Елена провела пальцем по пыльной полке и поморщилась. Третий день в квартире свекрови, а ощущение, будто прошла вечность. Их собственная квартира, та самая, о которой Игорь всегда говорил «наша», сейчас была закрыта на ключ, который лежал в кармане Валентины Николаевны.
— Ремонт — дело серьезное, — сказала свекровь, когда они с сумками переступили порог ее двухкомнатной квартиры на окраине Москвы. — Пока рабочие там всё переделывают, поживете у меня. Я одна, места хватит.
Игорь согласно кивнул, а Елена промолчала. Их никто и не спрашивал.
Небольшая комната, в которой им пришлось ютиться, была заставлена старой мебелью. На тумбочке фотографии Игоря — от яслей до университета. Словно наглядная история взросления сына, демонстрация того, как тщательно она сохраняла каждый момент его жизни. Елены на этих снимках, конечно, не было.
— Леночка, — Валентина Николаевна произносила ее имя с особой интонацией, растягивая первый слог, отчего оно звучало как-то снисходительно, — ты бы помогла мне с ужином. Игорек с работы придет голодный.
Елена отложила книгу и пошла на кухню. Она работала дистанционно, переводила технические тексты, и свекровь не воспринимала это как настоящую работу. «Сидишь целый день, в компьютер смотришь. Какая же это работа?» — не раз говорила она.
На кухне Валентина Николаевна методично нарезала овощи для салата. Движения точные, выверенные — каждый кубик моркови идеального размера.
— Игорек любит, чтобы морковь была потоньше нарезана, — она забрала доску у Елены. — Я сама.
«Игорек, Игорек», — мысленно повторила Елена. Словно ему до сих пор пять лет.
Она наблюдала за движениями свекрови — статной женщиной с идеальной осанкой, которую не испортили ни возраст, ни двадцать лет работы бухгалтером. Валентина Николаевна носила строгие костюмы даже дома, волосы всегда убраны в тугой пучок, на губах неизменная помада приглушенного цвета.
Входная дверь хлопнула.
— Мам! Я дома! — голос Игоря разнесся по квартире.
Валентина Николаевна тут же отложила нож и пошла встречать сына. Елена осталась на кухне. Она слышала, как свекровь суетится в прихожей, помогая снять пальто, спрашивая про работу, про начальника, про погоду. Игорь отвечал односложно, но Елене казалось, что в его голосе звучит довольство.
Он вошел на кухню, поцеловал Елену в щеку — сухо, почти формально.
— Как день? — спросил он, присаживаясь к столу. Валентина Николаевна тут же поставила перед ним чашку с горячим чаем.
— Нормально, — ответила Елена. — Закончила перевод того контракта. Отправила заказчику.
Игорь кивнул, но было заметно, что мысли его уже где-то далеко. Он всегда так — слушает и не слышит.
— Сынок, я в управляющую компанию сегодня звонила, — вклинилась Валентина Николаевна. — Узнавала насчет вашего ремонта. Говорят, что с разводкой труб какие-то проблемы. Придется вскрывать больше стен, чем планировали.
Игорь нахмурился:
— Почему ты звонила? Я сам бы разобрался.
— А что такого? Я же помочь хотела. Ты целыми днями на работе.
Елена почувствовала, как внутри нарастает раздражение. Три месяца назад они с Игорем купили квартиру в ипотеку. Вернее, как оказалось позже, Игорь купил. Его имя в документах, его деньги на первый взнос. Елена узнала об этом случайно, когда пришлось оформлять страховку, и выяснилось, что юридически она к этой квартире не имеет никакого отношения.
— Игорь, мы можем заехать туда на выходных? — спросила Елена. — Хочу посмотреть, как продвигается ремонт.
Прежде чем муж успел ответить, вмешалась Валентина Николаевна:
— Зачем вам туда ездить? Только рабочих отвлекать. Они и так еле шевелятся. Я им, конечно, устроила разгон...
— Подождите, — перебила Елена, — вы были там? Когда?
— Вчера заезжала. Надо же контролировать процесс, — Валентина Николаевна словно не замечала нарастающего напряжения. — Кстати, Игорек, я им сказала, что плитку в ванной нужно другую. Та, что вы выбрали, совершенно не подходит.
— Мама, мы же обсуждали...
— Игорь, я тридцать лет в своей квартире прожила. Уж поверь, я знаю, какая плитка практичнее.
