— Ну и кто ты теперь здесь, а? Думаешь, единственная хозяйка? Потому, что была женой? — заявила ухоженная женщина прямо с порога.
— Я жена, между прочим. По документам. А ты кто? И почему так нагло себя ведёшь?
— Я та, на кого Слава квартиру переписал. Так что, как ни крути, а теперь это моё жильё.
Я присела на краешек стула, обхватив себя руками, как будто этим могла защититься. От нее. От реальности. От мыслей, которые сейчас не укладывались в голове. Квартира... наша. Моя... уже не моя.
***
Алина, женщина сорока с небольшим, ухоженная, уверенная, вошла со взглядом человека, которому всё и все должны. Словно она пришла не отобрать, а забрать своё. Официально, с улыбкой, с благодарностью за понимание.
А я... Я — Наташа. Сорок семь. Вдова с недавнего времени. Всё ещё просыпаюсь по утрам с мыслью: «Надо Славке обед с собой на работу собрать». И тут же вспоминаю, что его больше нет.
— Ты понимаешь, что у тебя нет прав на эту квартиру? — продолжила Алина, не дав мне даже воды попить, чтобы в чувства прийти.
— А ты понимаешь, что я жила с ним двадцать лет? ДВАДЦАТЬ, ты слышишь?
— И всё это время он тебя обманывал со мной.
Слова летели и попадали в самую больную точку — правду.
Я помню, как я подозревала Славу, но сама себе говорила: «Этого не может быть, ты, Наташа, просто сериалы много смотришь».
Мы познакомились, когда мне было двадцать семь. Он был разведен, платил алименты на ребёнка, который жил с матерью где-то в Тюмени. Я — бухгалтер на автосервисе и, в отличии от него, не обзавелась собственным жильём. Он влюбился в мой смех, я — в его уверенность. Мы сразу въехали в его трёшку на Кутузовском. Просторно. Светло. Как будто вся жизнь впереди.
***
— Ты что, серьёзно думаешь, что я уеду из своей квартиры? — спросила я, в надежде, что она просто испугается и уйдёт.
— А ты думаешь, что у тебя есть выбор? Наследство оформлено на меня. Я хозяйка этой квартиры по завещанию.
У Алины была манера говорить надменно, свысока. Как будто она на голову выше всех. Как будто я вообще тут случайно. Она не кричала, не оскорбляла — что было хуже. Потому что манера спокойно разрушать чужую жизнь — это страшнее любой истерики.
Я встала, распахнула окно. Пыльный ветер зашевелил занавески.
На этой кухне я жарила ему картошку. Он ругался — мол, жир, вредно, но ел, как ребёнок, причмокивая. Мы были обычной семьёй. Ссорились, мирились, смотрели дурацкие шоу по выходным. И я ни разу не подумала, что однажды всё закончится... вот так.
— А ты давно с ним была? — спросила я.
— Почти два года.
— И он… любил тебя?
— Видимо, да. Раз квартиру мне оставил.
Мне стало холодно. Не от ветра. Изнутри. Будто сердце положили в лёд.
Я вспомнила, как он стал задерживаться. Как прятал телефон. Как по ночам уходил «на работу». А я… я же всё чувствовала, но молчала. Не хотела разрушать. Боялась остаться одной и вот, осталась.
— Ты хочешь, чтобы я просто взяла чемодан — и ушла? Куда? Кому?
— У тебя есть месяц. Потом я выселю тебя с полицией.
Я села снова. Словно ноги сами подогнулись. Месяц…
— А ты чего ожидала? Что он всё тебе оставит? — спросила Алина с усмешкой.
— Я ничего не ожидала. Я его любила. Этого было достаточно.
Алина пожала плечами.
— Вот поэтому он и не оставил тебе квартиру. А мне, чтобы доказать свою любовь.
Когда она ушла, я долго сидела в темноте. Потом встала. Обошла квартиру. Потрогала стены. Положила ладонь на дверную ручку ванной. Заглянула в шкаф, где на верхней полке лежали его рубашки. Не смогла выбросить.
Я не знала, где буду через месяц. Но точно знала — здесь я больше не дома.
И всё же… я не хотела уезжать.
Через неделю я поехала к нотариусу. Завещание действительно. Всё по закону, его подпись, его решение, его предательство.
Потом — к подруге, потом — на работу. Потом — домой. Домой?.. Нет. Уже просто «в квартиру».
От Алины пришло сообщение:
«Пожалуйста, уезжай пораньше. Я планирую переезд в конце месяца. Не хочу конфликтов».
Руки затряслись. Слёзы пошли, как вдруг прорвало.
— А кто, по-твоему, хочет конфликтов, мр..зь?! — выкрикнула я в пустоту.
Ответа, конечно, не было.
***
На следующий день я обратилась к риелтору. Мы искали мне жильё. Комнату, маленькую, у метро. Мне было всё равно, честно. Я просто хотела стен, из которых меня не выгонят.
— Наташа, а можно спросить? — риелтор смотрела сочувственно. — А вы не подадите в суд? Ну, на долю, на совместно нажитое имущество…
Я вздохнула.
— Это была его квартира. По документам. Всё на нём. А я думала, если любим, то это навсегда…
— Иногда лучше документы, чем ожидания.
Я улыбнулась. Больно, криво, но всё же.
***
За день до переезда я проснулась от запаха — Слава жарил картошку. Только его нет. Это всё память, живая, сильная. Слишком сильная.
Я собрала вещи. Оставила ключи на столе. Вышла. И не обернулась. Не смогла.
***
Сейчас я живу в крохотной комнатке в старом доме. Шумные соседи, скрипучие полы. Но знаешь что? Я больше не жду, что дверь откроется, и войдёт та, которая скажет: «Это больше не твоё».
Теперь всё — моё, маленькое, честное.
И никто не отнимет.