Накатило Сухёном? Так зачем сопротивляться. Если появились новые мысли, то надо их записать. Так вот, Сухён. Главная его загадка - чувственная расфокусированность. Он как тёмный бархат в полумраке - вбирает свет, но не отражает его напрямую. С Сухёном никогда нельзя понять, где начинается он, а где заканчивается его тень. Ари, которая лучше всего его ощущает, всегла с ним на интуиции. Смотрит, пытается услышать то, чего не слышно. Особенно когда Сухён молчит. А молчит он почти всегда.
Почему он, чёрт возьми, такой? Надо уже наконец попробовать раскусить его сложность. Хотя конечно, слов, по-обыкновению, не хватит.
Сухён как человек, переживший катастрофу в детстве, навсегда остался разделённым внутри. Его мать умирает у него на руках — в буквальном смысле, он видит это глазами ребёнка. Затем он учится жить так, будто ничего этого не было. Он принимает новую семью, он старается быть хорошим мальчиком, он отличный сын, ученик, студент и агент. Он живёт жизнью, которую выбрали за него, в долгу, а еще в чувстве вины и долге перед погибшими родителями.
Но он не исцелился. В этом вся проблема. Он стал сильнее, суше и осознанее, строже, но не потому, что пережил травму, а потому, что закрыл её внутри.
Но в нем все равно горит тайный огонь. В нем кроется мощный темперамент, который позже выплеснется в гневе, в страсти, в стремлении к свободе с последующим дрейфом к бессознательному.
Кажется, он боится этого пламени и поэтому всегда держит спину прямо, а голову в холоде. Именно поэтому он ничего не может ответить Ари на ее признания.
Но когда он теряет память и становится Кеем, то он впервые по-настоящему свободен. Он больше не должен быть хорошим, он не помнит долга, он не знает боли. Его тело не утеряло навыков агента, его движения резки, его желания мгновенны, а его страсть слишком живая и слишком животная. И в этом состоянии он испытывает острое удовольствие от жизни, от силы, от самой возможности быть собой.
И во всей его жизни Кея есть что-то болезненно-прекрасное. Как будто он стал самим собой — на секунду, в бреду. Но даже этот бред честнее, чем все его прежние годы жизни.
Но это не настоящая свобода - это бегство. Кей не личность, а маска, надетая на раненого мальчика. Его свобода не имеет корней. Она без любви и без смысла. Он не может оставаться Кеем навсегда, потому что он всё ещё человек, которому нужна любовь.
Но когда память к нему возвращается, появляются двое: тот, кто жил в подчинении и тот, кто был готов умереть за то чтобы оставаться свободным. Он уже не может быть прежним. В нём теперь живут оба - Сухён и Кей, но он не знает, как их соединить. И это главная трагедия героя. Он не может вернуться к простому, «правильному» образу жизни. Но и быть свободным, страстным, живым — он себе не позволяет. Потому что чувствует: он опасен. Он травмирован. Он боится себя самого.
Он нуждается в любви, но не может её принять. Но почему? Иногда мне кажется, что Сухён просто не успел дорасти до любви. Её всегда было слишком много вокруг него. Как будто все решили: мы любим его за двоих, за маму, за папу, за ту улицу в Бангкоке, где случилась тьма, мы оберегаем его всем миром, потому что в его жизни был расстрел в Бангкоке, мы умрем за него, потому что он должен освободиться.
Разделенная душа Сухёна не может справится с этим непрекращающимся тропическим ливнем любви. Именно поэтому он выбирает жить между “псом и волком”, между долгом и страстью, между светом и тенью, между памятью и забвением. Это и есть его путь. Он не плохой и не хороший. Он человек, ищущий себя, разрываясь между тем, кем его научили быть, и тем, кем он родился.
Видимо эта раздвоенность и делает его невероятно трагичным, сложным, настоящим, но главное - очень живым и харизматичным во всех своих противоречиях.