Когда я сижу в машине, на парковке у дома, и слушаю музыку — это не бегство. Это не нервный срыв, не депрессия, не какая-то великая драма. Это просто единственное место, где меня никто не трогает. Где не мяукают, не лают, не бросают носки под ноги, не смотрят на меня с претензией: «А что у нас на ужин?»
Это место тишины. Мой островок.
Мой «я».
Я никогда не думала, что доживу до момента, когда буду бояться входить в собственный дом. Нет, не потому что там ор или пьяные сцены. Не потому что летит сковородка или кто-то роется в моём телефоне.
А потому что там всё надо. Всё на мне. Всё само не делается, но по умолчанию ожидается, что сделаю я.
Он не плохой. Правда. Он не орёт, не пьёт, не изменяет. Просто однажды я поняла, что он и не любит. Или, если любит, то не ту, что я есть, а ту, кем мне приходится притворяться каждый день.
Ты приходишь домой — и вместо того, чтобы выдохнуть, ты собираешься, как на вторую смену. Пёс у него. Кот — его идея. А еда — моя зона ответственности. А чистота — моя. А всё остальное — как-нибудь само.
Вот только "само" — это я.
— А чего ты сидишь в машине по часу? — заорал он, как будто поймал меня на чём-то.
— С любовником разговариваешь, да?
И вот тут я его даже не услышала. Потому что поняла: не потому я сижу, что скрываюсь. А потому что мне туда, домой, не хочется. Совсем. И не потому, что с кем-то влюбилась, а потому что там я перестаю существовать. Я превращаюсь в функцию.
Так и вышло, что я не ответила ему. Просто закрыла дверь машины. Завела мотор. И поехала.
Куда — не знала. Просто каталась по кольцевой, как по орбите. Я — спутник своего же брака. Летаю кругами, ничего не меняется, всё по расписанию.
Доехала до заправки. Купила кофе и пончики. Села за пластиковый столик под экраном, где крутили Бекстрит Бойз. И вдруг поняла — я не плачу. Я смеюсь.
Сижу, ем пончик, слушаю Бритни Спирс, и мне хорошо.
Не просто нормально — по-настоящему хорошо.
Потому что никто не ждёт, что я сейчас помою миску, разложу носки, поглажу рубашки, сварю ужин, выгуляю пса, уберу за котом и всё это — с благодарной улыбкой.
Никто не ждёт.
И я — никому не должна.
Это была моя первая ночь, когда я осознанно не вернулась домой. Не потому, что хотела обидеть, а потому что поняла: я там чужая.
Попытки поговорить были. О да. Он сел, взял серьёзный тон, даже включил тот самый «конструктив»:
— Давай делить всё поровну.
Прошло три дня.
На четвёртый он сел с калькулятором:
— Я зарабатываю больше на 7 тысяч, значит, ты должна делать больше по дому.
Японский бог. Ты серьёзно? Ты в Excel это вбил? «Вклад в семью в рублях и кастрюлях»?
Я сказала, что найду работу с большей зарплатой. Он начал возмущаться. Мол, «и так тебе всё хорошо». Кредит на его машину — это вообще не считается. Её стоимость — его игрушка, но платить вместе. А я, оказывается, жиру бесишься.
Я не орала. Я не била посуду. Я просто посмотрела на него и поняла — всё. Он не услышит. Не хочет. Потому что в его мире женщина должна. Просто по факту своего пола.
А я — больше не должна.
Я ушла. Без скандалов, без истерик. Просто ушла.
Мама... Мама была как хор советских бабушек.
— Ты разрушила брак.
— В нашей семье отродясь разводов не было.
— Он не пьёт, не бьёт, не гуляет.
— Ты будешь жалеть.
— Тебе тридцать два, рожать когда?
И я молча клала трубку. Или спрашивала:
— По поводу развода? Тогда давай без этого.
Она не понимает. Потому что в её мире «не пьёт и не бьёт» — это уже шикарный кандидат. Любовь? Комфорт? Поддержка? Не, ну ты что, ландыш, сказки начиталась?
Я уехала в студию. Маленькую. В пригороде. Из мебели — матрас и ноутбук. Кухню только заказала. Эхо ходит по углам, как напоминание: «Смотри, сколько теперь у тебя пространства. Даже звуку есть где разгуляться».
Ни кота, ни пса, ни мужа.
Свобода пахнет дешевым кофе с заправки и сахарной пудрой от пончиков.
Я стала читать Пикабу. Целенаправленно. Тег «брак». Комментарии. Истории. Люди. Мужчины. Женщины.
Они писали то, что я не могла сказать себе вслух. Что нет — не все так живут. Что нет — ты не сумасшедшая. Что нет — не обязана терпеть.
Я поняла, что не одна.
А ещё поняла, что есть два типа мужчин:
— Те, кто помогает.
— И те, кто требует.
Мой был вторым.
А я хочу быть с первым.
Или одной. Но не с тем, кто делает из тебя приложение к себе.
Он до сих пор пишет.
— Ты меня использовала.
— Ты давно шлялась.
— Это всё ты виновата.
Да, наверное, использовала. Свою последнюю каплю терпения.
И да, я шлялась. По кольцевой. С кофе и пончиками.
А виновата — что не ушла раньше.
Теперь вот пишу сюда. Потому что знаю — может, кто-то сейчас сидит в машине на парковке и думает, что с ним что-то не так.
Нет, с тобой всё нормально. Просто ты устал. Просто ты не робот. Просто тебе хочется жить, а не пахать на двух работах, одну из которых зовут «брак».
Пусть этот пост станет тем, чем для меня стали тысячи других историй. Той самой кнопкой, после которой ты выходишь из петли.
Из кольцевой. Из клетки.
Ты не одна.
И ты не должен.