Елена медленно размешивала сахар в чашке с кофе, наблюдая, как кристаллики исчезают в темной жидкости. За окном моросил октябрьский дождь, а в квартире царила та особенная тишина, которая бывает перед бурей.
— Кредит на машину любовницы я аннулировала, — невозмутимо сообщила она, не поднимая глаз от чашки. — Пусть теперь сама платит.
Михаил застыл с вилкой на полпути ко рту. Омлет остыл на тарелке, но он словно забыл о завтраке.
— Что ты сказала? — голос его дрогнул.
— Ты отлично расслышал. — Елена наконец подняла взгляд. В ее глазах не было ни злости, ни обиды. Только холодное спокойствие. — Вчера была в банке. Поскольку я поручитель по кредиту, имела полное право его закрыть.
— Лена, ты не понимаешь...
— Понимаю как раз очень хорошо. — Она отпила глоток кофе. — Понимаю, что двадцать три года брака для тебя ничего не значат. Понимаю, что деньги, которые мы копили на дачу, ты потратил на подарки этой девочке. И понимаю, что машину ей покупал тоже на наши общие средства.
Михаил опустил вилку. Руки у него дрожали.
— Откуда ты узнала?
— А ты думал, что я слепая? — В голосе Елены появились первые нотки раздражения. — Или считал меня настолько глупой?
Она встала из-за стола и подошла к окну. Дождь усилился, струйки воды стекали по стеклу, искажая вид на двор.
— Сначала появились задержки на работе. Потом новая рубашка, которую ты якобы купил сам. Потом запах чужих духов. — Елена говорила размеренно, словно читала лекцию. — Но окончательно я поняла, когда увидела документы по кредиту в твоем пиджаке.
— Лена, дай объяснить...
— Объяснить что? — Она резко обернулась. — Что Анжелика из бухгалтерии стала твоей новой страстью? Что ей двадцать пять, а тебе пятьдесят два? Что ты решил сыграть в молодость за мой счет?
Михаил побледнел.
— Ты следила за мной?
— Не следила. Просто открыла глаза. — Елена вернулась к столу, но не села. — Кредит оформлялся на твое имя, но с моим поручительством. Помнишь, ты говорил, что банку нужны дополнительные гарантии? Я подписала документы, потому что доверяла тебе.
— Я хотел все рассказать...
— Когда? Через год? Через два? — Голос Елены становился тверже. — Или после того, как потратил бы все наши сбережения?
Михаил встал из-за стола и попытался подойти к жене, но она отступила.
— Не надо. Не приближайся.
— Лена, пожалуйста, выслушай меня. Это не то, что ты думаешь...
— А что это тогда? — Елена скрестила руки на груди. — Просто дружба с коллегой? Благотворительность?
— Я влюбился, — тихо произнес Михаил.
Эти слова повисли в воздухе как приговор. Елена молчала долго, изучая лицо мужа. В нем не было ничего от того парня, за которого она выходила замуж. Тогда у него горели глаза, он строил планы, мечтал о будущем. Сейчас перед ней стоял уставший мужчина с залысинами и складками усталости вокруг глаз.
— Влюбился, — повторила она. — И решил, что это дает тебе право тратить семейные деньги на свою новую любовь?
— Ты не понимаешь, каково это...
— Не понимаю? — Елена рассмеялась, но смех ее был горьким. — Миша, я двадцать три года жила с тобой. Рожала твоих детей, сидела с ними, когда они болели, работала наравне с тобой, чтобы у нас было все необходимое. И никогда не тратила семейные средства на свои прихоти.
— Это другое...
— Ничем не отличается. — Елена подошла к буфету и достала папку с документами. — Кредит аннулирован. Деньги, которые банк уже выдал, я вернула из нашего общего счета. Твоя Анжелика получила уведомление о том, что машину нужно вернуть.
Михаил побледнел еще больше.
— Ты не имела права...
— Имела. Я была поручителем, следовательно, несла полную финансовую ответственность. — Елена положила документы на стол. — И я не собиралась платить за твои романы.
— Что я теперь ей скажу?
— Скажешь правду. Что твоя жена узнала о вашей связи и приняла меры. — Елена села за стол и снова взялась за чашку с кофе. — Или придумай что-нибудь другое. Это уже не мои проблемы.
— Лена, ну неужели наш брак ничего для тебя не значит?
— Значит. Именно поэтому я не стала устраивать скандалы и выяснения отношений. — Она посмотрела на него поверх чашки. — Просто аннулировала кредит и решила для себя кое-что важное.
— Что именно?
— То, что наш брак закончился в тот момент, когда ты поставил подпись под кредитным договором для другой женщины.
Михаил опустился на стул.
— Значит, все? Ты не готова простить?
— Прощение тут ни при чем. — Елена отставила чашку. — Речь о доверии. А его больше нет.
— Я могу все исправить. Прекратить отношения с ней, мы можем начать заново...
— Нет. — Голос Елены был тих, но решителен. — Нельзя начать заново то, что уже разрушено.
Они сидели молча. За окном дождь стихал, но серые тучи по-прежнему затягивали небо.
— Что теперь будет? — спросил наконец Михаил.
— Ты переедешь к матери или снимешь квартиру. Как решишь. — Елена собрала со стола посуду. — Дети пока ничего знать не будут. Скажем им, когда будешь готов к честному разговору.
— А квартира?
— Приватизирована на мое имя. — Она понесла посуду к мойке. — Но я не собираюсь тебя выгонять на улицу. Дам время собраться.
— Сколько времени?
