— По крайней мере ты должна уважать меня за то, что я разрешила этот брак, — свекровь взглянула на Яну с пренебрежением.
— М? Надо же... А мои родители не счет? — спросила невестка.
— Что твои родители? Мой сын тебя обеспечивает, а значит, только мое мнение имеет вес. До твоих родителей мне нет никакого дела.
***
— Представляешь, Света, какая наглая моя невестка! — Людмила Александровна с возмущением отхлебнула чай, оставив на блюдце след ярко-розовой помады. — Она выпросила у сына дорогущее свадебное платье. И куда его сейчас? Полшкафа ведь занимает!
Светлана, сидевшая напротив, лишь покачала головой, аккуратно помешивая сахар в своей чашке.
— Ну, Люда, свадьба же… Раз в жизни бывает. Можно себе позволить, — осторожно заметила она.
— Платье за триста тысяч? Я ей между прочим советовала купить какой-нибудь костюм. На работу потом можно носить. Но она меня не послушала.
— Ну и правильно сделала, — Светлана продолжала поддерживать выбор молодых.
— А ты знаешь, что Вася оплатил им путешествие на Бали? Бали! — женщина фыркнула, сжимая салфетку. — Лучше бы купил мне небольшую квартиру, и я бы ее сдавала. А уж потом, когда меня не станет, это было бы хорошим наследством для них. А так что? Пляжи и кokтeйлu только на уме.
— Молодые, — вздохнула Светлана. — Пусть живут и радуются.
— Радуются?! — Людмила Александровна поджала губы. — Посмотрим, как они заживут после свадьбы, — она недовольно хмыкнула.
— А я была бы рада, если б моя Кристинка наконец выскочила замуж. Двадцать шесть лет уже... — с грустью вздохнула Светлана.
— Ну ты скажешь тоже. Зачем тебе абы кто? Твоя дочь — идеальная партия для любого мужчины: и работа, и машина, и квартира. Такая девушка сможет себе сама платье купить и свадьбу оплатить. А моя невестка... без слез не взглянешь.
А Светлана только вздыхала, ей бы не хотелось, чтобы будущий муж дочери был нахлебником. В итоге женщины разошлись, не в силах прийти к общему мнению. Людмила Александровна после кафе отправилась не домой, а к сыну. Теперь она была частой гостьей в его доме. Она проверяла за невесткой, не обижает ли Васю, хорошо ли кормит.
Ровно в семь вечера, как по расписанию, раздался звонок в дверь. Яна, которая только что вышла из душа, с полотенцем на голове и в халате открыла дверь и увидела свекровь.
— Здравствуйте, Людмила Александровна, — Яна пыталась скрыть недовольство, но ей это трудно удавалось.
— Ой, а ты чего в халате? — с порога фыркнула свекровь. — Неудобно, конечно, но я мимо проходила и ужасно проголодалась. Решила заехать.
— Понятно, но я не планировала сегодня готовить. Один день в неделю мы разрешаем с Васей друг другу не заниматься рутиной после работы. Именно поэтому я в халате. Принимала ванну.
— Ну что ж... — свекровь прищурилась и мельком осмотрела каждый уголок квартиры. — Значит, тебе придется поменять планы и накормить меня.
— Могу предложить чай. Я купила пирожные на завтра, но раз уж вы пришли, то можем поесть их сегодня.
Людмила Александровна скривилась:
— Пирожные?! Нет, я бы хотела суп или гуляш...
— Вы же понимаете, что готовить это слишком долго, а завтра опять на работу. Я хотела сегодня отдохнуть от кухонных дел.
— Да какая ты нежная! Родители тебя уважению совсем не учили?
— А... уважение для вас — это что? — прямо спросила Яна, когда Людмила Александровна усаживалась на стул.
— По крайней мере ты должна уважать меня за то, что я разрешила этот брак, — свекровь взглянула на Яну с пренебрежением.
— М? Надо же... А мои родители не счет? — спросила невестка.
— Что твои родители? Мой сын тебя обеспечивает, а значит, только мое мнение имеет вес. До твоих родителей мне нет никакого дела.
Тут послышался звук открывающейся входной двери. Вася вернулся с работы. Он вошел на кухню с большим букетом роз и удивленно уставился на мать, которая сидела за столом.
