Катя с трудом застегнула переполненный багажник их старой Škoda Octavia. Лето в этом году выдалось аномально жарким, и капли пота стекали по её спине, пропитывая тонкую хлопковую майку.
"Денис, ты проверил, взяли уголь для мангала?" — крикнула она в сторону подъезда, поправляя выбившуюся прядь волос.
Из квартиры донёсся глухой голос мужа: "Всё взял, ещё вчера сложил! Давай уже ехать, а то пробка на выезде будет!"
Катя взглянула на часы — 14:30. Если выехать сейчас, к даче подъедем как раз к ужину. Она уже представляла, как они с Денисом будут сидеть на веранде, потягивать холодное пиво и слушать стрекот цикад. После трёх недель аврала на работе этот отдых был ей нужен как воздух.
Когда Катя ставила в машину последний пакет с продуктами, в кармане джинсов задрожал телефон. На экране высветилось: "Виктор Петрович" — её свёкор.
"Опять что-то нужно", — пробормотала Катя, предчувствуя неприятности. Она сделала глубокий вдох и приняла вызов.
"Катерина, ты где?" — раздался в трубке его хрипловатый голос, который всегда звучал так, будто он отдаёт приказ.
"Мы как раз собираемся выезжать на дачу, Виктор Петрович. Что случилось?"
"Я сегодня приболел, не смогу приехать," — сказал он, и Катя невольно выдохнула с облегчением. Но радость была преждевременной. "Зато мой брат Сергей с семьёй к вам подъедут. Организуйте им нормальный приём, шашлыки там и всё такое!"
Катя почувствовала, как по телу разливается горячая волна гнева. Она сжала телефон так, что пальцы побелели.
"Вы... Вы серьёзно? — её голос дрожал. — Мы не приглашали гостей! Мы планировали..."
"Какие гости, это же родня! — перебил её свёкор. — Серёга с Ириной и Стасиком. Там всего на пару дней. Вы справитесь!"
Катя увидела, как из подъезда выходит Денис с удочками. Она отвернулась и прошипела в трубку: "А нельзя было предупредить хотя бы за день?!"
"Да ладно тебе нервничать, — фыркнул Виктор Петрович. — Денис в курсе, я ему вчера звонил."
Когда свёкор положил трубку, Катя развернулась к мужу, который как раз укладывал снасти в багажник.
"Ты знал, что твой отец отправляет к нам своего брата с семьёй?!" — её голос звучал резко, даже резче, чем она планировала.
Денис замер на полусогнутых коленях, избегая её взгляда. "Ну... папа вчера что-то говорил... Я думал, он просто так говорит..."
"И ты не сказал мне?!" — Катя чувствовала, как гнев поднимается к горлу. "Мы месяц ждали этого отдыха! Ты же знаешь, как я устала на работе!"
"Кать, ну что ты... — Денис выпрямился и неуверенно потрогал её плечо. — Папа заболел, а дядя Серёжа уже выехал. Не выгонять же их теперь..."
"Не выгонять?!" — Катя резко отстранилась. "Твой отец снова решает за нас, где и с кем нам отдыхать, а ты как всегда молчишь!"
"Он не хотел как лучше... — начал Денис, но Катя уже шла в квартиру, хлопнув дверью так, что задрожали стёкла в машине.
В прихожей она прислонилась к стене, чувствуя, как бешено стучит сердце. Перед глазами вставали картины прошлого года, когда Виктор Петрович точно так же привёз на их дачу своих друзей, и вместо отдыха Катя три дня готовила, убирала и улыбалась "дорогим гостям".
"Хватит это терпеть", — прошептала она, сжимая кулаки. На этот раз всё будет иначе.
Машина двигалась медленно, застряв в пробке на выезде из города. Кондиционер едва справлялся с июльской жарой, и Катя то и дело вытирала ладонью капли пота на шее.
— Ты вообще понимаешь, что сейчас будет?— резко спросила она, глядя в окно.
Денис молчал, сосредоточенно крутя руль. Он всегда так делал – уходил в себя, когда не хотел конфликта.
— Они приедут, устроятся, как у себя дома, а мы будем им прислуживать, как в прошлый раз!— Катя повернулась к нему. — Ты помнишь, как твой отец привёз тех своих друзей? Я тогда три дня мыла посуду за ними!
