Алина мечтала о лете с книжкой и пионами — но её свекровь Людмила Степановна уже приехала. Навсегда.Теперь под угрозой:
✔ Любимые цветы
✔ Кухня
✔ Нервы
Но Алина не сдаётся
Утро начиналось идеально. Алина потянулась в кровати, прислушиваясь к щебету птиц за окном. Дача, наконец-то! Никаких звонков, дедлайнов, городской суеты — только аромат пионов, свежий кофе и книга, которую она давно мечтала дочитать.
Она вышла на крыльцо, вдыхая влажный воздух после ночного дождя. "Вот оно, счастье", — подумала Алина, поправляя соломенную шляпу.
И тут раздался грохот.
Из-за поворота, поднимая тучи пыли, на участок въехал старенький «Ларгус». Дверь распахнулась, и оттуда выпорхнула Людмила Степановна — её свекровь. В одной руке — сумка с рассадой, в другой — огромный чемодан.
— Вот и я! — радостно объявила женщина, окидывая взглядом участок. — Что-то у тебя тут всё запущено, Алиночка. Но ничего, я всё поправлю!
Алина застыла, сжимая кружку. "Она же говорила, что приедет только в июле… И на неделю, не больше!"
— Мам, ты… надолго? — осторожно спросила она.
— На всё лето! — Людмила Степановна уже копалась в багажнике, доставая вёдра, лейки и мешок с удобрением. — В городе душно, а тут столько работы! Кстати, Серёжа (муж Алины) знает, что я приехала.
"Серёжа знает… Но мне забыл сказать?" — в голове у Алины пронеслось со скоростью урагана.
Людмила Степановна тем временем деловито зашагала к дому, попутно критически осматривая клумбы:
— Пионы — это, конечно, мило, но кто ж их так сажает? Завтра перекопаем, посадим нормальные цветы — георгины и гладиолусы. И газон надо выровнять…
Алина медленно опустилась на ступеньки. Её идеальное утро только что разбилось вдребезги.
А впереди было целое лето…
На следующий день Алина проснулась от стука лопаты под окном.
— Вставай, солнышко! — Людмила Степановна уже вовсю орудовала на клумбах. — Газончик подровняла, теперь за цветы возьмёмся!
Алина, не успевшая даже глаза протереть, увидела уничтоженные пионы. На их месте красовались аккуратные лунки для каких-то новых растений.
— Вы… их выкопали?! — прошептала она, сжимая кулаки.
— Ну конечно! Пионы — это же бабушкины цветы, а мы посадим модные гладиолусы. И не переживай, я всё сама сделаю!
Но «сама» в понимании Людмилы Степановны означало: «Алина будет мне помогать».
К вечеру дача превратилась в полигон свекровиных экспериментов:
Кухня — вся посуда переставлена «по правильному порядку».
Веранда — старый плед Алины (её любимый!) исчез, потому что «выглядит по-цыгански».
Огород — половина зелени выдрана с корнем — «мешает рассаде».
Алина пыталась протестовать, но Людмила Степановна только отмахивалась:
— Ты же молодая, не понимаешь! Я тут всё сделаю как надо.
Сергей приехал на выходные.
— Ну что, мам, обустраиваешься? — улыбнулся он, оглядывая перекопанный участок.
— Серёженька, я же для вас стараюсь! — свекровь радостно сжала его руку.
Алина ждала, что муж хотя бы промолвит: «Мам, давай не будем всё менять». Но он лишь кивнул:
— Главное, чтобы вам обеим было комфортно.
Этого хватило.
Ночью Алина наконец взорвалась:
— Это мой дом! Ты слышишь?! Она всё ломает, а ты делаешь вид, что так и надо?!
Сергей вздохнул:
— Она же ненадолго… Потерпи.
— Ненадолго?!— Алина засмеялась. — Она уже заказала теплицу на Авито!
Утром Людмила Степановна объявила:
— Сегодня будем красить забор! Алина, ты мне будешь подавать кисточки.
В голове у Алины щёлкнуло:
«Если не остановить её сейчас — к концу лета тут будет не дача, а филиал её огорода».
