— Надя, ты что себе позволяешь? — Игорь Сергеевич стукнул тростью об пол. — Я тебе говорю про машину, а ты мне про какую-то дачу!
Надежда Петровна не отрывалась от утюга. Белье не погладится само, а завтра снова на работу. В пятьдесят лет она выглядела на все свои года — усталые глаза, натруженные руки, седые корни волос, которые некогда было подкрашивать.
— Игорь, мы об этом уже говорили. Дача — это моя мечта. Я семнадцать лет копила на неё по копеечке.
— А машина — это необходимость! — Игорь перешел на повышенные тона. — Представляешь, как это будет? Ты меня не на автобусе возишь к врачам, а на собственной машине! И в магазин ездим с комфортом!
Надя поставила утюг и повернулась к мужу. Что она видела? Мужчину пятидесяти трех лет, который последние семнадцать лет не работал ни дня. Который каждое утро напоминал ей о своей инвалидности, словно она могла забыть.
— Игорь, а кто будет водить эту машину? Ты же сам говорил, что тебе больно долго сидеть.
— Научусь терпеть! — отмахнулся он. — Главное, что управление переделаем под руки. Это, конечно, денег стоит, но зато какая свобода!
Надя вспомнила, как семнадцать лет назад врач говорил: "Хорошо, что выжил". А она тогда думала только об одном — как его поставить на ноги. Буквально и фигурально.
Операции, реабилитация, бесконечные походы по врачам. Она брала отпуск за свой счет, чтобы ухаживать за ним. Дети тогда были подростками — Светлане восемнадцать, Максиму шестнадцать. Им нужны были не только деньги, но и внимание. А она разрывалась между всеми.
— Игорь, а почему именно сейчас? — спросила она, продолжая гладить его рубашку. — Семнадцать лет ты прекрасно обходился без машины.
— Потому что сейчас есть деньги! — он стукнул тростью еще раз. — Шесть миллионов — это приличная сумма. На хорошую машину хватит.
— На дачу тоже хватит, — тихо сказала Надя.
— Надя, ну что ты как ребенок? Дача — это трата денег впустую! Копаться в земле, жить без удобств, зависеть от погоды... А машина — это инвестиция в наше будущее!
Она отложила рубашку и села на диван напротив мужа. Как объяснить ему, что дача — это не про огород? Это про тишину после семнадцати лет постоянного напряжения. Про возможность проснуться и не думать о том, что нужно заработать на лекарства, на еду, на коммунальные.
— Игорь, а ты помнишь, как мы познакомились?
— При чем тут это? — он нахмурился.
— Ты тогда работал бухгалтером в строительной фирме. Приходил домой усталый, но довольный. Рассказывал о планах, о том, как мы будем жить...
— Надя, это было в прошлом веке! Теперь у меня инвалидность!
— Да, помню. Вторая группа, но с правом работать. Помнишь, что сказал врач?
Игорь отвернулся к окну. Там во дворе играли дети, их смех долетал даже до пятого этажа.
— Врачи много чего говорят. А на деле — у меня каждый шаг через боль.
— Игорь, а когда ты вчера ходил с Петровичем в домино играть, тоже было больно?
— Это другое! — вспыхнул он. — Я же не могу все время дома сидеть! Мне нужно хоть как-то развеяться!
Надя встала и подошла к комоду, где в нижнем ящике лежала их общая шкатулка с документами. Достала банковские справки.
— Игорь, вот смотри. Это наши накопления. Шесть миллионов рублей. Знаешь, за сколько лет я их откладывала?
— За семнадцать, ты уже говорила.
— А знаешь, сколько из этих денег — твоя пенсия?
Игорь молчал.
— Восемьсот тысяч. За семнадцать лет. Остальное — моя зарплата. Потому что я работала. Каждый день. Даже когда у тебя были обострения, даже когда дети болели.
— Но по закону половина всё равно моя! — выпалил Игорь. — Любой суд это подтвердит!
Надя медленно повернулась к нему. В её глазах было что-то, чего Игорь не видел много лет. Или не хотел видеть.
— Суд? — она улыбнулась, но улыбка была холодной. — Ты хочешь подать на меня в суд?
— Я... я не это имел в виду...