— Кать, ну не драматизируй… — пробормотал Денис. — Дядя Сергей – нормальный мужик. Просто посидим, шашлыков поедим…
— Шашлыков?— Катя фыркнула. — А кто их будет готовить? Я? Потому что Ирина, как всегда, сядет на шею и скажет: "Ой, я не умею на мангале!"
Денис промолчал.
Когда они наконец добрались до дачи, Катя сразу бросилась раскладывать продукты в холодильник, стараясь отвлечься. Но не прошло и часа, как во двор въехала серебристая Toyota Camry.
Из машины вышли:
Сергей – брат свёкра, высокий, грузный мужчина с громким голосом.
Ирина – его жена, улыбающаяся, но с хищным блеском в глазах.
- Стас – их сын, подросток в наушниках, который даже не поздоровался.
— Ну, вот и мы!— раскатисто объявил Сергей, хлопая Дениса по плечу. — Виктор сказал, вы нам рады!
Катя стояла на крыльце, скрестив руки.
—Мы, вообще-то, не знали о вашем визите,— холодно сказала она.
— Ой, да ладно! — Ирина махнула рукой, проходя мимо Кати прямо в дом. — Какая разница, Виктор же разрешил!
— Это наша дача, — Катя посмотрела на Дениса, ожидая поддержки. Но он лишь беспомощно пожал плечами.
Прошло всего два часа, а Катя уже чувствовала себя так, будто её дом захватили мародёры.
Ирина сразу заняла кухню, переложила все продукты по-своему и заявила: "Я лучше знаю, как хранить еду!
Стас включил музыку на полную громкость, хотя Катя вежливо попросила сделать потише.
- Сергей развалился на диване и потребовал у Дениса: "Давай баньку растопим, а то в дороге устал!
Катя стояла посреди двора, сжимая кулаки. Она чувствовала, как внутри закипает ярость.
Когда Ирина вынесла на стол Катину любимую вазу с фруктами и поставила на неё свою сумку, Катя не выдержала.
— Можно, я сама разберусь на своей кухне?— резко сказала она, забирая вазу.
Ирина подняла брови:
— Ой, мы тебе мешаем?
— Да, мешаете,— Катя посмотрела ей прямо в глаза. — Мы вас не звали.
Сергей, услышав это, фыркнул:
— Кать, ну что ты как маленькая! Виктор разрешил, значит, всё нормально!
Денис нервно заёрзал на месте.
Вечером, когда Сергей в пятый раз потребовал баню, а Стас отказался выключать музыку, Катя вдруг резко встала из-за стола.
— Всё. Хватит.
Она прошла на кухню, достала из холодильника мясо, взяла пакет с углём и швырнула всё это на стол перед Сергеем.
— Вот. Жарьте шашлыки. На балконе у Виктора Петровича.
В доме повисла тишина.
— Ты… это серьёзно? — Сергей побледнел.
— Абсолютно.— Катя стояла, дрожа от гнева. — Это не ваша дача. И не ваша кухня. И не ваш отдых. Уезжайте.
Денис открыл рот, но Катя повернулась к нему:
— Или ты сейчас скажешь им то же самое, или я сама их выставлю.
Через десять минут гости молча собирали вещи. Ирина бросала на Катю злые взгляды, Сергей что-то бубнил про "невоспитанную молодёжь", а Стас наконец-то выключил музыку.
Когда машина тронулась, Денис тяжело вздохнул:
— Кать, ну зачем так резко…
— Нет, Денис,— Катя посмотрела на него. — Если ты не готов защищать наш дом, это сделаю я.
В этот момент зазвонил телефон. На экране горело: "Виктор Петрович".
Катя глубоко вдохнула и нажала "Ответить".
— Алло...
Телефон вибрировал в руке Кати, будто живой. На экране мигало: «Виктор Петрович». Она знала, что этот разговор будет неприятным, но отступать было некуда.
— Алло, — Катя намеренно сделала голос ровным, хотя пальцы сжимали телефон так, что костяшки побелели.
— Катерина, ты вообще в своём уме?! — в трубке раздался хриплый, перекошенный яростью голос свёкра. — Ты посмела выгнать моего брата?!
Катя медленно выдохнула.
— Я не выгоняла. Я предложила им перенести шашлыки к вам, раз уж вы так хотели их организовать.
— Да как ты смеешь со мной так разговаривать!— Виктор Петрович закашлялся от злости. — Это же семья! Ты что, совсем оборзела?!