Решение созрело мгновенно.
— Знаешь что, Людмила Степановна? — сладко улыбнулась Алина. — Я сегодня затеяла кое-что своё.
И достала из шкафа перфоратор.
Перфоратор завизжал под утро.
Людмила Степановна вскочила с кровати, задев головой подвесную полку с рассадой.
— Что за чёрт?!
Алина, в защитных очках и с победной ухмылкой, долбила стену в гостиной. Рядом валялись мешки со штукатуркой, банки с краской и куча инструментов.
— Решила сделать ремонт! — крикнула она, заглушая грохот. — Ты же сама говорила — тут всё запущено!
План был прост: если свекровь хочет порядок — пусть получит хаос.
7:00 — Дрель.
9:30 — Болгарка (резала старую трубу «для будущего дизайна»).
12:00 — Радио на полную громкость (хиты 2000-х).
Людмила Степановна металась по дому, затыкая уши.
— Ты с ума сошла?! Я не могу даже суп сварить!
— Ой, извини! — Алина «случайно» рассыпала гипс на только что вымытый пол. — Ремонт же!
Сергей примчался на дачу к вечеру.
— Алина, мама в панике звонит! Ты что, стену ломаешь?!
— Ну да, — равнодушно ответила она, разглядывая цвет краски. — Хочу акцентную. Фиолетовую. Или кислотно-розовую.
— Но мы же не договаривались…
— Вот именно, — Алина впервые за неделю посмотрела ему в глаза. — Никто ни о чём не договаривается.
Сергей замер.
На третий день Людмила Степановна сдалась.
— Я поеду к подруге! — объявила она, швыряя вещи в чемодан. — У неё хоть тишина есть!
— Как хочешь, — пожала плечами Алина, включая перфоратор. — Возвращайся, когда закончу. Но вечером пришло сообщение от Сергея:
«Мама передумала. Завтра возвращается. И везёт мне троюродного племянника — «подышать воздухом».
Алина медленно убрала телефон. "Тихая война" только начиналась.
На следующее утро под окном раздался визг тормозов. Из машины высыпали два смуглых чертенка — семилетние близнецы Тимур и Рамиль, племянники Алины.
— Тётя Аля, мы приехали!— завопили они в унисон, тут же схватив лопату и грабли, валявшиеся у крыльца.
Людмила Степановна, только что поливавшая рассаду, остолбенела:
— Это ещё что за напасть?!
— Ах, да! — сладко улыбнулась Алина. — Я же забыла предупредить: мальчишки погостят у нас пару недель. Ну, ты же любишь детей, да?
Через час дача превратилась в филиал ада.
Грядка с рассадой — теперь это «поле боя» (Рамиль уверен, что это вражеские траншеи).
Белоснежные занавески — неожиданно стали «парусом» для «пиратского корабля».
Свежевыкрашенная скамейка — идеальный холст для пальчиковых красок.
— Прекратите немедленно! — орала Людмила Степановна, выхватывая у Тимура шланг. — Вы всё уничтожаете!
— Мы не уничтожаем, мы исследуем! — серьёзно пояснил Рамиль, вытирая руки о её фартук.
Сергей вечером застал сюрреалистичную картину:
- Его мать в истерике закапывает последний уцелевший помидорный куст «пока эти варвары спят».
- Алина смеётся в голос, записывая на телефон, как Тимур «удобряет» грядки газировкой.
- Мальчишки спят в гамаке, обмотанные скотчем («мы же инопланетяне!»).
— Ты специально это устроила?! — прошипел он, хватая жену за руку.
— А что? — она сделала невинные глаза. — Ты же хотел, чтобы нам обеим было комфортно?
Кульминация наступила на третий день.
Людмила Степановна, доведённая до предела, заперлась в сарае с вёдрами рассады.
— Я не выйду, пока они здесь! — гремел её голос из-за двери.
— Бабушка, ты там как в тюрьме! — стучал Рамиль. — Хочешь, мы тебя спасём?
—НЕТ!
Алина, сидя на крыльце с бокалом вина, впервые расслабилась.
Но вечером Сергей огорошил:
— Мама вызвала моего отца. Он завтра приедет «навести порядок».