— Нет, ты именно это и имел в виду. — Надя села обратно. — Игорь, мне было тридцать три года, когда ты попал в аварию. Знаешь, сколько мне было предложений уйти?
— Каких предложений?
— От подруг. "Брось его, найдешь нормального мужика". От мужчин на работе. "Ты молодая, красивая, зачем тебе этот груз". Даже от твоей матери. "Не губи себя, дочка, он тебя не поймет".
Игорь сжал рукоятку трости.
— Но я не ушла. Знаешь почему? Потому что любила. Потому что думала: он поправится, и мы снова будем счастливы.
— Но ведь я поправился!
— Ты научился ходить с тростью. А счастливыми мы не стали. — Надя встала и подошла к окну. — Знаешь, что я поняла за эти годы? Что инвалидность — это не только про ноги. Это еще и про характер.
— Что ты хочешь сказать?
— То, что ты стал другим человеком. Эгоистичным. Требовательным. Неблагодарным.
— Я неблагодарный? — Игорь попытался встать, но Надя жестом остановила его.
— Да, неблагодарный. Когда ты в последний раз сказал мне "спасибо"? За ужин, за выстиранную рубашку, за то, что я не бросила тебя в самый трудный момент?
Игорь молчал.
— А когда ты в последний раз спросил, как дела у меня? Устала ли я на работе, не болит ли голова, не нужна ли помощь?
— Надя, я же инвалид...
— И что? Инвалиды не могут быть внимательными к близким? Не могут сказать доброе слово?
Она вернулась к комоду и достала из ящика конверт.
— Вот справка о стоимости дачи в Подольске. Два с половиной миллиона. Небольшая, но со всеми удобствами. Есть даже интернет.
— Надя, ну зачем тебе эта дача?
— Затем, чтобы наконец-то пожить для себя. Проснуться и не думать о том, что нужно готовить, стирать, зарабатывать. Посидеть в тишине с книжкой. Посадить цветы.
— А как же я?
Надя долго смотрела на мужа. Этот вопрос она ждала семнадцать лет.
— А что — ты? Ты прекрасно справляешься сам. Готовишь себе завтрак, когда я ухожу на работу. Ходишь в магазин за хлебом. Играешь в домино с соседями.
— Но мне нужна поддержка!
— Мне тоже нужна была поддержка. Семнадцать лет назад, когда я думала, что не выдержу. Где ты был тогда?
Игорь отвернулся.
— Игорь, я покупаю дачу. Это мое решение.
— А если я не согласен?
— То можешь подавать в суд. Как ты и предлагал.
Она взяла телефон и набрала номер.
— Алло, Татьяна? Это Надя. Помнишь, ты говорила про хорошего адвоката по семейным делам?
Игорь побледнел.
— Надя, подожди...
— Да, завтра утром буду у него на приеме. Спасибо.
Она положила трубку и посмотрела на мужа.
— Игорь, у тебя есть выбор. Мы можем жить дальше, как жили. Я покупаю дачу, ты остаешься в квартире. Или мы разводимся, и ты получаешь свою половину накоплений.
— Ты не можешь так со мной поступить!
— Могу. И знаешь почему? Потому что семнадцать лет я жила не для себя. И мне это надоело.
Игорь долго молчал, глядя в пол.
— А если я соглашусь на дачу?
— Тогда ничего не изменится. Ты так же будешь считать меня обязанной тебе служить. А я устала быть служанкой.
— Надя...
— Не "Надя". Надежда Петровна. Или просто — бывшая жена.
Через месяц Надя подписывала документы на дачу. Маленький домик с участком в шесть соток показался ей дворцом. Впервые за семнадцать лет она делала что-то только для себя.
Игорь остался в квартире. Получил свою долю деньег и даже нашел работу — дистанционную, через интернет. Оказалось, что ноги для работы бухгалтером действительно не нужны.
А Надя каждые выходные ездила на дачу. Сажала цветы, читала книги, просто сидела в тишине. И впервые за много лет чувствовала себя счастливой.
— Знаешь, — сказала она подруге Татьяне, — я не жалею. Даже если бы он умер завтра, я все равно не жалею. Потому что наконец-то живу для себя.