Глава 5
Они разъехались по домам, договорившись встретиться рано утром. Стрельцов, вернувшись в свою квартиру, еще долго сидел в кресле, перебирая в уме детали дела. Там, где обычный человек видел бы только последовательность событий, он различал тонкие связи, эмоциональные нити, соединяющие людей и поступки.
Убийство Анны Гринёвой не было простым актом мести. В нем чувствовалась глубокая, застарелая боль, тщательно взращиваемая годами. Такую боль мог испытывать только человек, потерявший самое дорогое. Кто-то, кто любил Алексея Северцева больше жизни.
С этой мыслью Стрельцов наконец позволил себе заснуть, зная, что завтра его ждет встреча с человеком, который возможно, приоткроет завесу над этой мрачной историей.
Елена Северцева жила в старом профессорском доме неподалеку от медицинского университета. Стрельцов припарковался под раскидистым кленом, листья которого, окрашенные осенью в алый цвет, медленно кружились в воздухе, опускаясь на потрескавшийся асфальт. Он немного опоздал — Громов уже ждал его у подъезда, переминаясь с ноги на ногу и пряча руки в карманах пальто.
— Прости, — Стрельцов протянул напарнику стаканчик с кофе. — Не мог заснуть полночи, а потом проспал.
Громов благодарно принял кофе. На его осунувшемся лице тоже читалась бессонница.
— Аналогично. Всё ворочался, перебирал детали. Что-то здесь не складывается, Саня.
Они поднялись на третий этаж по скрипучей деревянной лестнице. В подъезде пахло сыростью и старыми книгами — запах, характерный для домов, где живут представители интеллигенции старой закалки.
Дверь открыла женщина с прямой спиной и внимательным взглядом. Ее седые волосы были аккуратно уложены, а простой домашний костюм выглядел так, словно она собиралась на деловую встречу.
— Проходите, — она жестом пригласила их внутрь. — Я ждала вас.
Квартира Северцевой напоминала музей — книжные шкафы до потолка, старинная мебель, фотографии в рамках. Стрельцов невольно задержал взгляд на большом портрете, где Михаил Северцев стоял в окружении семьи — сам профессор, Елена и юноша, поразительно похожий на отца.
— Это Алексей, — заметила его взгляд хозяйка. — Снимок сделан за год до болезни.
Она предложила им чай, который подала в фарфоровых чашках с потертой позолотой.
— Эти чашки мы с мужем получили в подарок на серебряную свадьбу, — пояснила она, заметив, как Громов осторожно держит хрупкий фарфор. — От коллектива клиники. Анна Гринева тогда произнесла трогательный тост о наставничестве и верности...
Ее голос дрогнул, но она тут же взяла себя в руки, выпрямилась еще сильнее.
— Вы пришли поговорить о ней, не так ли? О ее убийстве.
— Да, — кивнул Стрельцов. — Нам известно о конфликте между вашим мужем и доктором Гриневой.
Елена горько усмехнулась:
— Конфликт — слишком мягкое слово, капитан. Это было предательство. Она была его любимой ученицей, почти дочерью для нас. И когда Алексей заболел...
Она замолчала, собираясь с мыслями.
— Миша разработал экспериментальную методику лечения определенного типа лимфомы. Многообещающую, но не прошедшую всех испытаний. Когда диагностировали Алешу, времени на ожидание не было. Прогноз — месяцы, при стандартной терапии — может быть, год. Мы решили рискнуть.
— И Анна Гринева участвовала в лечении? — уточнил Громов.
— Она ассистировала Мише, — кивнула Елена. — Знала каждый шаг, каждый нюанс. Тогда она поддерживала нас. Говорила, что на месте Миши поступила бы так же.
Стрельцов сделал глоток чая, давая женщине возможность собраться с силами.
— Алеша не выжил, — продолжила она тихим голосом. — Мы знали, что шансы невелики. Но он боролся так отчаянно... А потом, восемь лет спустя, когда Миша наконец получил возможность легально испытать свою методику на добровольцах с таким же диагнозом, она... — Елена стиснула чашку так, что побелели костяшки пальцев. — Она возглавила комиссию, которая его разгромила. Использовала против него то, что знала о лечении Алеши. Назвала его безответственным. Неэтичным. После тридцати лет безупречной карьеры!
— Это могло стать причиной его инсульта? — осторожно спросил Стрельцов.
Елена посмотрела на него долгим взглядом:
— Он был раздавлен. Не мог спать, почти не ел. Клиника была его жизнью. А потом эта операция... Сложный случай, много часов на ногах, стресс... — она покачала головой. — Сердце просто не выдержало.
Громов наклонился вперед:
— Госпожа Северцева, где вы были пятого октября вечером?
Вопрос прозвучал неожиданно резко в этой атмосфере печали и воспоминаний. Стрельцов бросил на Громова укоризненный взгляд.
Но Елена не выглядела оскорбленной. Она слабо улыбнулась:
— Я ждала этого вопроса. Пятого октября я была в Париже, на медицинской конференции. Вернулась только вчера. Можете проверить — билеты, отель, фотографии с мероприятий. У меня безупречное алиби.
Стрельцов кивнул. Он и не ожидал другого ответа — эта интеллигентная женщина вряд ли могла превратиться в хладнокровного мстителя.
— Скажите, — он сменил тему, — были ли у вашего мужа или сына близкие друзья? Кто-то, кто мог бы воспринять конфликт с Гриневой особенно остро?
Елена задумалась.
— У Миши было много коллег, студентов. Но близких друзей... Разве что Виктор Зимин, его старый однокурсник. Они вместе начинали практику. Виктор тяжело переживал смерть Миши, навещал меня, помогал с делами. — Она вздохнула. — А у Алеши была девушка, Катя. Они собирались пожениться после окончания университета. Бедная девочка, она буквально жила в больнице всё время его болезни.
— Екатерина... — Стрельцов достал блокнот. — Фамилия?
— Орлова. Она, кажется, тоже пошла в медицину после смерти Алеши. Мы не поддерживали связь в последние годы.
Выйдя от Северцевой, они с Громовым молча спустились по лестнице. Уже на улице, глубоко вдохнув свежий осенний воздух, Громов произнес:
— Екатерина Орлова. Надо пробить по базе.
— И Виктора Зимина тоже, — кивнул Стрельцов. — Оба могли воспринять историю с отстранением Северцева как личную трагедию.
Они вернулись в отделение, где их ждали результаты экспертизы отпечатка пальца, найденного на фотографии.
— Совпадений в базе нет, — развел руками эксперт. — Кто бы это ни был, ранее не привлекался.
Стрельцов не выглядел разочарованным.
— Это сужает круг. Проверьте данные по Екатерине Орловой и Виктору Зимину. Нам нужны их текущие адреса и место работы.
Пока шел поиск, Стрельцов погрузился в изучение флешки Анны Гринёвой. Помимо видеообращения, там обнаружились статьи о методике Северцева, фотографии результатов экспериментов и... личный дневник самой Анны.
Он начал читать, чувствуя себя немного неловко от вторжения в личное пространство погибшей, но понимая необходимость этого шага.
"15 марта 2017. Не могу поверить, что прошло уже 8 лет с тех событий. Сегодня видела пациента с тем же диагнозом, что был у Алексея. Так похож на него — те же глаза, та же решимость бороться. И я снова думаю о методике Михаила. Она ведь могла сработать. Только сейчас, с опытом, я понимаю, насколько он опередил время".
"20 июня 2017. Этический комитет поручил мне проверить новую заявку Северцева. Он всё-таки доработал свою методику, получил предварительные результаты. Как мне быть объективной? С одной стороны, я знаю, что он гений. С другой — я видела, как умирал Алексей. Это было... страшно. Не могу позволить повторения".
"10 июля 2017. Комиссия проголосовала против. Я представила все риски, все возможные осложнения. Но было ли это честно? Я не знаю. Я видела глаза Михаила — он смотрел не с гневом, а с разочарованием. Как будто я предала не его, а науку".
Записи становились всё более тревожными по мере приближения к дате инсульта Северцева.
"3 сентября 2017. Северцев в больнице. Инсульт прямо во время операции. Я была там, видела, как его увозили. Елена смотрела на меня так, словно это я была виновата. Может, так и есть?"
"10 сентября 2017. Похороны. Я не пошла. Не смогла. Прислала цветы и соболезнования. Чувствую себя трусихой и предательницей".
А потом — большой перерыв. Следующая запись датирована только прошлым месяцем.
"15 сентября 2023. Получила странное письмо сегодня. Без подписи, но я знаю, от кого оно. 'Правда всегда всплывает'. И старая фотография — я, Михаил и Алексей в палате. Мне страшно".
"25 сентября 2023. Чувствую слежку. Замечаю движение в лесу у дома. Возможно, я схожу с ума от чувства вины, но... Мне кажется, кто-то наблюдает за мной".
"3 октября 2023. Решила записать видеообращение. На всякий случай. И если мои подозрения верны, я знаю, что нужно сделать".
Последняя запись была датирована днем смерти.
"5 октября 2023. Сегодня всё закончится. Я готова".
Стрельцов откинулся на спинку стула, чувствуя, как по спине пробежал холодок. Анна Гринёва знала, что ее убьют. И, похоже, не собиралась сопротивляться.
В этот момент в кабинет вошел Громов с распечатками.
— У меня есть информация по нашим фигурантам. Виктор Зимин, 60 лет, заведующий хирургическим отделением в городской больнице. Активный, уважаемый врач, никаких проблем с законом.
— А вторая фигурантка?
— Вот тут интереснее, — Громов положил перед Стрельцовым фотографию молодой женщины с короткими темными волосами и решительным взглядом. — Екатерина Орлова, 30 лет. Окончила медицинский с отличием пять лет назад. Специализация — онкология. И знаешь, где она работает последние три года?
Стрельцов внимательно посмотрел на напарника:
— В клинике Гринёвой?
— В точку. Она ее ассистент.
Стрельцов поднялся, чувствуя, как пульс участился.
— Нужно срочно поговорить с Орловой.
— Уже пытался ее найти, — покачал головой Громов. — В клинике сказали, что она взяла отпуск по семейным обстоятельствам неделю назад. А на домашнем адресе ее нет. Соседка говорит, что не видела ее несколько дней.
— Ордер на обыск ее квартиры, — быстро сказал Стрельцов. — И объявить в розыск. Орлова либо следующая жертва, либо...
— Либо наш убийца, — закончил Громов.
Картина начинала складываться. Девушка Алексея Северцева, ставшая врачом после его смерти. Работающая с женщиной, которую считала виновной в трагедии. Наблюдающая за ней годами, выжидая момент для мести.
— Идеальное внедрение, — пробормотал Стрельцов. — Быть рядом с врагом, завоевать его доверие, а потом...
Дверь кабинета распахнулась, и в комнату заглянул сержант.
Далее глава 6: сегодня в 17:05 мск.