Рядом стоял Денис. Он сжался, будто ожидал удара.
Катя посмотрела на мужа. Его лицо было бледным, губы подрагивали. Он явно хотел провалиться сквозь землю.
— Денис! — рявкнул свёкор. — Ты там вообще существуешь или твоя жена теперь за всех решает?!
Денис мотнул головой, словно пытаясь собраться с мыслями.
— Пап… ну… они действительно не предупредили…— он проговорил это так тихо, что Катя еле расслышала.
— Что?! — голос Виктора Петровича достиг такого уровня громкости, что динамик телефона захрипел. — Ты сейчас на её стороне?!
Катя видела, как Денис сглотнул. Он колебался. И это её бесило.
— Давай я, — резко сказала она и вырвала телефон у мужа.
— Виктор Петрович, давайте начистоту,— её голос звучал ледяно. — Это наша дача. Мы её снимали, мы за неё платим. Если вы хотите приглашать гостей — делайте это у себя.
— Ах так?! — свёкор задышал в трубку тяжело, будто раздувал в себе ярость. — Значит, моя семья тебе не родня? Ты что, думаешь, Денис с тобой из-за твоего характера останется?!
Это был удар ниже пояса. Катя почувствовала, как что-то холодное сжимается у неё в груди.
— Если Денис выбирает между мной и вашим беспределом — это его выбор,— сказала она, глядя мужу прямо в глаза.
Денис замер.
— Пап… хватит — вдруг тихо, но твёрдо произнёс Денис. — Катя права. Ты перегибаешь.
Наступила тишина. Даже свёкор на секунду замолчал.
— Ты… Ты это серьёзно? — голос Виктора Петровича внезапно стал тише, но в нём появилась опасная нотка.
— Да,— Денис впервые за долгое время выпрямился. — Мы не против гостей, но нужно спрашивать. Хотя бы заранее.
Катя не ожидала такого. Она видела, как дрожит его рука, но он не отводил взгляд.
— Ну хорошо, — Виктор Петрович внезапно изменил тактику. Его голос стал неестественно спокойным. — Раз вы так решили… Только помните: семья — это не только права, но и обязанности. Денис, ты ещё пожалеешь.
Он положил трубку.
Тишина повисла в воздухе.
Катя медленно опустила телефон.
— Спасибо, — тихо сказала она.
Денис провёл рукой по лицу.
— Я… я не знаю, что сейчас было.
— Ты впервые за нас постоял,— Катя подошла и обняла его.
Он дрожал.
— Он не простит этого.
— И что?— Катя отстранилась, глядя ему в глаза. — Ты боишься его или хочешь жить своей жизнью?
Денис не ответил. Но в его глазах что-то изменилось.
Вечером они сидели на веранде. Никаких гостей. Никакого шума. Только тихий шелест листьев и холодное пиво в руках.
— Как думаешь, что он сделает?— спросил Денис.
Катя потягивала пиво, глядя на закат.
— Не знаю. Но теперь он понял — мы не будем молчать.
Денис кивнул. Впервые за долгое время он выглядел… спокойным.
Прошло три дня после звонка Виктора Петровича. Катя и Денис наслаждались неожиданно тихим отдыхом – никаких гостей, никаких требований, только спокойные вечера на веранде и долгие прогулки по лесу.
Но Катя не обманывалась – эта тишина была обманчива.
— Он что-то замышляет,— сказала она утром, наблюдая, как Денис чистит картошку для ужина.
— Может, просто отстал? — Денис бросил очисток в ведро. — Осознал, что перегнул палку.
Катя фыркнула:
— Твой отец? Да никогда.
Как будто в ответ на её слова, в тишине дачи раздался резкий звонок телефона.
Это была мать Дениса – Людмила Степановна. Катя подняла брови – свекровь редко звонила сама, обычно за неё всё говорил Виктор Петрович.
— Катюша… — её голос дрожал. — Витя в больнице.
Катя почувствовала, как у неё похолодели пальцы.
— Что случилось?
— Давление… Скорая забрала ночью…— Людмила Степановна всхлипнула. — Он после вашего разговора совсем сдал… Денис нужен здесь.
Катя медленно опустила телефон и посмотрела на мужа.
— Твой отец в больнице.
Лицо Дениса стало серым.
Они ехали молча. Денис сжимал руль так, что пальцы побелели. Катя видела, как он переваривает одну и ту же мысль: "Это я виноват".
