Сейчас Валентина вспоминает девяностые с улыбкой. Вовсе не потому, что ей беспечно жилось в те годы. Напротив. Оставшись без работы, на последние деньги она арендовала ларек и занялась реализацией фастфуда, проще говоря – готовила и продавала сосиски в тесте, так любимые вечно спешащими прохожими, студентами и школьниками. Морально-неустойчивые граждане брали их «на закусь». Это помогло ей пережить нелегкие времена, помочь дочке и сыну закончить институт. Об отдыхе тогда даже думать не приходилось. При всем при этом, она сумела сохранить доброе сердце и отзывчивую душу.
– Это они не позволили мне оскотиниться. – Говорила она позже, поглаживая двух своих котов и рассказывала историю их обретения.
Небольшое строение, именуемое «ларек» стояло в ряду себе подобных. В ларьке, стоящем рядом, шла торговля табаком, следующий – оглашал улицу музыкальным ширпотребом, еще дальше – ларек с прохладительными напитками. Но аромат, исходящий из этого, не оставлял сомнений – здесь люди покупали сосиски, и не просто сосиски, а сосиски в тесте, зажаренные во фритюре.
В недрах ларька крутилась женщина за сорок. Одета в белый фартук поверх летнего платья, светлые, вьющиеся волосы плотно схвачены белой же косынкой, на улыбчивом лице выступили мелкие капли пота. На бейджике покупатели могли прочесть ее имя - Валентина.
Время было обеденное и желающих перекусить на ходу было достаточно. Чтобы покупатели остались довольными, хозяйке ларька нужно успеть распаковать сосиски, насадить их на палочки и обмакнув в жидкое тесто, обжарить до золотистой корочки в кипящем масле. Летнее пекло, жар, исходящий от емкости с раскаленным маслом, превращали точку общепита в филиал ада. Некоторое облегченье приносил сквозняк, задувающий в окошечко ларька и покидающий его через открытую настежь дверь. Еще – небольшой вентилятор, услужливо обдувающий лицо женщины. В тот день она, кружась в вихре забот, не заметила, что ее заведение попало под пристальное внимание бродячего кота.
«Сегодня я обязательно поужинаю сосиской, а может даже не одной!» – думал кот, наблюдая из кустов за работой ларька. Он не подходил к людям с просьбой поделиться, тем более не старался втереться в доверие к хозяйке – у него были свои принципы. И главный – держаться от людей подальше. К тому же он уверился, что с его внешностью, ему никогда не найти человека, который согласился бы терпеть его вздорный характер.
«Выживать лучше одному, – понял он однажды. – Надеяться только на себя, на свою хитрость, изворотливость и ловкость. Никто тебе ничего не даст, значит надо брать самому!» И он всегда держался этого правила, которое его не подводило. Нет, он не практиковал отъем у более слабых собратьев, считая это низостью, достойной последних отморозков, не ввязывался в драки за порцию корма, которым изредка делились с кошками люди. Времена настали такие, что и люди не всегда были сыты и, по его наблюдениям, отморозков среди людей оказалось больше, чем в среде котов.
Появились рэкетиры, кидалы, наперсточники и прочая нечисть. Прежде скрывая свою сущность, теперь они открыто обирали людей, не боясь осуждения. Почет и уважение у подростков получили вдруг «братки», побывавшие в местах заключений, а из открытых окон «девяток» изливалась на окружающих тюремная романтика, беззастенчиво именуя себя «шансоном».
И, если некоторая часть людей, оставшись без привычных ориентиров и доходов, выживала, превратив себя в «челноков», то другие занялись отъемом заработанного, сбившись в «кодлы», «бригады», «группировки», без оглядки на карательные органы, а порой и заодно с ними.
Бродячий кот был порядочнее этих последних и предпочитал разбою – банальную кражу. Повезет – будешь сыт и проживешь еще. Не повезет – будешь бит, может даже насмерть. Но голод других вариантов ему не оставлял.
Вот и сегодня, издалека учуяв сводящий с ума запах жареных сосисок, он установил наблюдение за объектом и даже произвел разведку:
«Под ларьком есть пространство, куда можно пролезть худому коту, такому как я. – Уяснил он и забрался под ларек. – Щелей тут достаточно – ларек не новый. Под рабочим столом – вообще дыра, прикрытая кусочком фанерки. Попробуем его лапкой, вот так! Ура – можно сдвинуть в сторону! Но не сейчас – когда хозяйка уберет остатки сосисок в холодильник и закроет ларек. Открыть дверцу холодильника – дело плевое!»
Уяснив план дальнейших действий, кот решил переждать время в холодке. Лучше всего для этого подходил подвал дома, стоящего рядом. Он прошмыгнул в подвальное окно, огляделся в полумраке и нашел себе место у стенки, недалеко от выхода. Вылизывая шубку, он еще раз оценил план. Вроде, все предусмотрел, осечек быть не должно. А пока можно вздремнуть.
Он растянулся на бетонном полу, приятно отдающим прохладой, прикрыл глаза и задремал, но через несколько минут ушки его беспокойно зашевелились. Он услышал тихий писк. Пришлось открыть глаза, поднять голову и внимательно прислушаться – да, он не ошибся. Писк доносился из дальнего угла подвала, где сгущался полумрак. Осторожно ступая и принюхиваясь, кот направился в сторону источника звука.
– Тьфу ты! – выдохнул он, увидев котенка трех - четырех недель от роду. Тот мостился на ворохе тряпья. – Чего пищишь?
Котенок молчал и только испуганно таращил на него глазенки. Увидев взрослого кота бандитской наружности, он попытался поглубже закопаться в тряпки.
– Не слышу ответа! – повысил голос кот. – Почему ты один? Где твоя мама?
– Я не знаю. – Пискнул котенок. – Ее нет уже давно.
– С утра что ли?
– Со вчерашнего, или даже раньше... - Котенок смотрел на него уже без испуга, даже с некоторой надеждой. – Я кушать хочу.
– Все хотят. – Усмехнулся кот. – Ты один? Без братиков и сестренок?
– Остался один. – Пискнул тот. – Остальных мама унесла, когда они перестали шевелиться и пищать. Они тоже просили кушать, но мама болела и молочка у нее не было.
– Вот оно как... – Кот все понял. Он уже разглядел малыша - судя по его виду, тот голодал уже не первый день. Если его не покормить, то сегодня к вечеру он тоже перестанет пищать. И шевелиться. – Ладно, жди свою маму. – Кот вернулся на свое место, прилег и вновь прикрыл глаза. Писка больше не было слышно.
«Я ведь тоже остался один, – вспомнил он. – Братик и сестренка тогда не дождались маму, а меня нашла какая-то чужая кошка, накормила и вывела на улицу. Только потому я и остался жить...» Он вновь поднял голову – тишина. Все?
Он вскочил и подошел к вороху тряпья. Котенок так и лежал с открытыми глазами и безучастно смотрел в пустоту.
– Ты, того... Потерпи немного, когда стемнеет, я принесу тебе покушать. – Кот тронул лапой малыша, но тот ответил, не поднимая головы:
– Не надо, дядя кот. Я ведь понимаю, что ты меня обманываешь. И что мама больше не придет, и что случилось с братиками – тоже знаю. Я лучше усну – и все. Ты только полежи рядом со мной, а то одному все-равно страшно...
Кот прилег рядом с малышом, подгреб к себе костлявое, почти невесомое тело и принялся его вылизывать.
– Ты не думай, что я обманываю. Я правда, принесу тебе сосиску. Ты ел когда-нибудь сосиску? Знаешь, какая она вкусная? Потерпи, еще немного и все будет хорошо...
Котенок едва слышно замурчал и затих.
«Не выживет он до вечера. – Понял кот. – Надо сейчас, но как? Эх! Была - не была!»
Народ схлынул, хозяйка ларька вышла на свежий воздух и присела на скамейку, стоящую рядом. К ней присоединилась хозяйка табачного ларька. Беседовали, делились наболевшим:
– Надоела эта музыка из звукозаписи! – жаловалась одна. – Целый день орет! Да ладно бы что-либо приличное, а то – бандитские страдания!
– Ох, и не говори, – соглашалась Валентина, – все с ног на голову! Что за времена настали? Как жить? За продукты – заплати! За аренду – заплати! Бандитам – заплати! И что нам остается?
Она вдруг замолчала, ошеломленно наблюдая, как в открытую дверь ларька прошмыгнул кот, схватил сосиску, уже очищенную, насаженную на палочку и пулей скрылся в ближайшем подвале!
– Вот еще бандит! – Охнула она. – Вот так повадится и не уследишь! Надо отваживать! Люба, – попросила она соседку, – посмотри за моим хозяйством, я сейчас!
– Посмотрю, Валентина! – кивнула та.
Искать долго не пришлось. Едва попав в подвал через открытую дверь, Валентина услышала голодное урчанье. Подойдя ближе – увидела, как ее сосиску с жадностью рвет и глотает, не пережевывая мелкий, худой котенок, а бандит занял позицию рядом с ним и загораживает того своим телом, выгнув спину и предупреждающе урча на незваную гостью.
По всему было видно, что бродячая жизнь дается коту нелегко. Вряд-ли последние дни он ел досыта, но – отказался от украденной сосиски в пользу малыша. И малыш-то явно не его. Нашел, видно, случайно и теперь помогает выжить,
– Ах ты ж, Господи! – охнула Валентина и на глаза ее набежали слезы.
Услышав голос, полный сочувствия, кот успокоился и позволил ей взять на руки котенка. Сам шел следом.
– Вот тебе и бандит! – удивлялась Люба рассказу Валентины. – Сам не съел – малышу принес. А ведь голодный – по нему видно. Что теперь будешь с ними делать?
– Заберу! – решительно ответила Валентина. – Не объедят, а рядом с ними и мы людьми останемся...
Кот обошел квартиру, проследил за тем, как хозяйка выкупала малыша. Сам лезть в ванную наотрез отказался! Он с удовольствием покушал и запросился на улицу.
– Что ж ты, решил жить на воле? – с сожалением спросила Валентина.
– Не то, чтобы на воле, – мяукнул кот. – Но не смогу я сразу - привыкнуть надо... Опять же - твой ларек... Я знаю, как туда попасть, значит и другие могут догадаться. Так, что уж лучше постеречь. Я утром приду, когда ты на работу соберешься. Должен ведь кто-то быть рядом с этим заморышем...
Тагир Нурмухаметов