Жан-Франсуа Шампольон знаменито сказал: «Дорога в Менфи и Фивы проходит через Турин». Прямая линия примерно в 2500 километров разделяет Каир, в котором проживает более 10 миллионов человек, и итальянский город Турин с населением 851 1999 человек, окружённый с двух сторон Альпами. И всё же в Турине находится крупнейший (и старейший) музей, посвящённый исключительно египетской цивилизации и искусству за пределами Египта и его столицы Каира. На итальянском языке он называется Museo Egizio. По-английски — Египетский музей.
Одним из первых египетских памятников, попавших в Турин, была узурпированная статуя Рамзеса II. За ней последовали тысячи других из Долины Царей и Цариц, из Джебелина (الجبلين), Саккары (سقارة), Гизы (الجيزة), Асуана (أسوان) и Кау эль-Кебира (قاو الكبير), особенно в первые три десятилетия XX века после серии археологических раскопок, проведённых в Египте Эрнесто Скиапарелли (1856–1928), Франческо Баллерини (1877–1910) и затем Джулио Фарина (1889–1947).
Музей размещён в здании Collegio dei Nobili, великолепном здании на улице Via Accademia delle Scienze, расположенном между площадью Сан-Карло, палаццо Кариньяно и площадью Кастелло (Castello Square). Почти 40 000 предметов — точнее 36 000 — включают одну из крупнейших коллекций папирусов в мире, с почти 17 000 папирусных фрагментов и 700 рукописей — целых или (тщательно) собранных заново. Некоторые написаны на греческом, некоторые — на арабском. Другие — на демотическом, коптском и древнеегипетском языках.
От маленьких восславительных статуэток из базальта, золота и бронзы до больших скульптур, от фараонских стел до храмовых фрагментов, от канопических сосудов до масок, от эротических изображений до папирусов, от осколков керамики, швейных игл и мумий до детских игрушек — 36 000 антикварных предметов музея охватывают тысячи лет египетской истории: от неолита до преддинастической эпохи, от правления фараонов до коптского периода. И тем не менее, «всего» около 4 000 из них выставлены на обозрение.
А что с остальными?
Почему публике отказано в доступе к ним?
Кто решает, какие антикварные предметы мы можем видеть, а какие — нет?
Для решения этой проблемы музей создал Галереи материальной культуры, которые прекрасно иллюстрируют его подход к искусству, памяти и истории. Музей существует для публики и ради публики. Кажется вполне естественным, что он также должен взаимодействовать с публикой, с тем, чего она хочет, что спрашивает, что хотела бы узнать или с чем могла бы столкнуться. Начинается это с продолжающейся дискуссии о репатриации и экспонировании человеческих останков, которых мы называем мумиями.
Дорога в Турин…
Почти на другом конце земного шара, буквально на противоположных полюсах планеты, находится продолговатое островное государство, которое мы теперь знаем как Аотеароа / Новая Зеландия. В течение XIX века, особенно в кровавых (и очень сложных) Мушкетных войнах, западные исследователи — ученые-любители, коллекционеры искусства и поселенцы — не испытывали стыда, меняя тысячи тои мокo (или мокомокай), то есть сохранённые маорийские головы с татуировками, на мушкеты. В это же время коренное население Тасмании было практически истреблено. По мере завершения последних этапов Чёрной войны те, кто сумел выжить — сохранить жизнь, землю и культуру — сдались, чтобы умереть на «дружелюбных» миссиях для аборигенов, сначала на острове Флиндерс, а затем в Ойстер-Коув. С тех пор Тасмания быстро превратилась в полностью белый край — белый остров, на котором паслись крупный рогатый скот и овцы.
В те же годы десятки европейских учёных занимались осквернением, кражей, расчленением и вскрытием тел различных аборигенов Тасмании — «последних аборигенов Тасмании», как они гордо их называли — прежде чем погрузить их на корабль, направлявшийся в Британию. После месяцев путешествия эти человеческие останки оказались в залах музеев Эдинбурга и Лондона.