— Твоя мама снова решила зайти. Спасибо за букет, — Яна поцеловала мужа. — Чайник я уже поставила. Пирожные в холодильнике. Я пойду отдыхать, выдался тяжелый день на работе.
И ушла. А Людмила Александровна осталась в шоке от поведения невестки.
— Ты посмотри как она себя ведет. И еще ей букет? Я не узнаю тебя, Вася! — воскликнула женщина.
— Мам, я тоже устал. Давай попьем чай, ты скажешь зачем пришла и мы разойдемся. Очень хочется принять душ и прилечь.
— А я так понимаю, мне тут не рады? Ты знаешь, что своя женушка говорила у тебя за спиной? Какие гадости она говорила мне в лицо?
— Рассказывай, — устало произнес Василий, разливая чай по чашкам.
Яна не всегда так приветствовала Людмилу Александровну. Но это был уже третий ее визит за последнюю неделю. Яне надоело постоянно следить за идеальной чистотой, поэтому спустя время она просто перестала каждый день готовится к приходу свекрови.
И почти каждый раз после визита Людмилы Александровны у них с Васей возникал конфликт. Женщина любила придумывать всякие небылицы про невестку. И этот раз был не исключением.
Яна все время, пока свекровь была в гостях, находилась в спальне. После ее слов о родителях, Яна даже не удосужилась выйти и попрощаться со свекровью.
— Ты посмотри-ка, так и не вышла. Я же тебе говорю, сынок, ее воспитывать надо. Попробуй не давать денег и посмотри как она будет выкручиваться, — язвительно усмехнулась Людмила Александровна.
Как только дверь за Людмилой Александровной захлопнулась, в квартире повисло тягостное молчание. Василий стоял посреди коридора, его настроение было окончательно испорчено. Он резко открыл дверь в спальню:
— Ну и что это было? — спросил он, обращаясь к жене.
— А что было? — устало ответила Яна.
— Мать сказала, что ты ей нахамила! — Василий повысил голос. — Мне уже надоело такое твое поведение!
— Я?! — Яна вскочила с дивана. — Ты серьезно? Она пришла без предупреждения, потребовала ужин, оскорбила меня и моих родителей, а теперь я виновата?!
— Она сказала, что ты ее унижала, когда меня не было дома! — Василий шагнул ближе. — Что ты воспользовалась моментом.
— Это наглая ложь! — голос Яны дрогнул. — Наоборот, это она постоянно отпускает гадости в мой адрес! Ты хочешь знать, что она сказала сегодня? Что твоя зарплата — это единственное, что имеет значение, а мои родители — никто!
— Не выдумывай! Мама никогда так не сказала бы!
— Ну конечно, — Яна закатила глаза. — Ты веришь только ей. Она святая, а я — злобная невестка, которая мешает вам нормально общаться.
— Ты преувеличиваешь! — Василий тяжело дышал. — Она просто заботится обо мне!
— Заботится?! — Яна рассмеялась, но в ее глазах блеснули слезы. — Интересно выглядит ее забота. Я думала, что заботятся по-другому. Твоя мама приходит и устраивает проверки, как будто я твоя домработница, а не жена! И знаешь что? Мне это надоело!
— Надоело?! — Василий осекся.
— Да! Надоели эти бесконечные визиты, упреки, скандалы после ее ухода! Я хочу просто жить и отдыхать, а не оправдываться перед твоей матерью за каждый свой шаг! Если так нравится слушать маму, то давай разведемся. За два месяца я с твоей мамой общалась больше, чем со своей!
Василий замолчал. Его лицо исказилось от гнева, но вдруг он резко развернулся и вышел из комнаты, хлопнув дверью.
Яна осталась одна. Она медленно опустилась на пол, обхватив колени руками.
На следующее утро Василий ушел на работу, не попрощавшись. Яна тоже молча собралась и вышла из дома.
На работе Яне не удавалось сосредоточиться. Звонки и начальство раздражали, а коллеги казались слишком шумными. Внутри оставалось состояние напряжения и недосказанности.
«Может, я и правда перегнула вчера?» — думала Яна, перебирая в памяти каждую реплику, каждый жест. В голове крутились слова: «развод», «твоя мама», «домработница».
