навещал ее каждые выходные. Андрей с Ириной приезжали реже, но регулярно.
А письма на имя Елены Викторовны наконец перестали приходить в мою квартиру. Я переадресовала почту на новый адрес и закрыла эту странную историю.
Но иногда, проходя мимо подоконника, где раньше лежала стопка чужих писем, я думала о том, как тонка грань между равнодушием и заботой. И как важно иногда вмешаться в чужую жизнь, даже если это кажется неуместным.
Елена Викторовна прожила еще три года. Максим поступил в хороший институт, а дачу, которую она мне оставила, я превратила в место, куда мы с ним приезжали вспоминать замечательную женщину, которая научила нас тому, что семья – это не только кровь, но и забота, внимание и любовь.
***
Прошло два года. Я давно забыла про историю с Еленой Викторовной и чужими письмами. Весной переехала в новую квартиру — светлую двушку на втором этаже старого дома. Хозяйка сдавала недорого, только предупредила: "Соседи тихие, но иногда по вечерам слышны странные звуки с третьего этажа". Я не придала этому значения. Зря. В первую же ночь меня разбудил детский плач. Громкий, отчаянный. Я прислушалась — плач шел сверху, но потом резко оборвался. Утром я спросила у соседки: "А сколько детей живет наверху?" Она странно посмотрела на меня: "Каких детей? Там живет одинокая женщина лет сорока. Детей у нее никогда не было..." читать новую историю...