Вклад бабушки Серафимы
Катя сидела за старым кухонным столом, который они с Максимом купили на барахолке в первый год брака, и методично перебирала документы, принесенные с работы. Желтый свет настольной лампы падал на разложенные бумаги, создавая уютный островок в полутемной кухне. За окном моросил октябрьский дождь, и капли медленно стекали по стеклу, словно слезы.
Входная дверь хлопнула так резко, что Катя вздрогнула. Максим вошел, не поздоровавшись, швырнул ключи на полку возле зеркала и прошел мимо, даже не взглянув в ее сторону. Его лицо было мрачнее тучи, губы поджаты, а в глазах читалась какая-то обреченная злость. Катя знала этот взгляд — он появлялся всякий раз после разговоров с матерью.
— Тяжелый день? — осторожно спросила она, откладывая документы.
Максим достал из холодильника бутылку пива, открыл ее с характерным шипением и сделал долгий глоток, не отвечая на вопрос. Катя почувствовала, как в животе все сжалось от предчувствия неприятного разговора. Обычно муж был внимательным, первым делом интересовался, как прошел ее день, заваривал чай. Но сегодня он вел себя как чужой человек.
— Катюш, нужно поговорить, — наконец произнес он, садясь напротив. Голос звучал устало, но в нем слышались стальные нотки решимости. — Серьезно поговорить.
— Слушаю, — ответила Катя, инстинктивно выпрямляя спину. Сердце забилось чаще.
— Мама звонила сегодня. — Максим вертел в руках бутылку, не глядя жене в глаза. — У тети Зины в деревне продается дом. Хороший дом, с участком, баней. За два миллиона. Мама очень просит... — Он наконец поднял глаза. — Просит, чтобы мы помогли ей купить его.
Катя почувствовала, как кровь отливает от лица. Она прекрасно понимала, откуда, по мнению свекрови, должны взяться эти деньги. Это были те самые два миллиона, которые оставила ей в наследство бабушка Серафима — деньги, заработанные сорокалетним трудом сельской учительницы, каждая копейка которых была пропитана надеждами на лучшее будущее внучки.
— Макс, — начала она медленно, стараясь сохранить спокойствие, — ты же знаешь, что эти деньги от бабушки. Я уже все спланировала — хочу пойти на курсы повышения квалификации, получить новую специальность. Это мой шанс на карьерный рост.
Максим поставил бутылку на стол с такой силой, что пиво плеснуло через край.
— Катя, ну будь реалисткой! — В его голосе появилось раздражение. — Мама уже старая, ей нужна спокойная старость в собственном доме. А курсы... Это же не обязательно! Ты и без них можешь работать.
— Не обязательно? — Катя встала, чувствуя, как внутри закипает возмущение. — Максим, это наследство моей бабушки! Она всю жизнь копила эти деньги именно на мое образование. Понимаешь? Это ее последняя воля!
— А моя мать тебе кто? — резко возразил Максим, тоже поднимаясь. — Она же обещала помогать нам с детьми, когда они появятся. Это инвестиция в наше будущее!
Катя смотрела на мужа и не узнавала его. Этот человек, который год назад клялся в любви и обещал всегда поддерживать ее мечты, сейчас требовал отдать самое дорогое — память о бабушке и надежду на лучшую жизнь.
— Послушай, а откуда ты вообще знаешь про эти деньги? — неожиданно спросила она. — Я же никому не говорила о размере наследства.
Максим замер, и Катя увидела, как по его лицу пробежала тень смущения. Этого было достаточно.
— Максим, отвечай. Откуда ты знаешь?
— Я... я случайно увидел сообщение от банка на твоем телефоне, — пробормотал он, отводя взгляд.
— Случайно? — Голос Кати стал ледяным. — У меня пароль на все банковские уведомления. Случайно их прочитать невозможно.
Повисла тяжелая тишина, нарушаемая только шумом дождя за окном и тиканьем старых настенных часов. Максим стоял, опустив голову, как провинившийся школьник.
— Ты следил за мной, — констатировала Катя. — Ты знаешь пароль от моего банковского приложения.
— Мы же муж и жена! — взорвался Максим. — У нас не должно быть секретов!
— Секретов не должно быть, но право на приватность должно оставаться даже в браке! — Катя отступила к окну, чувствуя острую потребность увеличить расстояние между ними. — То, что ты делаешь, называется нарушением границ. Шпионаж!
— Не драматизируй, — попытался смягчить тон Максим. — Просто мы должны помочь маме. Это наш долг перед старшим поколением.
— Знаешь что, — сказала Катя, и в ее голосе появились стальные нотки, — я уже перевела большую часть денег в инвестиционный фонд. Досрочное изъятие невозможно.
Лицо Максима побледнело, а затем налилось краской.
— Что ты наделала, дура?! — закричал он, ударив кулаком по столу. — Ты же знала, что мама рассчитывает на эти деньги! Нарочно заблокировала, чтобы мне насолить!
— Я защитила наследство бабушки от посягательств твоей алчной матери! — ответила Катя, и сама удивилась собственной резкости. — Которая, кстати, никогда меня не любила и при каждой встрече делает мне гадости!