В обеденный перерыв Яна вышла на улицу и, поколебавшись пару секунд, все же набрала номер матери.
— Яна? Все хорошо? Что у тебя с голосом? — голос матери был, как всегда, спокойным и теплым.
— Я... не знаю, с чего начать, — честно призналась Яна. — Мам, у нас с Васей все рушится. Мы вчера поругались и, кажется, я наговорила лишнего. Просто устала, а свекровь... — она запнулась.
Юлия Николаевна на секунду замолчала, а потом мягко произнесла:
— Яна, давай сегодня вечером после работы встретимся? Думаю, нам надо поговорить. И знай, что ты не одна. Я всегда рядом.
Яна едва сдержала слезы.
— Спасибо, мам. Я сама не ожидала, как тяжело все это оказалось.
— Я знаю, милая, но ты сильная. Давай после шести, в «Кофейне у фонтана». Помнишь, ты туда еще с подружками в институте бегала?
— Помню. Хорошо. Буду.
Всю вторую половину дня Яна считала часы. Хотелось не просто выговориться, а быть услышанной без осуждения.
Удивительно, но кафе оказалось почти пустым. Юлия Николаевна сидела у окна в ожидании дочери. Увидев дочь, она встала и обняла ее крепко.
— Ну что, рассказывай, — сказала она, когда Яна устроилась напротив.
И Яна начала. Про Людмилу Александровну, про бесконечные визиты, про ощущение, будто ее жизнь — не ее. Про то, как Вася не замечает очевидных вещей и всегда на стороне матери. Про обиду, усталость и страх за сохранность брака.
Юлия Николаевна слушала молча, не перебивая, только изредка кивала.
— Я хочу, чтобы наши отношения с Васей касались только его и меня, — закончила Яна, сжав ладони. — Жить с ощущением, что меня постоянно проверяют и унижают — больше не могу.
— Ты все правильно чувствуешь, — наконец сказала мать. — То, что ты хочешь — это норма. Спокойный дом и взаимное уважение. Твоя ошибка в том, что ты долго терпела. А Вася привык, что ты молчишь. Вот и думает, что все нормально.
— Что делать теперь?
— А теперь тебе надо перестать быть удобной. Спокойно, но четко поставить границы со свекровью. Не ссориться с ней, но не позволять унижать и обманывать. Не принимай на себя роль виноватой. Таким образом, ты защищаешь то, что любишь. Если Вася это не поймет — значит, он еще не взрослый мужчина, а маменькин сынок.
Яна с облегчением вздохнула.
— Спасибо, мам. Мне правда стало легче.
— Ты справишься, Яна. А я всегда рядом, — Юлия Николаевна ласково взглянула на дочь. — Но есть еще одно, с чем я могу помочь. Хочешь, я лично встречусь с Людмилой? Я думаю, будет правильно, если ей попадется соперник, равный пот силам.
— А это не будет взрывоопасно? — усмехнулась Яна.
— Обещаю держать себя в руках.
Они сидели в кафе ещё минут сорок, пока не стало совсем темно. Когда Яна вернулась домой, в квартире было тихо. Вася уже уснул.
На следующее утро Юлия Николаевна действовала без промедления. Она позвонила Людмиле Александровне сразу после обеда, спокойным и вежливым голосом попросила о встрече:
— Добрый день, Людмила Александровна. Это Юлия Николаевна, мама Яны. Нам нужно поговорить сегодня вечером. Вас устроит вас кафе «Мозаика»?
— А что случилось? — Людмила Александровна немного напряглась.
— Да, есть кое-что, но я нам надо поговорить лично с глазу на глаз. В семь часов вечера я буду ждать вас. Надеюсь, вы найдете полчаса на беседу, — и, не дожидаясь ответа, Юлия Николаевна повесила трубку.
Людмила Александровна пришла с видом обиженной королевы. Нацепила жемчужные клипсы, надушилась духами и, опоздав на пять минут, села за стол с показной усталостью:
— У меня мало времени. Вообще-то я собиралась к сыну. Это ваша дочь натравила вас на меня? Так знайте, мне нечего бояться, — усмехнулась она.