Прошло более века, прежде чем ситуация изменилась, и было осознано (и принято), что эти артефакты и человеческие останки были приобретены в условиях культурной гегемонии, дисбаланса сил и откровенного насилия. И прежде чем потомки «последних аборигенов Тасмании» начали требовать их возвращения.
Вдыхая новую жизнь в наше понимание искусства и истории
Десятилетиями Европа относилась к человеческим останкам, мумиям и маорийским татуированным головам либо как к научным диковинкам, либо как к трофеям войны — а иногда и к тому и другому одновременно. Европейские музеи, включая Museo Egizio в Турине, демонстрировали мумии и тои мокo сенсационно, не обращая должного внимания на обстоятельства их приобретения в XVIII и XIX веках — в эпоху пика европейского империализма — что означало их приобретение и как оно повлияло, к лучшему или худшему, на землю, где они покоились тысячелетиями.
Италия (как и Германия) имеет (относительно) короткую колониальную историю — гораздо короче, например, чем Британия или Франция. Тем не менее залы и хранилища их музеев полны артефактов и человеческих останков со всех уголков планеты. Этические вопросы, связанные с наиболее правильным (и наименее сенсационным) показом человеческих останков, остаются в центре процесса деколонизации, и Museo Egizio не избегает их обсуждения.
В Museo Egizio есть (относительно новая) постоянная выставка, посвящённая изучению отношения древних египтян к жизни и смерти через их связь с мёртвыми, а также «с мумификацией и концепцией загробной жизни, начиная с изучения человеческих останков и погребальных предметов, которые в некоторых случаях их сопровождают». — Museo Egizio
Это постоянное выставочное пространство вдыхает новую жизнь в наше понимание искусства и переносит академические дискуссии из университетских аудиторий и специализированных журналов прямо в музей, делая их более доступными для широкой публики и приглашая её к участию.
30 сентября и 1 октября 2019 года здесь прошла конференция «Человеческие останки. Этика, сохранение, экспонирование», ставшая продолжением подобных конференций, проведённых несколько месяцев ранее в Неаполе и Помпеях, которые поставили целью изучить и озвучить различные междисциплинарные подходы к наиболее уважительному и корректному показу мумий и других человеческих останков. Верный своему обязательству взаимодействовать с публикой (особенно с посетителями из Египта), музей также запустил опрос общественного мнения по поводу экспозиции человеческих останков в музеях.
Сегодня витрины с человеческими останками в залах Museo Egizio отмечены красным треугольником — он предупреждает посетителей и даёт им возможность выбирать: смотреть (и узнавать об экспонатах) или проходить мимо.
Так называемая «дебаты о репатриации» сложны и многоаспектны. Что делать, если страна, требующая возврата определённых артефактов, находится в состоянии войны или переживает серьёзные политические и социальные потрясения, из-за которых не может гарантировать безопасность произведений искусства или артефактов, являющихся предметом спора? Что если такие артефакты были приобретены законно — и есть неопровержимые доказательства легальности сделки?
В последние годы многие музеи мира наконец начали работать с правительствами и коренными сообществами стран, где были созданы такие артефакты, чтобы либо определить наиболее уместное и уважительное обращение с человеческими останками, либо репатриировать их. Это относится и к Museo Egizio в Турине.
Некоторые галереи, например Художественная галерея Онтарио в Торонто, начали переводить информационные панели на языки коренных народов Первых наций, на землях которых построены музеи, напоминая посетителям, что, проходя по залам, они находятся на родной земле — земле, которая слишком часто не была добровольно уступлена. И если некоторые учреждения решили полностью заменить человеческие останки цифровыми реконструкциями, другие музеи продолжают их показывать, теперь предоставляя полные объяснения того, как и когда такие останки (и произведения искусства) были приобретены.
И вновь это касается Museo Egizio в Турине — крупнейшего музея, посвящённого египетскому искусству, истории и культуре вне Египта.