— Ты обязана помочь моей семье! — Максим шагнул к ней, и в его глазах мелькнуло что-то угрожающее.
— Я не обязана никому ничего! — Катя выпрямилась во весь рост. — А теперь собирай чемодан и езжай к своей маме. Раз она для тебя важнее жены.
— Ты шутишь? — растерянно спросил Максим. — Из-за денег ты готова разрушить семью?
— Не из-за денег, а из-за того, что ты не уважаешь меня как личность, — ответила Катя, направляясь к выходу из кухни. — И из-за того, что шпионишь за мной и обсуждаешь мою жизнь с мамочкой.
Она ушла в спальню и заперла дверь, прислонившись к ней спиной. Руки дрожали, сердце билось так сильно, что казалось, вот-вот выскочит из груди. Но странное дело — вместе со страхом она почувствовала и облегчение. Впервые за долгое время она сказала то, что думала, не боясь последствий.
Через час хлопнула входная дверь. Максим ушел, не попрощавшись.
Телефон зазвонил в девять вечера. На экране светилось: "Валентина Петровна".
— Катя, что ты творишь? — начала свекровь без приветствия. — Максим приехал весь расстроенный! Рассказал, что ты отказываешься нам помочь!
— Валентина Петровна, — спокойно ответила Катя, — я не обязана покупать вам дом на деньги, которые мне оставила бабушка.
— Какое образование тебе нужно в твоем возрасте? — раздраженно фыркнула свекровь. — Лучше бы о семье думала, детей рожала! А то Максим из-за тебя мучается!
— Максим мучается из-за того, что привык получать все, что захочет, не думая о других, — ответила Катя. — А дети у нас будут, когда я буду готова, а не когда вам захочется стать бабушкой.
— Ты совсем обнаглела! — повысила голос Валентина Петровна. — Я мать твоего мужа и имею право рассчитывать на помощь!
— Вы имеете право рассчитывать на помощь от сына, а не от его жены, — твердо сказала Катя. — До свидания.
Она отключила телефон и вдруг почувствовала странную легкость. Словно сбросила с плеч тяжелый груз, который носила не один год.
На следующее утро Катя пошла в банк и оформила долгосрочный депозит на оставшиеся деньги с возможностью снятия только на образовательные цели. Консультант, молодая девушка с умными глазами, одобрительно кивнула:
— Правильное решение. Инвестиции в образование — самые надежные.
Максим не возвращался домой и не звонил три дня. А когда наконец появился, то пришел с большой спортивной сумкой.
— Забираю вещи, — сухо сообщил он. — Мы решили пожить отдельно, пока ты не поймешь свои ошибки.
— Как скажешь, — ответила Катя, не отрываясь от книги о финансовом планировании. — Ключи оставь на столе.
— Ты даже не пытаешься меня удержать! — в его голосе прозвучала неподдельная обида.
— Дорог мне, конечно. Но не настолько, чтобы отказаться от себя, — ответила она, наконец подняв глаза. — А если ты этого не понимаешь, то нам действительно лучше расстаться.
Максим собрал вещи молча. Только у двери обернулся:
— Пожалеешь об этом, Катя. Таких мужей, как я, больше не найдешь.
— Обязательно подумаю об этом, — кивнула она.
Через неделю пришло письмо из образовательного центра — курсы начинались через месяц. Катя заполнила документы и внесла предоплату, чувствуя, как где-то в небесах бабушка Серафима одобрительно улыбается.
Максим звонил еще несколько раз, голос его звучал все менее уверенно. Видимо, мать начала его пилить за то, что он не справился с задачей.
В последний раз он позвонил через месяц:
— Катюш, я готов вернуться. Если ты извинишься перед мамой и согласишься хотя бы частично помочь с домом.
— Максим, извиняться мне не за что. А дом вы можете купить на твою зарплату, если будете копить лет пять.
— Ты изменилась, — с горечью сказал он. — Стала жестокой и расчетливой.
— Я стала взрослой и научилась защищать свои интересы. Это называется здравым смыслом.
После этого разговора Катя подала на развод. На курсах она познакомилась с удивительными людьми — такими же, как она, которые инвестировали в свое будущее. Впервые за долгое время она почувствовала себя на своем месте.
Новая специальность открыла перед ней двери в крупную компанию с зарплатой в два раза выше прежней. Катя сняла уютную квартиру в новом районе и повесила на стену фотографию бабушки Серафимы.
Иногда она думала о Максиме, даже скучала по хорошим моментам их жизни. Но потом вспоминала шпионаж, требования, унижения — и понимала: та Катя, которая могла это терпеть, осталась в прошлом.
Через год они случайно встретились на улице. Максим выглядел усталым, постаревшим. Попытался заговорить, но Катя вежливо поздоровалась и пошла дальше.
А дома, заваривая чай в своей маленькой, но такой уютной кухне, она подумала: "Спасибо тебе, бабуля. Твой урок я усвоила".
За окном шел дождь, но в квартире было тепло и светло. И главное — спокойно. Потому что теперь Катя знала: самое ценное в жизни — это право распоряжаться собственной судьбой. И это право не продается ни за какие деньги.