— Неделю.
Михаил встал и подошел к окну. Дождь почти прекратился, но лужи еще блестели на асфальте.
— Я не думал, что все так обернется.
— А как ты думал? — Елена повернулась от мойки. — Что я буду молчать и терпеть? Что закрою глаза на твои измены и буду оплачивать твои подарки любовницам?
— Я надеялся, что ты не узнаешь.
— Вот именно. Ты надеялся обмануть меня. — Она вытерла руки полотенцем. — Но не подумал о том, что обман рано или поздно раскрывается.
— Лена, я правда не хотел причинить тебе боль...
— Тогда не стоило изменять. — Она прошла мимо него к двери. — Мне нужно на работу. Ужинать не готовь, я задержусь.
— Куда ты идешь?
— К адвокату. Оформить развод.
Дверь закрылась с тихим щелчком. Михаил остался один в квартире, которая вдруг показалась ему совершенно чужой. На столе лежали документы об аннулированном кредите, рядом стояла недопитая чашка кофе жены.
Он достал телефон и набрал знакомый номер.
— Анжела? Это я... Да, нужно встретиться... Нет, не сегодня вечером... Есть проблемы...
Голос на том конце провода стал встревоженным, но Михаил уже не слушал. Он смотрел на семейную фотографию, которая стояла на комоде. Елена, он сам, их дети во время отпуска на море. Все улыбались, все были счастливы.
Теперь эта фотография казалась снимком из другой жизни. Жизни, которую он сам разрушил своими руками.
Вечером Елена вернулась домой поздно. Михаил сидел на кухне с пустым стаканом и смотрел в никуда.
— Ты еще здесь? — удивилась она.
— А где же еще мне быть?
— Думала, побежишь к своей Анжелике объяснять ситуацию.
— Объяснил по телефону. — Михаил поднял голову. — Она плакала.
— Жаль ее. — В голосе Елены не было сочувствия. — Наверное, рассчитывала, что кто-то другой будет оплачивать ее машину.
— Не надо так...
— А как надо? — Елена сняла куртку и повесила ее на крючок. — Мне ее жалеть? Женщину, которая связалась с женатым мужчиной и согласилась на подарки за чужой счет?
— Она не знала, что деньги наши общие.
— Конечно. Думала, у тебя личные миллионы. — Елена прошла на кухню и налила себе воды. — Очень наивная девочка.
— Ты жестокая стала.
— А ты слепой. — Она повернулась к нему. — Эта твоя Анжелика прекрасно знала, что ты женат. И прекрасно понимала, откуда берутся деньги на подарки. Но ей было все равно.
— Откуда такая уверенность?
— Потому что я тоже была молодой. — Елена села напротив мужа. — И знаю, как думают девушки ее возраста. Она не влюблена в тебя, Миша. Она влюблена в стабильность, которую ты ей обеспечиваешь.
— Ты ошибаешься.
— Проверим. — Елена достала телефон. — Позвони ей сейчас и скажи, что разводишься, что остаешься без квартиры и денег. Посмотрим, как долго продлятся ваши отношения.
Михаил молчал.
— Не хочешь звонить? — Елена убрала телефон. — Значит, сам понимаешь, что я права.
— Даже если так, это ничего не меняет.
— Меняет. Потому что ты разрушил семью ради женщины, которая тебя не любит. — Елена встала. — И это делает все еще грустнее.
Она пошла в спальню, а Михаил остался сидеть на кухне. В квартире стало тихо, только слышно было, как тикают часы на стене.
На следующее утро Елена проснулась от звуков в прихожей. Михаил складывал вещи в большую сумку.
— Рано собрался, — заметила она, выходя из спальни.
— Не вижу смысла тянуть.
— Куда поедешь?
— К матери пока. Потом найду что-нибудь.
Елена кивнула и прошла на кухню готовить завтрак. Михаил закончил укладывать вещи и тоже пришел на кухню.
— Лена...
— Что?
— Я все-таки хочу попросить прощения.
— Хорошо. — Она не обернулась от плиты. — Я выслушала.
— И все?
— А что еще? — Елена повернулась к нему. — Ты извинился, я выслушала. Этим дело и ограничится.
— Ты не простишь?
— Прощение — это внутренняя работа. Может быть, со временем я прощу тебя ради себя самой. Но это не значит, что мы снова будем вместе.
Михаил взял сумку и направился к двери.
— Когда скажем детям?
— В выходные. Приезжай, поговорим вместе.
— Хорошо.
Он уже взялся за ручку двери, когда Елена окликнула его:
— Миша.
— Да?
— В следующий раз, когда будешь тратить чужие деньги на подарки любовницам, убедись, что не оставляешь следов.
— Следующий раз?
— Ну а как же? — Елена улыбнулась, но улыбка была холодной. — Твоя Анжелика ведь не последняя. Наверняка найдется еще какая-нибудь девочка, которой понравится мужчина с деньгами.
— Ты несправедлива.
— Справедливость — понятие относительное. — Елена вернулась к плите. — Удачи тебе, Миша.
Дверь закрылась, и Елена осталась одна. Она допила кофе, собралась и поехала на работу. День прошел как обычно, только коллеги заметили, что она стала спокойнее и собраннее.
Вечером Елена впервые за много лет пришла домой и не стала готовить ужин на двоих. Она заварила чай, достала книгу и устроилась в кресле у окна.
За окном шел дождь, но теперь он не казался таким унылым. Скорее освежающим. Как будто смывал что-то старое и ненужное, освобождая место для нового.