— Ден… — осторожно начала она.
— Не надо,— он резко перебил её. — Просто… не надо сейчас.
Катя замолчала. Она знала – если Виктор Петрович действительно плох, Денис никогда себе этого не простит.
Кардиологическое отделение пахло антисептиком и страхом. Людмила Степановна встретила их в коридоре – маленькая, сгорбленная, с красными от слёз глазами.
— Он в палате… Врачи говорят, кризис миновал, но…— она схватила Дениса за руку. — Он так переживал из-за вашей ссоры!
Катя почувствовала, как по спине пробежали мурашки. "Игра. Это игра", — кричало внутри неё. Но Денис уже шёл к палате отца.
Виктор Петрович лежал на койке, подключённый к мониторам. Он выглядел неожиданно старым – серое лицо, впалые щёки. Но глаза… глаза горели тем же привычным холодным огнём.
— Ну вот… явился…— он хрипло закашлялся. — Когда уже… в гробу… увидишь?
Денис сглотнул.
— Пап… я…
— Всё понятно…— свёкор слабо махнул рукой. — Жена… важнее… отца…
Катя не выдержала:
— Виктор Петрович, вы действительно считаете, что ваш инфаркт – из-за нашего разговора?
В палате повисла тяжёлая тишина.
Людмила Степановна вдруг зашевелилась:
— Катюша, как ты можешь! Он же еле живой!
Но Катя не отвела взгляда от свёкра.
— Вы знали, что у вас проблемы с сердцем? Принимали ли вы таблетки в последнее время?
Глаза Виктора Петровича сузились.
— Ты… что… врач теперь?
— Нет, но я вижу, как вы смотрите на Дениса, — Катя сделала шаг вперёд. — Вы хотите, чтобы он чувствовал себя виноватым. Это ваше оружие.
Денис резко обернулся к ней:
— Катя, хватит!
Но было поздно.
В дверях появился врач – молодой мужчина в белом халате.
— Родственники Виктора Петровича? — он посмотрел на них поверх очков. — У вас есть минута?
В коридоре врач сказал то, что Катя уже подозревала:
— У вашего отца хроническая ишемия. Этот приступ – закономерное развитие болезни. Никаких экстренных причин, кроме многолетнего неправильного лечения.
Денис стоял, опустив голову.
— То есть… это не из-за стресса?
— Стресс? — врач усмехнулся. — Если бы инфаркты случались от каждого семейного конфликта, у нас бы половина страны в реанимации лежала.
Когда они вышли из больницы, Денис долго молчал. Потом резко пнул мусорный бак.
— Чёрт! Он снова это сделал! Снова манипулирует!
Катя осторожно прикоснулась к его плечу.
— Но теперь ты это видишь.
Денис тяжко вздохнул:
— Вижу. И не знаю, страшно ли мне или… свободно.
Они сели в машину. Где-то вдалеке громыхал гром – надвигалась гроза.
Дорога обратно заняла два часа. Денис молчал всю дорогу, лишь изредка сжимая руль так, что костяшки пальцев белели. Катя смотрела в окно на мелькающие деревья и думала о том, что теперь всё изменится.
Когда они приехали, дача встретила их холодом – никто не топил печь, не зажигал свет. Катя сразу почувствовала, как Денис отдалился, будто закрылся в себе.
— Пойду дров принесу, — пробормотал он и вышел во двор, оставив её одну.
Катя вздохнула и начала разогревать вчерашний суп. Она знала – сейчас главное не давить.
Поздно вечером, когда Катя уже засыпала, Денис вдруг заговорил в темноте:
— Я всегда знал, что он манипулятор.
Катя перевернулась к нему, но не перебивала.
— В детстве, если я получал четвёрку, он ложился на диван, хватал сердце и говорил: "Из-за тебя умру". А потом, когда я начинал реветь, вставал и шёл пить чай.
Он замолчал. Катя осторожно положила руку ему на плечо.
— Но сегодня… сегодня я впервые увидел, что он не всемогущий.
В окно бил лунный свет, и Катя видела, как по щеке Дениса скатывается слеза.
На следующий день Денис встал раньше обычного. Когда Катя вышла на кухню, там уже пахло кофе, а на столе лежали свежие булочки – он съездил в деревню за хлебом.
— Привет,— он улыбнулся ей, и в этой улыбке было что-то новое – лёгкость.
Катя удивилась:
— Ты в порядке?