Елена почувствовала, как у нее дрожат руки. Она положила вилку, чтобы не выдать своего состояния.
— Валентина Николаевна, мы с Игорем долго выбирали эту плитку. Именно эту.
— Леночка, — свекровь улыбнулась той самой улыбкой, от которой у Елены холодело внутри, — когда поживешь с моё, тогда и будешь советы давать. А пока — послушай старших.
Игорь кашлянул:
— Ладно, разберемся с плиткой потом. Я устал. Давайте ужинать.
После ужина Елена мыла посуду. Игорь с матерью ушли в гостиную смотреть какой-то сериал. Их смех доносился до кухни, и каждый взрыв хохота отдавался в груди Елены тупой болью. Они там, а она здесь — словно невидимая стена разделила их.
Когда она вошла в комнату, Игорь и Валентина Николаевна сидели на диване, рассматривая старый альбом с фотографиями.
— Смотри, а это ты на даче у бабушки, помнишь? — Валентина Николаевна показывала пожелтевший снимок. — Тебе тут семь лет. Ты тогда с крыши сарая упал, руку вывихнул.
— Помню, — улыбнулся Игорь. — Ты тогда чуть в обморок не упала от страха.
— Еще бы! Единственный сын, единственная моя радость. Сколько сил я в тебя вложила, сколько ночей не спала, когда ты болел.
Елена тихо присела в кресло в углу комнаты. Никто не обратил на нее внимания.
— А помнишь, как я тебе зубы лечить не давалась? — продолжал Игорь. — Приходилось меня обманом в поликлинику затаскивать.
— Конечно, помню. Я тебе говорила, что мы в кино идем, а сама — к стоматологу. Хитрость материнская, — рассмеялась Валентина Николаевна. — Знаешь, я недавно перебирала твои детские вещи. Нашла ту самую машинку, помнишь? Красную, с пультом управления.
— Да ладно! Она еще цела?
— Конечно. Я всё храню. Вдруг внуки появятся, — Валентина Николаевна бросила быстрый взгляд на Елену. — Хотя кто знает, сложится ли у вас... В жизни всякое бывает.
В комнате повисла тишина. Игорь сделал вид, что не заметил колкости.
— Я пойду в душ, — сказал он, поднимаясь с дивана.
Когда они остались вдвоем, Валентина Николаевна захлопнула альбом.
— Ты не обижайся, Лена, — сказала она с деланной мягкостью в голосе. — Просто я знаю своего сына лучше всех. Двадцать восемь лет вместе, каждый день. А вы сколько? Два года?
— Три с половиной, — ответила Елена.
— Ну, три с половиной. Разве это срок? Вы еще друг друга не знаете толком. А я вижу, что ты его не понимаешь. Игорек — особенный. Ему нужен особый подход.
Елена молчала. Любой ответ стал бы началом бесконечного спора.
— Сколько у вас ремонт продлится? — спросила она, меняя тему.
— Месяц, может, полтора, — Валентина Николаевна пожала плечами. — Торопиться некуда. Пусть всё сделают качественно. Квартира всё-таки недешевая. Игорь столько лет копил, я ему помогала.
— Мы вместе собирали на первый взнос, — возразила Елена.
Валентина Николаевна посмотрела на нее с нескрываемым превосходством:
— Девочка моя, не обманывай себя. Эта квартира — его. Он её купил до брака, оформил на себя. И правильно сделал. Мужчина должен быть с крышей над головой.
Сердце Елены пропустило удар. До брака? Но они же вместе выбирали эту квартиру, вместе обсуждали ипотеку, вместе...
— Вы что-то путаете, — сказала она, стараясь, чтобы голос звучал спокойно. — Мы купили квартиру три месяца назад. Мы уже два года как женаты.
— Документы были готовы давно, — отмахнулась Валентина Николаевна. — Просто оформление затянулось. Игорь всегда был предусмотрительным. Я его такому научила — всегда иметь запасной аэродром. Квартиру мой сын купил до брака, чтобы от тебя избавиться в случае чего.
Елена почувствовала, как к горлу подступает ком. Она встала.
— Извините, мне нужно работать, — сказала она и вышла из комнаты.
В эту ночь она не могла уснуть. Игорь мирно сопел рядом, а Елена смотрела в потолок, перебирая в голове разговор со свекровью. Неужели правда? Неужели всё это время он...
