Документы лежали на столе рядом с остывшим кофе. Я читала в третий раз: "Собственник — Иванова Светлана Михайловна. 2/3 доли". Ниже: "Собственник — Петрова Анна Сергеевна. 1/3 доля".
Одна треть. По закону о совместном имуществе — одна шестая.
— Что зависла? — Денис поправлял галстук. — Завтра подписываем.
Я погладила живот. Семнадцать недель.
— Почему две трети на твою маму?— А кто больше денег даёт? Справедливо же.
Справедливо. Слово резало слух.
— Не переживай, — свекровь поставила блинчики. — Завтра оформим. Потом дарственную сделаю Денису.
— А нельзя сразу поровну?— Милая, это наследство сыну. Мы тридцать лет копили.
А мы что — два года ветер ловили?
— Но я тоже вкладывалась...— Конечно, дорогая. Поэтому треть твоя.
Треть, которая наполовину мужа.
В животе что-то сжалось. Не малыш — сердце.
Мама позвонила вечером:
— Доли как распределили?— Две трети свекрови, треть мне.— ДВЕ ТРЕТИ СВЕКРОВИ?! А кто кредит оформляет? Папа! Позови Дениса.
Денис взял трубку как гранату.
— Здравствуйте, Галина Петровна... Нет, не обманываю... Понимаю беспокойство...
Вышел на балкон. Через стекло видно — трёт лоб рукой.
Вернулся серый:
— Сказала, что облапошиваю. Что настоящий мужчина пополам оформляет.— И что ответил?— Что люблю. Что это честно — мои родители мне, ваши — тебе.
Я посмотрела на него. Искренне верил в свои слова.
Малыш толкнулся, словно услышал.
Утром родители приехали без звонка.
— Обсудим по-взрослому, — сказал папа.
Мужчины говорили спокойно. Потом включилась мама:
— Совесть потерял? Дочь два года мыкалась, твою мамашу терпела, а ты её как попрошайку оформляешь!— Галина Петровна, без оскорблений...— Не указывай! Знаю, как мужики бросают! Сегодня любит, завтра — другую!— Я Аню никогда...— Все так говорят! А документы где? У тебя с мамашей!
Малыш забеспокоился, толкался.
— Делайте что хотите! Больше защищать не буду! — мама хлопнула дверью.
Денис стоял у окна спиной.
— Прости за маму.— А может, права? — не оборачивался.— В чём?— Что я эгоист. Что если завтра потеряю работу? Заболею? Разведёмся? Что у тебя будет?
Впервые смотрели друг на друга как чужие.
— Аня, я же не брошу...— Обещать легко. А документы — это правда.
Всю ночь думала об одном разговоре с подругой: "Выйдешь замуж — станешь невидимкой. Сначала дочь чужих родителей, потом мать чужих детей. А себя когда будешь?"
Может, сейчас?
Нотариус ждал. Ручка дрожала в руке.
Смотрела на "1/3 доля" и поняла: если подпишу — научу своего ребёнка, что можно соглашаться на неравенство ради мира.
— Анна Сергеевна? — нотариус поднял брови.
Положила ручку.
— Не подпишу.— Что? — Денис резко повернулся.— Не подпишу такой договор.— Девочка, что творишь? — побледнела свекровь.— Согласовали вы. А я молчала.
Встала, взяла сумку:
— Либо поровну на меня и мужа, либо сделки не будет.
Дома ураган. Свекровь кричала про неблагодарность. Денис молчал, сжав кулаки.
— Объясни, что происходит?— Происходит то, что я перестала быть удобной.— Мы же обсуждали...— Ты обсуждал. А я боялась потерять семью.
Села напротив:
— Знаешь, что поняла? Семью нельзя потерять из-за честности. А если можно — то это не семья.
Он смотрел на меня, будто видел впервые.
Три дня мы не разговаривали. Он спал на диване, я в спальне. Свекровь демонстративно покупала продукты только на себя.
Я ела в одиночестве и думала: а что если ошибаюсь? Что если он правда уйдёт?
Но потом представляла: сижу в этой квартире, прошу разрешения сделать ремонт в детской. Благодарю за крышу над головой.
Нет. Лучше съёмная однушка, но своя.
На четвёртый день он подсел ко мне на кухне.
— Аня, давай найдём компромисс?— Какой?— Оформим как хотели, но я завещание напишу. Если что со мной — всё твоё.— А если я уйду? Разлюблю?— Это возможно?— А развод разве невозможен?
Он задумался. Долго.
— Понял. Ты хочешь равенства не потому, что не доверяешь. А потому, что хочешь права на ошибку.— И право на собственное мнение. Право сказать "нет", даже тебе.
Впервые за четыре дня он улыбнулся:
— А знаешь, что я понял? Что влюбился в сильную женщину. А потом пытался сделать её слабой.
Мама приехала на пятый день с тортом.
— Ну что, опомнилась наконец?— Мам, а ты знала, что я не подпишу?— Надеялась. Ты же моя дочь — упрямая дура.
Обняла меня:
— Я не зря тебя защищала. Просто поняла это раньше тебя.— А знаешь, что я ему сказала вчера?— Что?— "Оформил квартиру на мать? Ну и живи тогда с ней."
Мама засмеялась:
— Вот теперь ты точно моя дочь!
Через неделю мы снова сидели у нотариуса. Документы были переоформлены: 50% на Дениса, 50% на меня.
Свекровь подписывала с кислым лицом:
— Надеюсь, теперь все довольны.— Светлана Михайловна, а вы не рады за сына?— Чему радоваться? Денис половину наследства отдаёт.— Зато получает жену-равноправного партнёра, а не приживалку на содержании.
Денис сжал мою руку под столом:
— Знаешь, что я понял за эту неделю?— Что?— Что мне нравишься не удобная. Мне нравишься настоящая.
В новой квартире мы стояли посреди пустой гостиной, держась за руки.
— Как ощущения? — спросил Денис.— Впервые в жизни чувствую себя дома.
Малыш сильно толкнулся, словно одобрял.
— Чувствует справедливость, — засмеялся муж.— Или чувствует, что его мама больше не боится отстаивать своё.
Иногда любовь требует не смирения, а смелости. Смелости сказать "нет" даже самым близким людям.