— Да. Странно, но… да.
Он налил ей кофе и вдруг сказал:
— Я сегодня позвоню отцу. Скажу, что знаю про его игру.
Катя чуть не поперхнулась.
— Ты уверен?
— Нет. Но я должен.
Денис вышел на крыльцо, чтобы позвонить. Катя наблюдала из окна, как он сначала стоит ссутулившись, потом вдруг выпрямляется.
— Пап, я знаю, что ты не из-за меня заболел… Да, врач сказал… Нет, я не злюсь. Но хватит.
Потом долгая пауза. Катя видела, как Денис крепче сжимает телефон.
— Потому что я больше не верю в твои спектакли! — вдруг почти крикнул он. — Я взрослый, чёрт возьми! Хватит мной манипулировать!
Ещё одна пауза. Потом Денис резко опустил руку с телефоном.
Катя выбежала на крыльцо:
— Что случилось?
Денис странно улыбнулся:
— Он положил трубку.
Вечером, когда они сидели у костра, Денис вдруг засмеялся:
— Представляешь, он даже не знал, что ответить! Впервые в жизни!
Но смех быстро стих.
— Теперь что?— спросила Катя.
— Не знаю. Но я больше не боюсь.
Он бросил ветку в огонь, и искры взметнулись в тёмное небо.
Прошла неделя после звонка Дениса отцу. На дачу приехала Людмила Степановна — одна, без предупреждения. Её старенькая "Лада" аккуратно припарковалась у калитки, а сама она вышла с пирогом в руках.
— Я... я просто хотела навестить,— сказала она, избегая глаз Кати. — Привезла ваш любимый вишнёвый.
Катя молча отступила, пропуская свекровь в дом. Денис замер на пороге, увидев мать.
За чаем Людмила неожиданно заплакала:
— Он... Виктор... не выходит из кабинета третий день. Молчит. Даже на меня кричать перестал.
Денис осторожно спросил:
— А что врач сказал?
— Врач?!— Людмила горько усмехнулась. — Он даже кардиолога не вызвал! Просто сидит и молчит. Впервые за 40 лет молчит!
Катя вдруг поняла — свекровь не приехала упрекать. Она приехала за помощью.
Вечером, когда Людмила уехала, Денис долго сидел на крыльце. Катя присоединилась к нему, завернувшись в плед.
— Я поеду к нему завтра,— неожиданно сказал он.
Катя вздрогнула:
— Зачем? Он же...
— Не чтобы извиниться,— перебил Денис. — Чтобы предложить перемирие. На новых условиях.
Он повернулся к жене, и в его глазах Катя увидела того сильного мужчину, за которого выходила замуж.
— Хочешь со мной?
Квартира Виктора Петровича встретила их гробовой тишиной. Бывший военный сидел в кресле у окна, не поворачивая головы.
— Пап, — Денис сделал шаг вперёд. — Мы пришли поговорить.
— О чём? — голос свёкра звучал глухо. — Ты всё уже сказал.
Катя неожиданно для себя первой нашла слова:
— Виктор Петрович, мы не хотим войны. Мы хотим семьи. Но — равной.
Старик медленно повернулся. Его лицо было уставшим, но глаза по-прежнему горели.
— И что ты предлагаешь?
Денис глубоко вдохнул:
— Воскресные обеды. Раз в месяц. Все вместе. Где ты не командир, а дед. Где Катя не служанка, а невестка. Где я... где я просто сын.
Тишина затянулась. Наконец Виктор Петрович кивнул:
— Попробуем.
Эпилог.
На даче пахло шашлыком и яблоневым цветом. За большим столом сидели:
— Виктор Петрович, аккуратно нарезающий салат (по рецепту Кати)
— Людмила Степановна, смеющаяся над шуткой внука
— Стас, демонстрирующий новые трюки на скейте
— Денис, помешивающий шашлык одной рукой, другой обнимая Катю за плечи
Катя ловила на себе взгляд свёкра. В нём больше не было прежнего вызова — только спокойное, почти уважительное принятие.
— Лизка!— неожиданно крикнул Виктор Петрович. — Иди сюда, мясо готово!
Она улыбнулась. Не "Катерина". Не "невестка". "Лизка". Почти по-своему.
Денис поймал её взгляд и тихо спросил:
— Ну как? Выжили?
Катя рассмеялась и потянулась за бокалом:
— Выжили. А теперь — живём.
Конец.