Утром, когда Игорь ушел на работу, а Валентина Николаевна отправилась в магазин, Елена позвонила в банк. После нескольких минут разговора с оператором её худшие опасения подтвердились — ипотечный договор был оформлен только на Игоря. Более того, заявка была подана за месяц до того, как они вместе якобы «выбрали» эту квартиру.
Весь день она провела как в тумане. Работа не клеилась, мысли путались. Вечером, когда все собрались за ужином, Елена не выдержала:
— Игорь, нам нужно поговорить. Наедине.
Валентина Николаевна хмыкнула:
— В моем доме секретов нет. Говорите при мне.
— Мама, — неожиданно твердо сказал Игорь, — мы действительно хотим поговорить вдвоем.
Они вышли на балкон. Октябрьский вечер был холодным, но Елена не чувствовала этого. Внутри неё горел огонь.
— Почему ты оформил квартиру только на себя? — спросила она прямо.
Игорь отвел взгляд:
— Кто тебе сказал?
— Неважно. Это правда?
Он помолчал, затем кивнул:
— Да. Но это формальность, Лен. Какая разница, на кого оформлена собственность? Мы же семья.
— Разница есть, — голос Елены дрожал. — Ты мне не доверяешь. Всё это время ты делал вид, что мы вместе принимаем решения, а на самом деле...
— На самом деле я просто хотел обезопасить нас обоих, — перебил Игорь. — Мало ли что в жизни случается. Это была идея мамы, и я согласился, что...
— Идея мамы? — Елена горько усмехнулась. — Конечно. Кто бы сомневался.
— Не начинай, — поморщился Игорь. — Мама желает мне только добра. И тебе тоже.
— Добра? — Елена чувствовала, как слезы подступают к глазам, но сдерживалась. — Она только что хвасталась, что ты купил квартиру до брака, чтобы от меня избавиться в случае чего.
Игорь побледнел:
— Она не могла такого сказать.
— Сказала. Именно этими словами.
Он потер лицо руками:
— Лен, она иногда говорит лишнее. Не бери в голову.
— Не брать в голову? — Елена повысила голос. — Ты обманывал меня всё это время! Делал вид, что мы вместе строим будущее, а сам...
— Я никого не обманывал! — теперь уже Игорь не сдерживался. — Да, квартира оформлена на меня. И что с того? Все равно мы живем вместе, всё общее.
— Ничего не общее, Игорь. Если мы разведемся, я останусь ни с чем. Хотя нет, не так — я останусь с кредитами за мебель, которую мы покупали вместе для твоей квартиры.
Игорь открыл рот, чтобы что-то сказать, но в этот момент на балкон вышла Валентина Николаевна.
— Что за крики? — спросила она строго. — Все соседи уже слушают ваши разборки.
— Мама, не сейчас, пожалуйста, — устало сказал Игорь.
— Нет, как раз сейчас, — Валентина Николаевна плотнее запахнула халат. — Я слышала, о чем вы говорите. И должна сказать, Леночка, что ты ведешь себя как...
Она осеклась, подбирая слово.
— Как кто? — Елена смотрела прямо на свекровь. — Договаривайте.
— Как неблагодарная особа, — отчеканила Валентина Николаевна. — Мой сын дал тебе крышу над головой, кормит, одевает. А ты устраиваешь истерики из-за какой-то подписи в документах.
— Мама! — Игорь повысил голос. — Перестань.
— Нет, сынок, не перестану. Я молчала слишком долго. Смотрела, как она манипулирует тобой, и молчала. Но теперь — хватит. Ты купил эту квартиру на свои деньги, деньги, которые я тебе помогла накопить. И правильно сделал, что оформил только на себя.
Елена почувствовала, как внутри неё что-то обрывается. Все эти годы она жила в иллюзии. Думала, что у них с Игорем равноправные отношения, что они — команда. А оказалось — она никто. Просто временная фигура в жизни маменькиного сынка.
— Я ухожу, — сказала она, возвращаясь в комнату. — Завтра же.
— Куда? — Игорь последовал за ней. — Лен, ты что, с ума сошла? Куда ты пойдешь?
— Не знаю. К подруге. В гостиницу. Неважно.
Она начала собирать вещи, руки дрожали, но движения были решительными.
— Лена, давай всё обсудим спокойно, — Игорь пытался остановить её. — Ты устала, мы все устали. Этот ремонт, переезд к маме — всё навалилось.
— Нет, Игорь. Дело не в ремонте и не в твоей маме. Дело в тебе. В твоей лжи. В твоем предательстве.
