Вахта закончилась на день раньше. Роман сидел в автобусе, глядя в окно на мелькающие огни города. Сорок шесть лет, двадцать из которых — вахта за вахтой. Ради чего? Ради того, чтобы Анжела занималась бытом, чтобы Илья учился в приличном колледже, чтобы дом был полной чашей.
Ключ мягко повернулся в замке. Роман специально не звонил, хотел сделать сюрприз. В прихожей стояли незнакомые мужские лакированные ботинки.
Он замер. Из спальни доносились голоса.
— Он вернётся только завтра, — говорила Анжела. — Можешь не торопиться.
— Всё равно неуютно как-то, — отзывался мужской голос. — В его доме.
— Это мой дом тоже.
Роман поставил сумку на пол. Сердце колотилось так, что, казалось, соседи услышат. Он прошёл в гостиную на ватных ногах и опустился в кресло.
Через пару минут из спальни вышел незнакомец в расстёгнутой рубашке. Увидев Романа, остановился как вкопанный.
— Ох... — только и выдохнул мужчина.
— Что здесь происходит? — голос Романа звучал чужим, будто издалека.
— Анжела! — крикнул незнакомец в сторону спальни.
Она появилась в дверях, наскоро накинув халат. Побледнела, но быстро взяла себя в руки:
— Ты же сказал, что до завтра будешь на объекте.
Роман смотрел на неё и не узнавал. Двадцать лет брака, а она стоит и говорит с ним, как с назойливым соседом.
— Планы изменились. Вижу и у тебя.
Руки тряслись. Он сжал их в кулаки.
Незнакомец торопливо одевался:
— Я пойду, Энж. Созвонимся.
— Стой, — Роман встал. — Кто ты такой?
— Валерий, — мужчина не смотрел ему в глаза. — друг Анжелы.
— Друг, — медленно повторил Роман.
В голове пустота. Будто его оглушили.
Валерий быстро оделся и направился к выходу. У двери обернулся:
— Извини. Не думал, что так получится.
Роман хотел что-то сказать, но из горла вырвался только хрип. Хлопнула дверь.
Они остались вдвоём. Анжела поправила халат, села в кресло напротив, закинув ногу на ногу.
— Ну что стоишь? Садись, поговорим.
— Поговорим? — Роман почувствовал, как внутри поднимается что-то горячее. — О чём нам говорить, Анжела?
— О жизни. О том, что происходит.
— Что происходит? — голос сорвался на крик. — Что вообще происходит в моём доме?!
Анжела вздрогнула. Он никогда не кричал на неё.
— Ты дома практически не бываешь, у меня что, жизни не должно быть?
— Я работаю для семьи, — прошипел Роман, только сейчас осознав происходящее.
— Для семьи? — она засмеялась. — Ты работаешь для себя. Чтобы чувствовать себя незаменимым кормильцем. А мы здесь как бы живём.
Роман сел напротив. Двадцать лет брака, и он впервые не узнавал эту женщину. Как у неё хватает ещё наглости обвинить его в своей неверности?
— Сколько это длится?
— Какая разница? Ты всё равно уедешь на вахту.
— На этот раз не уеду.
Анжела усмехнулась:
— Не уедешь? И что, будешь дома сидеть?
— Найду работу здесь.
— Не найдёшь. Таких денег не заработаешь. Ты же знаешь, что без твоих северных не проживём.
— Я проживу, а тебе придётся искать работу, — заявил он в ответ.
Анжела собралась было возразить, когда в проёме двери появился Илья. Высокий, худощавый, с взъерошенными волосами. Увидел отца и как-то сник.
— Привет, сын.
— Привет, — Илья не поднимал глаз. — Ты рано.
— Да, рано. Илья, нам нужно поговорить.
— О чём?
— О том, что происходит в нашем доме.
Сын посмотрел на мать, потом на отца:
— Ничего не происходит. Живём как жили.
— Как жили? — Роман встал, чувствуя, как внутри всё сжимается от боли. — Чужой мужчина в нашем доме — это как жили?
— Роман! — одёрнула Анжела.
— Что Роман? Илья должен знать правду.
«Хотя какую правду? Он похоже уже всё знает. И на стороне матери» — подумал он про себя.
Сын сделал шаг назад:
— Я всё знаю. И понимаю маму. Тебя никогда нет рядом.