Алина побледнела. Бывший военный, железной рукой державший всю семью в ежовых рукавицах…
Теперь война становилась ядерной.
Дедушка приехал на рассвете.
Бывший майор Виктор Петрович вышел из "Нивы" с таким видом, будто прибыл не на дачу, а на плац.
— Так-так, — окинул он участок холодным взглядом, задерживаясь на разгромленных грядках, разрисованной скамейке и племянниках, которые тут же замерли, почуяв опасность. — Здесь что, партизанский отряд?
Людмила Степановна выскочила из дома, вся в слезах:
— Виктор, наконец-то! Посмотри, что они тут устроили!
Алина, стиснув зубы, приготовилась к худшему.
Приказ №1: "Разобраться с бардаком"**
Мальчишкам — марш в дом, мыть полы ("Армия порядок любит!").
Алине — немедленно прекратить ремонт ("Женское дело — борщ варить, а не стены ломать!").
Сергею — "сынок, ты совсем мужиком перестал быть?"
Но когда Виктор Петрович ткнул пальцем в её любимые пионы ("Эту дичь — под корень!"), Алина не выдержала.
— СТОП! — её крик заставил всех вздрогнуть. — Это моя дача!
Тишина. Даже мальчишки притихли.
— Что-что? — дед медленно развернулся к ней.
— Вы все сюда приехали без спроса! — Алина задыхалась от ярости. — Ломаете, переделываете, командуете! Нет, Людмила Степановна, это не ваша территория. И вам, Виктор Петрович, не тут приказы раздавать!
Сергей побледнел:
— Алина, прекрати...
— Нет, Сергей, ты прекрати! — она впервые за семь лет брака накричала на мужа. — Твои родители унижают меня у тебя на глазах, а ты лишь поддакиваешь!
— Бездетная ещё учить будет!— вдруг фыркнула Людмила Степановна.
Тишина стала гробовой.
Алина медленно подняла голову. Больное. Очень больное.
— Вон.
Одно слово. Тихое. Но мальчишки инстинктивно шарахнулись в сторону.
— Вон с моей дачи. Все. Сейчас.
Виктор Петрович — неожиданно смолчал, увидев в её глазах ту же сталь, что и у себя.
Людмила Степановна— расплакалась и убежала в дом собирать вещи.
Сергей — стоял, будто громом поражённый.
Через час их машина уехала, поднимая тучи пыли.
Алина опустилась на ступеньки. Впервые за лето — в тишине.
Прошло три дня.
Дача, наконец, была тихой. Мальчишки уехали к родителям, оставив на память разобранный мангал («Мы хотели сделать реактивный двигатель!») и нарисованный на заборе портрет Людмилы Степановны— в виде строгой учительницы с указкой.
Алина сидела на веранде, потягивая чай, когда услышала скрип калитки.
Сергей. Он шёл медленно, с виновато опущенной головой, и нёс в руках...её выкопанные пионы, аккуратно пересаженные в горшки.
— Я их откопал у мамы,— пробормотал он, ставя цветы на ступеньки. — Она... э-э... вывезла их к себе в палисадник.
Алина молчала.
— И... я съездил к психологу.
Это было неожиданно.
— Оказалось, я всю жизнь боялся их разочаровать,— Сергей сел рядом, не решаясь посмотреть ей в глаза. — А тебя... я просто не защитил.
Где-то вдалеке закаркала ворона. Алина взяла его за руку.*
В тот же вечер раздался звонок.
Людмила Степановна говорила тихо и с паузами:
— Рассада... погибла. Не знаю почему... Может, почва не та...
Алина закрыла глаза. Это был её мирный жест.
— Привозите сюда, — вздохнула она. — Вместе посадим новую.
Месяц спустя:
Пионы снова цвели у крыльца (хоть и кривовато).
Свекровь приезжала только по выходным — и спрашивала, куда что можно переставить.
Сергей наконец-то починил гамак— тот самый, который мальчишки превратили в «космический корабль».
Алина смотрела на закат и думала: «Иногда война — это просто крик о помощи. Или... приглашение к переговорам».