— Я не предавал тебя! — он схватил её за руку. — Лен, остановись. Давай поговорим.
— О чем? О том, как ты планировал «избавиться от меня в случае чего»?
Валентина Николаевна, стоявшая в дверях, фыркнула:
— Не передергивай. Я имела в виду, что брак — дело нестабильное. Мой сын должен быть защищен.
— А я? — Елена повернулась к свекрови. — Обо мне кто-нибудь подумал? О том, что я тоже вкладывалась в эту квартиру? Что я тратила время, силы, деньги на создание нашего дома?
— Какие деньги? — Валентина Николаевна всплеснула руками. — Твоя зарплата — это слезы. Игорь зарабатывает в пять раз больше.
— При чем тут размер зарплаты? — Елена чувствовала, что начинает терять контроль над собой. — Дело в отношении. В равноправии. В доверии, наконец!
Она повернулась к Игорю:
— Ты всё это время жил двойной жизнью. С одной стороны — муж, который вроде бы советуется со мной, принимает решения вместе. С другой — сын своей мамы, который за моей спиной делает то, что она скажет.
— Неправда! — воскликнул Игорь. — Я сам принимаю решения.
— Да? — Елена горько усмехнулась. — Тогда почему квартира оформлена только на тебя? Почему ключи от нашей квартиры сейчас у твоей мамы? Почему она распоряжается нашим ремонтом? Ты сам-то понимаешь, что происходит?
Игорь молчал. В его глазах читалась растерянность — словно он только сейчас начал осознавать масштаб проблемы.
— Я просто хотел, чтобы все были счастливы, — сказал он тихо. — Чтобы не было конфликтов.
— И как, получилось? — Елена застегнула сумку. — Я ухожу. Мне нужно время подумать. И тебе тоже.
— Лена, пожалуйста...
— Нет, Игорь. Не сейчас. — Она взяла сумку и направилась к выходу. — Позвони мне, когда будешь готов по-настоящему говорить. Без мамы. Без её влияния. Просто ты и я.
Валентина Николаевна презрительно хмыкнула:
— Ну и катись. Сегодня ушла, завтра вернешься. Куда ты денешься?
Елена остановилась у двери:
— Знаете, Валентина Николаевна, я долго пыталась понять, почему вы меня так не любите. Что я вам сделала? А потом поняла — ничего. Просто я существую. Просто я посмела появиться в жизни вашего сына. И это непростительно.
Она вышла, аккуратно закрыв за собой дверь.
Прошло две недели. Елена жила у подруги, работала, пыталась разобраться в своих чувствах. Игорь звонил каждый день, но она не брала трубку. Наконец, она согласилась встретиться — в кафе, на нейтральной территории.
Он пришел раньше, сидел за столиком у окна, нервно постукивая пальцами по столу. Когда увидел её — вскочил, бросился навстречу.
— Лен, я так скучал, — сказал он, пытаясь обнять. Она отстранилась.
— Давай просто поговорим, — сказала она, садясь за столик.
Они заказали кофе. Игорь выглядел осунувшимся, под глазами залегли тени.
— Как ты? — спросил он.
— Нормально, — ответила Елена. — Работаю. Думаю.
— О нас?
— О себе. О том, чего я хочу от жизни. От отношений.
Игорь кивнул:
— Я тоже много думал. И понял, что был неправ. Во многом.
Он достал из кармана конверт, положил на стол:
— Это документы на квартиру. Я переоформил её на нас обоих. Пятьдесят на пятьдесят.
Елена посмотрела на конверт, но не взяла его:
— Дело не в квартире, Игорь. Вернее, не только в ней. Дело в том, что ты позволил своей маме управлять нашей жизнью. Ты не смог стать мужем, потому что остался сыном.
Он опустил голову:
— Знаю. Я поговорил с мамой. Серьезно поговорил. Сказал, что она должна уважать тебя, уважать наш брак. Что я люблю её, но ты — моя жена, моя семья.
— И как она отреагировала?
— Как ты думаешь? — Игорь грустно усмехнулся. — Сначала была буря. Потом слезы. Потом обвинения, что я её предал, променял на...
Он осекся.
— На кого? — спросила Елена. — Договаривай.
— Неважно. Главное, что я сказал ей — либо она принимает мой выбор, либо я отдаляюсь. Не порываю отношения, нет. Просто строю границы.