Роман почувствовал, как рушится последняя опора — вера в то, что хотя бы сын будет на его стороне.
— Я работаю.
— Ты прячешься за работой. Мать одна нас тянет.
— Нас? На какие деньги?
«Неужели он не понимает? Неужели для него деньги, которые я зарабатываю, просто берутся из воздуха?»
— Не только на деньгах жизнь держится, — Илья повысил голос. — А ещё на внимании, на заботе. А ты два месяца отсутствуешь, потом приезжаешь как ревизор какой-то.
Роман молча смотрел на сына. Двадцать лет он гробил здоровье на севере, чтобы у мальчика было всё самое лучшее. А для Ильи он — ревизор.
Роман смотрел на сына и понимал: что-то здесь не так. Что-то большее, чем просто предательство жены. Он вдруг ощутил себя лишним в собственном доме. Зашумело в ушах, он не мог сейчас оставаться рядом с предателями. Ему нужно было время.
Роман снял номер в первой попавшейся гостинице и до утра не сомкнул глаз. Лежал на кровати и прокручивал в голове каждое слово, каждый взгляд.
«Когда? Когда это всё началось?»
Он пытался вспомнить признаки, которые наверняка были. Анжела стала холоднее? Или он просто не замечал? Илья перестал звонить? Когда последний раз сын спрашивал, когда папа приедет?
Ревизор. Это слово жгло изнутри.
Роман вспомнил пятилетнего Илью, который встречал его в аэропорту с самодельным плакатом «Папа приехал!». Десятилетнего, который час мог слушать рассказы о севере, о работе, о том, какие там суровые мужчины. Подростка, который ещё недавно советовался с ним по телефону о выборе колледжа.
А теперь — «ревизор». Чужой человек, который просто приносит деньги.
«Неужели я настолько ослеп? Настолько погряз в работе, что не заметил, как потерял семью?»
Он встал, подошёл к окну. За стеклом серел предрассветный город. Где-то там, в их доме, спали его жена и сын. Которые живут своей жизнью. Без него.
Роман попытался вспомнить себя в семнадцать. Смог бы он так предать отца? Смог бы смотреть ему в глаза, зная, что тот живёт в обмане?
Самое страшное — он не мог вспомнить момент, когда всё изменилось. Не было ссор, скандалов, объяснений. Просто однажды тёплый дом стал гостиницей, где его терпят из практических соображений. Всё это время он думал, что у него есть семья.
Утром, пока жены и сына не было дома, Роман вызвал слесаря. Поменял замки.
Вечером услышал, как во дворе хлопнула дверца машины. Потом звук ключа в замке. Потом ещё раз.
— Что такое... — растерянно пробормотала Анжела за дверью.
Роман подошёл к окну. Жена стояла с ключами в руке и недоуменно смотрела на замок. Попробовала ещё раз, ключ не входил.
— Роман! — позвала она. — Дверь не открывается!
Он молчал. Наблюдал, как недоумение на её лице сменяется пониманием.
— Роман! — голос стал резче. — Открой дверь!
Потом она поняла окончательно и начала яростно стучать:
— Ты поменял замки?! Открой сейчас же!
Роман подождал минуту и открыл дверь.
Анжела влетела в дом красная от злости:
— Ты что творишь?!
— Забирай что нужно. Но жить здесь ты больше не будешь.
— Ты сошёл с ума! — она схватилась за телефон. — Илья! Приезжай скорее, твой отец совсем обезумел!
Сын примчался через полчаса. Ворвался в дом:
— Ты что устроил?
— Навожу порядок в собственном доме. Что-то все тут обнаглели.
— Ты не можешь меня выгнать! Это мой дом тоже! — добавила Анжела.
— Ты занималась домом, готовкой, бытом. А все документы, налоги, оформления — это была моя зона. Ты никогда не лезла в бумаги.
— Но это наш дом!
— На бумаге — родительский. По факту — мой. А твоим он не был никогда.
Илья растерялся. Анжела подошла к нему:
— Сынок, собирай вещи. Будем жить у Валерия.
— Он, наверное, вас ждёт с распростёртыми объятиями? — произнёс Роман с иронией, а сердце его сжалось от боли.
Илья кивнул:
— Хоть мама будет счастлива.
— А про отца ты подумал? — спросил Роман, не веря своим ушам.
— Какой отец? — сын вдруг выпрямился. — Ты мне кто? Деньги кидаешь и думаешь, что папа?