Юлия Николаевна внимательно посмотрела на Людмилу Александровну. Как и при их первой встрече: чересчур яркий макияж, несуразная розовая помада с перламутром и высокий начес из волос. Все это так сильно придавало возраста.
— Людмила, я сразу перейду к делу. Вы не имеете права плести интриги вокруг моей дочери, устраивать допросы и разрушать их с Васей брак. Это ваше вмешательство уже переходит все границы.
— Вмешательство?! — Людмила Александровна недовольно хмыкнула.
— Да ваша нищая дочь должна быть благодарна, что живет в такой шикарной квартире с моим сыном! Уж кто-кто, а она явно не в позиции что-то требовать! Она должна кланяться мне в ноги, когда я прихожу. И готовить, как в лучших ресторанах города.
— А вы знали, что квартира оформлена на двоих? Пятьдесят на пятьдесят. Деньги на первый взнос они внесли вместе. Вася, как честный человек, настоял на совместной собственности. Платежи, которые и сейчас они вносят, тоже из общего бюджета. Вам сын ничего об этом не рассказывал?
Людмила Александровна напряглась, а ее лицо побледнело.
— Ну и что? Квартиру еще надо содержать!
— Содержат оба. И да, машина, на которой Яна ездит — куплена ею на собственные средства. Она работает. Хорошо зарабатывает. Не в пример тем, кто только пальцем тычет в холодильник и требует гуляш.
— А платье?! — не выдержала свекровь. — Она же выпросила у Васи это дорогое платье!
Юлия Николаевна усмехнулась уголком губ:
— Вы не поверите. Платье Яна тоже купила сама. Вася даже отговаривал — мол, дороговато. Но она захотела почувствовать себя красивой невестой и выбрала самое шикарное платье в магазине. Разве это преступление?
Людмила Александровна растерянно молчала. На лице смешались злость и стыд.
Юлия Николаевна подалась вперед. Голос стал ниже, она начала говорить почти шепотом, но каждое слово звучало как удар молотка:
— Если моя дочь еще раз пожалуется на вас… я вас засужу. За клевету и моральное давление. А мой муж, как вы, наверное, знаете, работает с одним уважаемым адвокатом. И поверьте, дело мы доведем до конца.
Людмила Александровна, впервые за долгое время, не нашла что ответить. Ее губы сжались в тонкую линию. Юлия Николаевна взяла сумку, спокойно поднялась и добавила:
— Выбор за вами. Либо вы оставляете Яну и Васю в покое и перестаете вмешиваться в их брак, либо мы встретимся уже не за чашкой чая, а в суде. Я мать и я защищаю своего ребенка. А вы?
И, не оглядываясь, женщина вышла из кафе, оставив за собой шлейф из уверенности и аромата духов с гелиотропом. А Людмила Александровна еще минут десять молча сидела, не прикасаясь к кофе. Впервые за долгое время, она не чувствовала себя хозяйкой положения.
В этот день она передумала идти к сыну в гости.
На следующий день, ближе к вечеру, Людмила Александровна сделала то, чего прежде не делала никогда: она позвонила сыну прежде, чем заявится на пороге его квартиры.
— Вася, привет. У тебя есть минутка?
— Привет, мам. Да, говори.
— Я вот подумала… Может, я загляну на выходных? В субботу? Или, если неудобно, могу и не приходить. Просто давно не виделись, — голос ее звучал непривычно сдержанно.
— В субботу… Мы с Яной собирались в кино. Но можешь прийти в обед, если хочешь.
— Хорошо, — коротко ответила Людмила Александровна и положила трубку, глядя в окно своей кухни. Было как-то пусто. Странно пусто. И немного горько.
С того разговора прошло две недели. Людмила Александровна действительно начала предупреждать о своих визитах. Иногда просто звонила, чтобы спросить, как у них дела. Без упреков и наездов. Разговоры стали короткими, но спокойными.
Жизнь медленно, но верно налаживалась. Без ежедневных проверок, без унижений и с постоянным чувством, что дом — это крепость, а не поле боя. И как только свекровь перестала вламываться без предупреждения, в квартире словно потеплело.
Спасибо за интерес к моим историям!
Благодарю за комментарии, репосты и подписку! Всех благ!
Вам также может понравиться: