Сначала — запах клеёнки. Потом — шорох пластмассовых кубиков и крик мальчика из соседней группы.
Так пахло детство. И ожидание.
В тот день ей было пять. Она сидела на лавке в коридоре детского сада. Остальные уже разошлись. Воспитательница закрывала окна, мыла кружки. Девочка держала в руках рюкзачок с зайчиком и ждала.
Час. Два. Никто не пришёл.
— Где твоя мама? — устало спросила воспитатель.
— Наверное, забыла, — прошептала она.
Маму вызвали с работы. Было уже темно. Она прибежала, запыхавшись.
— Господи, прости. Совсем закрутилась. Ну, ты же у меня большая!
Девочка кивнула. Больше не плакала.
Но с того дня — внутри что-то застыло. Там, в уголке сердца, поселилась тень: меня можно забыть. Я не важна.
Прошли годы. Она выросла. Стала доброй, удобной. Всегда вовремя. Всегда «нормально». Только внутри — всё так же сидела та пятилетняя девочка на скамейке и ждала.
Мама звонила каждый день. Просила совета, поддержки. Никогда не спрашивала: а как ты?
В 36 лет она впервые пошла на терапию. И на пятом сеансе заплакала. Не от чего-то глобального. От воспоминания.
— Я просто… сидела и ждала. До темноты. В садике. А потом всю жизнь — боялась, что если не буду удобной, меня не заметят.
Она решила рассказать маме.
— Ты помнишь, как не пришла за мной в детский сад?
— Что? Да ну, было, наверное. Ты ж не обижаешься?
Она смотрела в экран. Мама ела мандарин. Листала что-то в телефоне.
И в тот момент — стало ясно: она не услышит.
Но теперь это уже не имело значения.
Она обняла ту маленькую девочку внутри. Посадила её на колени, укутала тёплым пледом и сказала: Я здесь. Я за тобой пришла.
Теперь она ведёт группы для женщин. Там, где разрешено злиться. Там, где можно говорить: Мне больно. Меня не услышали. Я обижена.
И это — лечит.
Потому что обида не проходит от того, что её прячешь. Она уходит, когда ты перестаёшь ждать — и приходишь за собой сама.
Мы часто ждём, что кто-то закроет нашу боль. Но только мы сами можем за собой прийти.
P.S. В комментариях краткий психологический разбор рассказа. Обсудим вместе?