— Ты опять купил не тот хлеб. Я же просила — без семечек, — я положила буханку на стол и даже не посмотрела на Андрея. Усталость была такой густой, что мне было трудно даже поднять взгляд.
— Он был последний, — спокойно отозвался он. — Чего ты опять? Нормальный хлеб.
«Нормальный». Легко ему говорить. Это не ему сидеть ночью с Лёшей, когда у того заболит живот. Это не ему давать таблетки, греть грелку и слушать его хныканье, думая о том, что завтра снова вставать в шесть утра. Я ничего не ответила, лишь молча начала разбирать сумки. Он поставил свою часть продуктов у окна и сел там же, на табуретку. Подальше от меня, от центра кухни, который был моим командным пунктом. Словно боялся нарушить установленный мной порядок.
В дверь позвонила Света. Моя сестра всегда появлялась с улыбкой и гостинцами, и на секунду ее тепло меня обезоружило. Но лишь на секунду.
— Привет, семейство! — пропела она. — Как вы? В доме мир и покой?
— Почти, — ответила я, не прекращая своего механического движения по раскладыванию продуктов. — Сейчас уроки, ужин, ванна. И одежду на завтра погладить. Я с утра на ногах, даже не присела.
— Колени еще не скрипят? — усмехнулась Света.
Андрей лишь кивнул ей и тихо ушел в спальню. Он всегда так делал. Устранялся. Будто его роль в этой семье заканчивалась ровно в тот момент, когда он приносил домой зарплату и продукты.
— Все по-старому? — тихо спросила Света, глядя мне в глаза.
— В смысле?
— Ну… Ты опять одна на передовой. А Андрей в окопе, в соседней комнате.
Я раздраженно закатила глаза.
— Не начинай. У нас просто… распределение обязанностей. Я занимаюсь домом и детьми, он работает. Как у всех.
— Я не об этом. Он дома уже полтора часа. Ты с ним хоть поговорила?
— Прости, у меня нет сил каждый вечер устраивать романтические ужины. У нас дети. Двое.
Света обвела взглядом нашу маленькую кухню. На стене висел список кружков и расписание тренировок, выведенное моим аккуратным почерком. Мой план. Моя крепость против хаоса.
— Для тебя дети — это конец личной жизни?
Я пожала плечами. Откуда ей знать, каково это? Она не помнит, или не хочет помнить, как мы росли. Как мать оставляла нас одних на полдня, пока сама пахала на двух работах. Как отец возвращался домой пьяным. Я помню. Я помню вечный бардак, грязную посуду и чувство стыда. Я поклялась себе, что у моих детей будет по-другому. Что у них будет все по расписанию, чистая одежда и здоровая еда.
— Им нужны английский, математика и бассейн, а не мои сантименты, — отрезала я.
— А Андрею тоже ничего не надо?
Я бросила взгляд в коридор.
— Он взрослый мужчина. Потерпит ради семьи.
Света замолчала. А я вдруг осознала, что мои руки не останавливаются ни на секунду: открыть шкаф, закрыть, помешать суп, убрать крошку. Вечный двигатель.
— Ты его любишь? — ее вопрос прозвучал как выстрел.
— С ума сошла?! Конечно, люблю! Просто сейчас не до любви.
— Больше десяти лет не до любви. С тех пор, как родился Денис.
В этот момент в кухню вошел Лёша, растрепанный и сонный.
— Мам, Денис книжку порвал! Говорит, что это я!
— Сейчас разберусь.
Я встала и ушла, с головой ныряя в привычную рутину. Разбор полетов, испорченная книжка, невыученные уроки… Я застряла в этом всем, как в болоте.
На следующее утро скандал разразился у шкафа.
— Денис, надень ту куртку, с капюшоном!
— Мам, мне жарко будет! Мы же в торговый центр едем.
— А по улице идти? Кто потом с твоими соплями сидеть будет? Я?
В машине Андрей предпринял очередную робкую попытку прорвать оборону.
— Слушай, а может, завтра вдвоем куда-нибудь сходим? В кино.
— Завтра? А дети? С кем я их оставлю? — раздражение поднялось во мне горячей волной. — Они еще маленькие.
— Им двенадцать и пять. Денис вполне может сделать бутерброды.
— И сжечь кухню, ага. Андрей, они обуться нормально не могут без меня!
В торговом центре все пошло наперекосяк. Дети канючили, прося бургер, я твердо стояла на своем — дома ждет суп. Денис отказался мерить одежду, и я не выдержала. Я накричала на него. Громко, на глазах у всех.
И тут взорвался Андрей.
— Ты себя со стороны слышишь вообще?
— А ты? — я развернулась к нему. — Ты слышишь что-нибудь, кроме своих игр в телефоне?
— Я слышу, как ты с утра до вечера командуешь! Как генерал!
— Потому что если я не буду — все развалится!
— Все уже развалилось, Марина!
Мы ехали домой в оглушительной тишине. Он не стал парковаться во дворе, просто остановился у подъезда.
— Ты куда-то еще? — спросила я, не понимая.
— Мне нужно подумать. Побыть одному. Сегодня меня не жди.
— Что?! — паника смешалась с обидой. — Ты нас бросаешь?
— Нет. Я просто больше не могу дышать по твоему графику. Я твой муж, а не тумбочка для денег.
Я растерянно смотрела, как его машина отъезжает. Дома дети разбежались по комнатам. Я зашла на кухню, поставила чайник, но забыла его включить. Мой взгляд упал на список дел на неделю. И я вдруг поняла, что все эти пункты, все эти планы… они потеряли всякий смысл. Система работала, но объект управления исчез. Я осталась одна.
Прошло две недели. Две недели тишины, в которой я слышала только гул холодильника и тиканье часов. Я по инерции варила супы, которые никто не ел с аппетитом. Гладила рубашки, которые некому было носить. Лёша спросил про папу на третий день. Я ответила «скоро», а сама не знала. Денис молчал и смотрел на меня с опаской, будто ждал нового взрыва.
— Ты забыла, как жить для себя, — сказала мне Света, когда заехала в субботу. — И для него. Он ведь живой человек, ему нужно было, чтобы ты была с ним, а не просто рядом, как надзиратель.
— Я думала, еще чуть-чуть, вот дети подрастут… и все наладится.
В тот вечер я написала ему. Мы встретились в кафе. Он выглядел уставшим, но спокойным.
— Привет, — сказал он.
— Привет.
Я не знала, с чего начать.
— Я… правда не замечала, — прошептала я. — Я не замечала, как ты исчез из нашей жизни.
— Я пытался, Марина. Но ты строила вокруг себя стену из «надо» и «должна».
— Я боялась, — призналась я. — Боялась повторить то, что было у нас с родителями. Я так хотела быть нужной, полезной… что забыла, что тебе я нужна не как менеджер. А как жена.
Он положил свою руку рядом с моей на столе. Мы не соприкасались, но я чувствовала его тепло.
— Ты хочешь, чтобы я вернулся?
— Да, — выдохнула я. — Я постараюсь. Не сразу. Но я очень постараюсь.
Он не вернулся в тот вечер. Но через пару дней прислал фото с картинга. «Спасибо, что отпустила». А я в тот день впервые за много лет купила себе не книгу по психологии воспитания, а обычный детектив. И читала его, пока дети спали. Было непривычно и немного тревожно, но впервые за долгое время я чувствовала не вину, а покой.
Через неделю он написал: «Когда мне можно перевезти вещи обратно?»
Я улыбнулась. По-настоящему.
«В любое время».
«Спасибо. Я скучал».
Я знала, что это только начало. Но мы оба решили не сдаваться, и это уже было победой.
