Полина стояла на кухне у раковины, вода стекала с её рук, когда в замке повернулся ключ. Сердце сжалось — не от страха, а от предчувствия. Всё, что она боялась услышать, должно было начаться сейчас.
Из-за двери раздался бодрый голос с лёгкой хрипотцой:
— Ну вот мы и дома! Как раньше, Стёпка, да?
— Ну конечно, Марин, — послышался ответ Степана. — Почти как в выпускном походе, только без палатки и дождя!
Полина машинально вытерла руки о фартук. Её взгляд скользнул по узкой кухне, открытому проходу в единственную комнату, дивану, который только час назад она застилала чистым бельём, вспоминая, как в глубине души надеялась: "Может, всё обойдётся тихо..."
Но тихо не было.
Всего пятнадцать минут назад Степан позвонил:
— Слушай, любимая, у меня тут сюрприз. Приехали Олег и Марина, мои старые друзья из Иркутска. Они проездом, сказали — хочется тепла, моря. Я подумал… пусть пару дней у нас переночуют, ты же не против?
Она хотела ответить, что устала. Что работает, что голова кругом от дедлайнов, и чужие люди — это не "тепло", а дискомфорт. Но промолчала. Слишком уставшая, чтобы спорить.
И теперь они здесь.
Марина уже прошла в комнату, не дожидаясь приглашения. Броская, уверенная, в коротком платье, с платиновыми волосами, она окинула пространство оценивающим взглядом:
— Уютненько. Прямо как в фильмах, знаешь, таких... о провинциальной жизни. Очень... колоритно.
Полина кивнула и натянуто улыбнулась. Она заметила, как Марина касается подоконника пальцем, словно проверяя, нет ли пыли.
Олег, наоборот, был проще. Он завалился на диван, скинул свои пыльные кеды прямо в центре прохода и довольно хмыкнул:
— Вот это я понимаю! Тишина, жара, арбузом пахнет. У вас тут что — всегда так?
— Почти, — сухо ответила Полина и пошла ставить чайник.
Гости надолго
Первую ночь она почти не спала.
Марина громко разговаривала по телефону в полутемной комнате, а Олег громко храпел. Полина свернулась на раскладном кресле, которое больно упиралось металлическим краем в бок, и мысленно считала часы до утра.
Следующие два дня стали марафоном. Не физическим — эмоциональным.
Гости вели себя как дома. Не предлагали помощь. Грязные чашки оставляли в раковине, полотенце — на кресле. Порой Марина даже делала замечания:
— А у вас тут что, нет кондиционера? Ну, жара же! Мы как в сауне!
Полина сдерживалась. Утром вставала в шесть, чтобы успеть до начала "оживлённой жизни" поработать в тишине. Слушала подругу Яну по телефону:
— Да высели их, честно. Это же хамство. У вас же не гостиница!
— Стёпа сказал, что это важно. Они как семья, — шептала Полина, закрывая дверь в ванную, чтобы никто не услышал.
— Пусть тогда к ним в Иркутск на месяц съездит. Ты-то при чём?
Полина не спорила. У неё накапливался комок — не в горле, а в животе. Где-то глубоко, туда, где складируются недовольство, раздражение, вина за свою неприветливость и усталость.
Вечерами они ели за общим столом. Ела Марина с критикой.
— А что у нас сегодня? Опять рагу? Варёные овощи? Олежка, помнишь, как мы в Бурятии мясо ели? Вот это была кухня!
Олег смеялся, не замечая, как напрягается Полина.
Степан продолжал улыбаться. Для него это был отдых. Компания, весёлые истории. Он не видел её утренних слёз над раковиной.
Точка кипения
На третий вечер Марина заглянула на кухню, когда Полина дорезала арбуз.
— А праздничного ужина сегодня не будет? — спросила с невинной интонацией. — У Олега день рождения, если что.
Полина замерла. Арбузный сок стекал по пальцам. Нож блеснул в свете лампы. Сердце заколотилось.
— Вы ведь не говорили, — спокойно ответила она. — Я бы приготовила что-нибудь.
— Мы думали, ты сама догадаешься. Ты же хозяйка.
Полина медленно положила нож.
— Я не шеф-повар. И не прислуга.
В гостиной стих разговор. Олег замер, Степан поднял голову от телефона.
— Поли...
— Подожди. Я устала. Я работаю. Я сплю на кресле. Я всё это время старалась. И я больше не могу.
Она сняла фартук, вышла в комнату, достала подушку.
— Я пойду к Яне. Пусть праздник будет без меня.
Марина потупила взгляд, но ничего не сказала. Олег пробормотал:
— Странные они, южанки…
Степан остался один. С поджатым ртом. И с ощущением, что что-то очень важное только что треснуло.
После
Утром Полина вернулась. Дверь была не заперта. В квартире пахло лимоном — кто-то помыл полы. Постель была застелена, в раковине — ни одной чашки. На столе лежала записка:
"Они уехали. Не попрощались. Я всё понял. Прости."
Она долго стояла, не двигаясь. А потом, словно впервые за три дня, глубоко вдохнула.
Позже они поговорили. На балконе, под чашку кофе.
— Я думал… что делаю добро, — говорил Стёпа.
— А получилось — предательство.
— Прости. Я не видел. Я… не думал о тебе в этом.
— Теперь думаешь?
— Учусь.
Слов было немного. Но взглядов и тишины — достаточно. Той самой, которую хотелось сохранить.
Они снова начали строить дом. Дом не из стен, а из уважения.
Письмо издалека
Прошло три недели.
Однажды вечером, возвращаясь с работы, Полина заметила у двери конверт. Без марок. Без имени. Только надпись от руки:
"Открой, если хочешь знать правду."
Она вошла, не снимая туфель, и вскрыла его.
"Полина,
Ты меня не знаешь. Я — сестра Марины. Сейчас она в больнице. После поездки к вам у неё случился сильный срыв. Не оправдываю её — она бывает жестокой. Но ты должна знать: она завидовала. Завидовала вашей свободе, выбору, тишине. Ей казалось, что вы с Стёпой живёте настоящей жизнью.
Это не просьба о прощении. Просто, может, тебе станет легче понять. Иногда грубость — это крик о помощи.
P.S. Она просила передать: она жалеет. Но не знала, как сказать."
Полина положила письмо на стол. Села напротив. Долго смотрела в окно, на медленно темнеющее небо.
Потом достала открытку. Написала несколько тёплых строк и подписала:
"С теплом. Полина."
Она не знала, дойдёт ли письмо. Но была уверена в одном: иногда прощение — это и есть праздник. Настоящий. Тихий. Но очень важный.
Если эта история откликнулась — обязательно прочтите другие!