Елена внимательно смотрела на него:
— И ты готов их отстаивать? Эти границы?
— Да, — твердо сказал Игорь. — Я понял, что чуть не потерял тебя. И не хочу этого. Я хочу быть с тобой. Строить семью. Настоящую.
— А как же ремонт? Кто теперь будет им руководить?
— Мы. Вместе. Я уже забрал ключи у мамы. Она сказала, что плитку в ванной уже поменяли, и что это её «подарок» нам. Я решил не спорить. Мир дороже.
Елена улыбнулась — впервые за долгое время:
— Какого цвета плитка?
— Зеленая. С каким-то узором. Честно говоря, не самый ужасный вариант.
Они рассмеялись. Напряжение начало спадать.
— Лен, я очень скучал, — повторил Игорь. — Квартира без тебя — просто стены. Возвращайся.
— Куда? К твоей маме?
— Нет. Домой. Рабочие почти закончили. Мы можем въехать в эти выходные.
Елена помолчала, обдумывая его слова:
— Игорь, я хочу верить, что ты изменился. Что ты действительно готов быть мужем, а не сыном. Но мне нужны доказательства. Не слова, а поступки.
— Какие?
— Для начала — мы проводим Новый год вдвоем. Не с твоей мамой, не с моими родителями. Только ты и я.
Игорь кивнул:
— Согласен. Что еще?
— Твоя мама получает ключи от нашей квартиры, только когда мы оба согласны. И никогда — без нашего ведома. Никаких сюрпризов, никаких «я просто заехала проверить».
— Хорошо.
— И самое главное, — Елена посмотрела ему прямо в глаза, — никакой лжи. Никаких секретов. Никаких решений за моей спиной. Мы — равноправные партнеры. Во всем.
Игорь протянул руку через стол, коснулся её пальцев:
— Обещаю. Я понял, Лен. Правда, понял. Ты — моя семья. И я хочу быть с тобой. По-настоящему.
Она высвободила руку:
— Игорь, ты говоришь правильные слова. Но я слышала их и раньше.
— Лена, я действительно всё понял...
— Нет, — она покачала головой. — Ты думаешь, что понял. А завтра твоя мать скажет что-нибудь, и ты снова превратишься в мальчика, который не хочет расстраивать мамочку.
— Это несправедливо, — Игорь нахмурился. — Я правда изменился.
— За две недели? — Елена горько усмехнулась. — Тридцать лет воспитания не исчезают за четырнадцать дней.
Она достала из сумки папку с документами:
— Вот, ознакомься. Я консультировалась с юристом. Это соглашение о разделе имущества. Всё честно — мебель, которую покупали вместе, делим пополам. Технику я не трогаю, она твоя.
— Ты серьёзно? — лицо Игоря исказилось. — Из-за одной ссоры?
— Не из-за ссоры. Из-за лжи, которая длилась годы. Из-за того, что ты оказался не тем человеком, за которого я выходила замуж.
— А кем я оказался?
— Продолжением своей матери, — Елена пожала плечами. — Я не виню тебя. И её, если честно, тоже. Так сложилось.
Игорь медленно взял папку:
— Я не буду это подписывать. Я люблю тебя.
— Возможно. По-своему. Но этого недостаточно, — она встала. — Подпиши и отправь моему юристу. Если захочешь, конечно. Но знай — я всё равно подала на развод.
— Лена...
— Прощай, Игорь. Надеюсь, когда-нибудь ты станешь по-настоящему взрослым. Ради себя, не ради мамы или жены. Тогда и поговорим.
Она ушла, не оборачиваясь. Ветер трепал волосы, в глазах щипало, но не от слёз — от внезапного чувства свободы. Впереди была неизвестность, но это была её неизвестность. Без чужих правил, без чужих решений. Без тени Валентины Николаевны, нависающей над каждым шагом.
Телефон в кармане завибрировал. Игорь. Елена сбросила вызов и заблокировала номер. Хватит полумер. Хватит компромиссов.
«Квартиру мой сын купил до брака, чтобы от тебя избавиться в случае чего», — эхом звучал в голове голос свекрови. Горько, но в этих словах была правда. Не в том смысле, что Игорь сознательно готовился к расставанию. А в том, что в его жизни она всегда была на втором месте. После матери. И так будет всегда.
Елена шла по улице, и с каждым шагом становилось легче дышать. Позади осталось три с половиной года иллюзий. Впереди — настоящая жизнь.