— Илья, — предупредила Анжела.
— Нет, мам, пусть знает! — парень развернулся к Роману. — Ты мне не отец.
Роман медленно опустился в кресло:
— Как это понимать?
— Да, — Анжела подняла голову. — Валерий его отец. Биологический.
Тишина стояла такая, что слышно было тиканье часов на стене.
— Почему? — спросил Роман.
— Потому что я любила Валеру. Но он тогда был женат.
— Но ты тоже была замужем! За мной!
— Я думала, получится... с тобой. Думала, забуду его.
— Как ты после этого можешь смотреть мне в глаза? Все эти годы я воспитывал чужого ребёнка! Как ловко ты всё скрывала...
Руки сжимались в кулаки, хотелось выплеснуть ярость. А потом просто исчезнуть. Раствориться. Не чувствовать эту боль, которая разрывала изнутри.
Роман встал и подошёл к окну. За стеклом темнел двор, где он учил Илью кататься на велосипеде. Где строил с ним собачью будку. Где они вместе сажали яблоню.
— Ждала, пока он разведётся?
— Роман, не надо...
— Готов содержать новую семью?
— Да, — Анжела подняла голову. — У него свой бизнес. Квартира в центре. С женой недавно разошёлся.
— Понятно. — Роман повернулся. — Значит, я стал уже не нужен.
— Ты сам себя ненужным сделал. Работой своей бесконечной.
— Как ты можешь такое говорить?
— Ты убегал от семьи! — Анжела сделала шаг вперёд. — Думаешь, я не понимала? Тебе проще было месяцами на севере сидеть, чем с нами жить! А сейчас ещё выяснилось, что ты скрывал от меня правду про дом.
Роман хотел возразить, но слова застряли в горле.
— Но это не оправдывает твою ложь.
— Не оправдывает, — согласилась Анжела. — Но объясняет.
Илья собирал вещи в своей комнате. Роман зашёл к нему:
— Сын...
— Я тебе не сын, — парень не поднимал головы.
— Илья, послушай. Да, я много работал. Да, мало времени проводил дома. Но я старался дать тебе всё лучшее.
— Деньгами.
— Не только. Помнишь, как мы рыбачили?
— Три раза за всю жизнь.
— Помнишь, как я тебя водить учил?
— Один раз. Потом Валерий доучивал.
Роман сел на кровать:
— Илья, я не знал, что ты не мой сын. Для меня ты всегда был родным.
— А для меня ты всегда был чужим, — парень наконец посмотрел на него. — Понимаешь? Я это чувствовал. Что-то не так между нами. А теперь понимаю что.
— Что именно?
— Ты меня не любил. Не мог полюбить. Потому что тоже чувствовал.
— Я тебя любил.
— Как умел. Но этого было мало.
Парень взял сумку.
— Илья, — Роман встал. — Что бы ни было между мной и твоей матерью, ты ни в чём не виноват. И я тебя не виню.
Он вышел из комнаты. Через полчаса они с Анжелой ушли.
Полгода спустя Илья стоял на пороге с опущенной головой.
— Нужны деньги на учёбу.
— Попроси у биологического отца.
— Он сказал, что не может столько тратить, — произнёс он дрожащим голосом.
— У твоего отца же бизнес, разве нет?
— Хозяйкой была его бывшая жена, а он обычным работником.
— Квартира в центре тоже не его?
— Съемная.
— Вот как? Тогда найди подработку. Тебе уже восемнадцать.
— Но я же...
— Ты же что? Привык, что папа-дурачок всё оплатит? Теперь я для тебя чужой человек. А чужие люди друг другу ничего не должны.
Сын развернулся:
— Ты жестокий.
— Я справедливый. Двадцать лет был мягким — получил обман и предательство. Теперь попробую по-другому.
Роман нашёл работу в городе. Зарплата меньше, но ему хватало. Илья доучивался в колледже и подрабатывал по вечерам.
Анжела пару раз пыталась вернуться — сначала с просьбами, потом с угрозами. Роман выслушивал спокойно и неизменно отвечал:
— А что тебя сейчас не устраивает? У тебя есть мужчина, есть новая жизнь. Живи её.
Роман понял: иногда нужно потерять всё, чтобы найти себя. И не каждая потеря — это поражение. Иногда это освобождение.
Благодарю за прочтение, лайки, комментария!
Читать ещё: