— Сейчас начнется… — пробормотал Дмитрий, словно предчувствуя надвигающуюся бурю.
Звонок, как удар колокола, возвестил о неизбежном. Он знал, кто там, и ответил с тихой обреченностью:
— Да, мам, привет.
В ответ, словно сорвавшийся с цепи поток, голос Ирины Александровны обрушился на него, не удостоив даже формальным приветствием:
— Где ты пропадаешь? Звоню, звоню… Неужели я не заслужила и пяти минут твоего внимания? Ты помнишь, что в эти выходные ты должен был приехать и, наконец, починить ту злосчастную полку на кухне?
Дмитрий судорожно вздохнул, лихорадочно ища слова, которые могли бы хоть немного смягчить неизбежный взрыв материнского негодования.
— Мам, послушай, тут такое дело… — запнулся он, собираясь с духом и понимая, что сейчас обрушит на нее новость, которую она точно не захочет слышать. — Мы с Катей и Мишкой уезжаем в отпуск на следующей неделе.
Тишина повисла на проводе, словно густой туман. Наконец, голос матери прозвучал вкрадчиво, как будто она кралась по тонкому льду:
— В отпуск, говоришь? И куда это вас, если не секрет, понесло?
— В Турцию, мам. На десять дней. Отель классный нашли, Мишке аквапарк обещали…
— А ты Ольку с собой прихвати, — перебила её Ирина Александровна, словно обухом по голове.
— Мам, ну вот опять… — Дмитрий запнулся, словно споткнулся о невидимое препятствие, не зная, как реагировать на этот неожиданный поворот. — Мы с Мишкой давно не выбирались, понимаешь… Хотим побыть вдвоем.
— Ничего я не понимаю! — отрезала Ирина Александровна, в голосе заскрежетала сталь. — А о сестре ты подумал? Оля твоя, как сыч, в четырех стенах сидит, а вы тут по заграницам катаетесь. У неё, между прочим, отродясь путевки в приличное место не было. Бедняжка, свет белый не видела!
Волна раздражения, горячая и едкая, захлестнула Дмитрия изнутри. Тридцатисемилетняя сестра «света белого не видела», потому что работать не желала. За последние пять лет сменила четыре работы, и везде увольнялась с одним и тем же вердиктом: «Там одни идиоты».
— Возьми ее с собой, — мать продолжала гнуть свою линию, как старый, ржавый гвоздь. — Олька за Мишкой присмотрит, а вы с Катей отдохнете, как люди. Ты же мужчина, в конце концов, старший брат! Обязан сестре помочь.
— Мам, ты чего…
— Не перебивай мать! — голос Ирины Александровны стал жестким, словно кремень. — Я не вечная, Димка! Не могу больше Оле помогать, как раньше. Твоя очередь пришла!
— Мам, да это… Слушай… Я не знаю… — Дмитрий машинально потер виски, словно пытаясь унять начинающуюся головную боль. — Мне с Катей надо посоветоваться. Это ведь лишний билет, место в номере…
— Ах, вот оно что! Денег жалко для родной сестры! — в голосе матери зазвенела почти истерическая нотка, как треснувшее стекло. — Я так и знала! Зажрался, сыночек! А когда тебе на первый взнос за квартиру не хватало? Кто тебе деньги собирал? А?
Дмитрий зажмурился, стиснул зубы так, что в челюстях заиграли желваки. Вот оно, то самое, главное оружие матери. Вечное напоминание о её помощи с первым взносом. Он уже, наверное, десять раз вернул ей эти деньги. И деньгами, и подарками, и бесконечным ремонтом. Но этот долг, казалось, был бессрочным, как пожизненная каторга.
— Ладно, мам, хорошо. Я поговорю с Катей. Но ничего не обещаю, — сдался он, словно проигравший в неравной схватке.
Дмитрий положил трубку и несколько долгих секунд сидел неподвижно, уставившись в одну точку. Потом с тяжелым, усталым вздохом поднялся и поплелся в гостиную, словно старик. Его жена Екатерина сидела на диване, безмятежно листая журнал.
— Что там? — спросила она, не отрывая взгляда от глянцевых страниц.
Дмитрий смотрел на её спокойное лицо и не представлял, как сказать, что с ними в Турцию поедет сестра Оля…
Беда, как известно, не приходит одна. Неприятности начались еще в аэропорту. Ольга опоздала к стойке регистрации на сорок минут, и когда, наконец, появилась, даже не соизволила извиниться.
— Ну чего вы такие нервные? — фыркнула она, словно кошка, глядя на взмокшего от волнения брата. — Успели же! А мне, между прочим, надо было маникюр переделать.
В самолете она категорически отказалась сидеть рядом с Мишей, заявив, что у нее мигрень и ей необходимо поспать. В итоге Екатерина провела весь полет, мечась между гиперактивным пятилетним ребенком и раздраженной стюардессой, настойчиво требующей пристегнуть его.
Дмитрий и Ольга сидели через проход, и он видел, как сестра безмятежно посапывает, натянув на глаза шелковую маску для сна.
Когда они прибыли в отель, кошмар достиг своего апогея. С первого дня отпуска сестра вела себя, как капризная избалованная принцесса, требуя отдельный номер («Я что, с вашим мелким в одной конуре должна париться?»), заказывая самые дорогие блюда в ресторане и не помогая с Мишей ни на минуту.
Екатерина, не выдержав, робко напомнила:
— Ирина Александровна вроде говорила, что ты с ребенком посидишь, пока мы…
— Ой, ну вы что, серьезно? — Ольга картинно закатила глаза, демонстрируя безупречный макияж. — Я, вообще-то, отдыхать сюда приехала. И вообще, может, я тут с каким-нибудь мачо познакомиться хочу.
Дмитрий и Екатерина обреченно переглянулись. Впереди их ждал адский отпуск.
-Оль,мы же договаривались..Что ты с Мишкой поможешь...посидеть,приглядеть.
Ольга демонстративно фыркнула, отбрасывая назад волну крашеных волос цвета перезревшей клюквы. — Я вам что, девочка на побегушках? Окей, соизволю посидеть с мелким вечером, когда он уже засопит в своей кроватке. А днем у меня, знаете ли, культурная программа. И вообще, не припомню, чтобы просилась с вами в эту ссылку!
С этими словами, словно оскорбленная графиня, Ольга развернулась на каблуках и, чеканя шаг, направилась к шведскому столу, явно намереваясь утопить обиду в горе эклеров.
— Дим, нам нужно поговорить, — Екатерина коснулась его руки, словно прося о помощи. — Я больше не могу. Мы оплачиваем каждый ее каприз, а в ответ получаем только пренебрежение и упреки.
Дмитрий кивнул, чувствуя, как поднимается волна раздражения. В памяти всплыл сегодняшний обед, когда Ольга заказала ассорти из морепродуктов, ценой едва ли не равное его трехдневной зарплате, а потом, едва прикоснувшись к блюду, заявила, что у нее «нет настроения», и они ушли, оставив нетронутую гору деликатесов.
— Думаю, пришло время расставить все точки над «i», — произнес он вслух, скорее для себя, чем для жены.
В этот момент Ольга, словно уловив неладное, вернулась к ним, пританцовывая от нетерпения.
— Слушайте, а завтра тут пенная вечеринка! И мне жизненно необходим новый купальник. Димочка, выручишь немного хрустящими купюрами?
Дмитрий обменялся с женой тяжелым взглядом и твердо произнес:
— Выручу, но только если ты сегодня побудешь с Мишей. Я брал тебя с собой не для того, чтобы ты развлекалась, а чтобы помогала нам. Нужно отрабатывать поездку…
Ольга тут же надулась, словно провинившийся ребенок.
— А можно узнать, куда это вы намылились?
— На экскурсию, — отрезал Дмитрий.
— А как же я? — Ольга вскинула брови, изображая крайнее удивление. — Могли бы хоть предупредить, что у вас тут тайный совет. У меня, между прочим, тоже планы были, я с Маратом договорилась в бар сходить.
— С каким Маратом? — нахмурился Дмитрий, чувствуя, как внутри закипает ревность.
— Ну как, с каким? — Ольга кокетливо хихикнула. — С тем самым красавчиком из дайвинг-клуба. Неужели забыл? Он со мной вчера полдня на пляже провел. А потом еще шампанское в номер прислал.
Дмитрий едва не подавился воздухом. Парень из дайвинг-клуба? Шампанское? Теперь понятно, почему сестра вечно исчезает из поля зрения…
— Оля, но мы же с тобой договаривались, — его голос звучал жестче, чем он хотел. — Мы берем тебя с собой, а ты помогаешь нам с Мишей. Это ведь наша первая просьба о помощи за все время!
— Ну ладно, — она небрежно пожала плечами, всем своим видом демонстрируя великое одолжение. — Раз такое дело, придется отменить встречу. Ради любимого племянника, так уж и быть.
Но обида все равно сквозила в каждом ее движении, и когда она отошла, Екатерина прошептала мужу на ухо:
— Мне это не нравится. Мы действительно оставим Мишу с ней? Ты же сам видел, она за всю неделю ни разу даже мультик с ним не посмотрела.
— А что ты предлагаешь? — так же тихо ответил он. — Отменить экскурсию? Снова запереться в номере?
— Нет, но я все равно не уверена… — начала Екатерина.
— Ты обещала, что мы хоть немного побудем вдвоем, — напомнил Дмитрий, чувствуя, как надежда на отдых ускользает сквозь пальцы. — И потом, что может случиться? Ольга, конечно, не святая, но не станет же она издеваться над ребенком. В конце концов, это наш отпуск, а не Ольгина благотворительная акция.
Екатерина кивнула, но ее лицо по-прежнему выражало тревогу.
Они бродили по узким, мощеным камнем улочкам старого города, держась за руки, словно боялись потеряться в лабиринте чужих судеб. Дмитрий чувствовал, как понемногу отпускает напряжение, накопившееся за эти дни. Екатерина тоже заметно расслабилась, даже смеялась над его немного неуклюжими шутками.
— Знаешь, — сказала она, когда они остановились у сувенирной лавки, заваленной безделушками, — я даже начинаю верить, что мы все-таки сможем отдохнуть в этом отпуске.
— Обязательно, — он обнял ее за плечи, притягивая к себе. — Я придумал, как нам быть. Завтра же найду Ольге отдельный номер. Пусть живет там, развлекается, а мы будем с ней видеться только на общих обедах.
— А твоя мама? — Екатерина нахмурилась.
— А мама… — он на секунду замолчал, подбирая слова. — Мама переживет. В конце концов, ей тоже полезно иногда слышать «нет» от своих взрослых детей.
Екатерина улыбнулась и поцеловала его в щеку. В этот момент телефон Дмитрия зазвонил, разрывая хрупкую идиллию. Он нехотя полез в карман. На экране высветился незнакомый номер.
— Алло? — Дмитрий отошел на пару шагов от шумной компании туристов, пытаясь расслышать слова звонившего. — Да, это я… Что? Администратор отеля? Мой сын? Что случилось?
По мере того как он слушал, лицо его бледнело. Администратор торопливо объяснял, что Мишу обнаружила русская семья возле бассейна, тот бродил один, растерянный и испуганный, и искал «тетю Олю, которая обещала поиграть в пиратов». Ребенок был напуган, но сейчас он на ресепшене, с ним все в порядке.
— Мы сейчас же вернемся, — Дмитрий судорожно сглотнул, чувствуя, как по спине пробегает ледяной пот. — Скажите, пожалуйста… Вы не могли бы проверить, есть ли в номере его тетя? И… можно ли… Организовать отдельный номер для нее с завтрашнего дня?
— Его нашли у бассейна. Один! Совершенно один там шатался. Если бы не эта семья из России… Если бы они его не заметили… — Екатерина всхлипывала, прижимая к себе спящего Мишу, словно пытаясь защитить его от всех бед мира. — Он был один у воды без присмотра, кто знает, что могло случиться!
Дмитрий, тяжело дыша, мерил шагами тесный номер. Ярость клокотала в нем, обжигая изнутри. По словам администратора, Мишу нашли у самого бассейна, в опасной близости от сверкающей лазури, где он наивно пытался пускать кораблики. Бдительная семья с детьми заметила одинокого малыша и привела его на ресепшен. Оттуда и позвонили Дмитрию, обрывая нить долгожданного покоя. Миша, сбивчиво лопоча, поведал, что «тетя Оля сказала, что скоро вернется», и он, маленький и потерянный, просто решил ее поискать.
— Где Ольга? — прошипел он, словно змея, боясь разбудить сына. — Где, черт побери, эта…
В коридоре раздался пьяный смех, словно треснувший колокольчик, и в дверном проеме возникла Ольга. От нее несло дешевым вином и чужим весельем, волосы, слипшиеся от влаги, обрамляли покрасневшее лицо, а в глазах плясали бесенята.
— Ой, вы уже тут? — хихикнула она, язык заплетался в узел. — А мы с Маратиком… Ик… Решили чуть-чуть… Ну, это… посидеть в баре. Совсем капельку! А потом… В море! Там такие… такие волны… Они прямо…
— Где Миша? — тон Дмитрия обжег холодом, как арктический ветер. — Где мой сын, Ольга?
— Где же ему быть? — она моргнула, словно сова, очнувшаяся среди дня. — В номере, вестимо! Он… Э-э-э… уже спал, когда я ушла. Я ему мультики включила, он сразу засопел, как медвежонок…
— Нет, Оля, он не спал, — голос Дмитрия дрожал, как натянутая струна. — Он пошел искать тебя, выскользнул из номера. Один. Пятилетний ребенок! Он бродил по отелю, пока не набрел на бассейн. Ты понимаешь, что могло произойти? Понимаешь?!
Ольга, словно пораженная молнией, наконец заметила спящего Мишу на кровати и осоловело уставилась на него.
— Да чего вы орете? С ним же все нормально. Вон он, цел и невредим. Подумаешь, погулял немножко… Вы из мухи слона раздуваете.
Дмитрий сделал глубокий, рваный вдох, пытаясь унять бушующую ярость. Бесполезно.
— Послушай меня внимательно, — он чеканил слова, словно выбивая их на камне. — Ты обещала присмотреть за Мишей. Ты клялась, что все будет в порядке. Мы доверились тебе. И что в итоге? Ты сбежала в бар, бросив пятилетнего ребенка одного в отеле!
— Да ладно тебе! — Ольга попыталась отмахнуться, словно от назойливой мухи. — Ничего же с ним не случилось. И вообще… Ик… С чего это я должна сидеть с вашим отпрыском? Может, я вообще детей терпеть не могу. Я приехала отдыхать. И вообще, вы мне всю… Ик… Всю малину испортили! Мы с Маратиком так душевно сидели!
— Ты… — Дмитрий задохнулся от гнева, словно его схватили за горло. — Да я… У меня просто нет слов!
— Да уйди ты, перегаром несет, — Екатерина оттолкнула шатающуюся Ольгу от кровати, словно ненужную вещь. — Голова от тебя трещит. Ты вообще хоть что-нибудь соображаешь? С Мишей могло случиться все что угодно!
— А-а-а, вот и началось! — Ольга закатила глаза, словно умирая от скуки. — Эта твоя Катька вечно все преувеличивает. Мама всегда говорила, она обо мне не думает, только о себе и своей драгоценной семейке.
— Всё, хватит этого цирка, — Дмитрий встал между ними, словно скала, преграждая путь бушующей стихии. — Оля, собирай вещи. Я уже договорился, тебя переселят. Остаток этих дней ты проведешь в гордом одиночестве. Номер оплачен, но это все. Никаких общих трапез, никаких экскурсий, никаких поблажек. И к Мише больше ни на шаг.
— Да подавитесь! — Ольга заплетающимся языком выплюнула слова. — Сама от вас сбежать хотела. Вечно пилите, как заевшая пластинка. А этот… Миша, прости Господи… вечно скулит. Будто я ему нянька нанятая. У меня своя жизнь, вообще-то.
— Вот и живи ею, — отрезал Дмитрий, его голос звенел сталью. — Только подальше от нашей.
Ольга, шатаясь, как осенний лист на ветру, подошла к шкафу и принялась яростно швырять в сумку вещи, комкая их в бессильной злобе.
— Я маме все расскажу! — выпалила она, обернувшись к брату с вызовом. — Все до мельчайших подробностей! Как вы тут меня… Как со мной обращались! Ты всегда мне завидовал, потому что тебе все потом и кровью доставалось, а мне – как с неба падало.
Дмитрий горько усмехнулся, в его глазах плескалась усталость.
— Легко? О чем ты вообще говоришь, Оля? Я гнул спину на двух работах, чтобы оплатить твою учебу, а ты сбежала после первого семестра. Я шесть лет копил каждый рубль на первый взнос за квартиру, а ты до сих пор висишь на шее у матери. Я ночами не спал над проектами, чтобы выслужиться, а ты ни на одном месте дольше трех месяцев не задерживаешься. Какая к черту зависть?
— П-ф-ф, конечно, ты же у нас всегда был таким правильным! — огрызнулась она, с ненавистью глядя на брата. — Только почему-то вечно ноешь, как тебе тяжело. А я просто умею радоваться жизни. Умею быть счастливой. В отличие от некоторых зануд!
— Счастливой? — Дмитрий смотрел на нее, как на незнакомку, его взгляд был полон разочарования. — Счастливой – это клянчить деньги у брата и матери? Это хамить, лгать, манипулировать? Это напиваться до чертиков с кем попало, бросив ребенка без присмотра? Если это твое представление о счастье, то мне тебя искренне жаль.
— Да пошла ты со своей жалостью! — Ольга с грохотом захлопнула чемодан, словно ставя точку в этом фарсе. — И ваш убогий отпуск мне тоже даром не нужен! Я завтра же улетаю домой! А ты… Ты еще пожалеешь, вот увидишь!
Она, как разъяренная фурия, вылетела из номера, с силой хлопнув дверью так, что содрогнулись стены. Дмитрий и Екатерина обменялись взглядами, полными горечи.
— Вот и закончился наш семейный отпуск, — тихо прошептала Екатерина, ее голос дрожал.
— Нет, — Дмитрий подошел к ней, обнял за плечи и нежно поцеловал в висок, глядя на мирно спящего сына. — Теперь наш настоящий семейный отпуск только начинается.
Остаток отпуска прошел в блаженной тишине, словно Мишино отсутствие открыло портал в мир покоя. Ни единого стона, ни упрека, ни требования безделушек. Дмитрий и Екатерина лишь мельком заметили Ольгу в баре с мужчиной, чья внешность вызывала скорее тревогу, чем интерес, но та гордо отвернулась, делая вид, что они — пустое место.
По возвращении домой разразилась буря. Ирина Александровна обрушилась на них с упреками, обвиняя в том, что они «бросили бедную девочку без денег и в дурной компании». Дмитрий, не выдержав, отрезал, словно лезвием:
— Ольге тридцать семь, и я не собираюсь быть ее поводырем. И тебе пора бы перестать играть в спасительницу.
С этими словами он бросил трубку, словно оборвал нить, и больше не отвечал на звонки матери, ограждая себя от ее вечного недовольства.