Я снова сижу на кухне, играю с кружкой, которая почти стала холодной. За окном уже темно, а лампочка над столом светит так, что всё кажется немного ненастоящим. Мама занята на работе, а дома тихо — только старый кот шумит на подоконнике. Я жду, когда папа вернётся. Хотя, если честно, больше всего я жду чуда.
Папа приходит поздно. Всегда. Иногда я слышу, как он открывает дверь — тихо, чтобы никого не разбудить. Но я почти всегда не сплю, даже если делаю вид, что уже уснул и мне снятся всякие космические города или как будто мы всей семьёй едем на море. На самом деле, я просто лежу и думаю: вдруг сегодня он придёт такой, как в старых фотографиях — весёлый, немного неуклюжий, с глупой улыбкой, как на прошлогоднем фото в парке.
Иногда мне кажется, что он боится меня разбудить, потому что тогда ему придётся что-то говорить. А иногда наоборот — будто специально шумит, чтобы напомнить: он пришёл, он всё ещё папа. Но потом проходит пару минут, он заходит на кухню, смотрит в холодильник, долго молчит и ничего не говорит мне. Я всё время хочу спросить: «Пап, может, расскажешь мне что-нибудь?», но слова застревают в горле. Не от страха, а потому что вдруг опять ничего не поменяется.
Я помню, раньше он часто шутил, приносил вкусные булочки или мороженое. Мы смеялись, спорили, даже ругались из-за какой-нибудь ерунды, типа выбора мультика. Теперь он много молчит, иногда злится на что-то невидимое, и я не знаю, как на это реагировать.
Есть вечера, когда он приходит с работы и кажется, что его нет. Он может сидеть напротив меня, пить чай и листать новости в телефоне, но его взгляд будто скрывается за облаками — не достать, не дотронуться. Если спросить, как дела — отвечает коротко, иногда раздражённо, иногда вообще не слышит.
И я не понимаю: это я стал неинтересным? Или папа просто устал? Я даже спрашивать боюсь — вдруг это ещё больше его разозлит. Иногда он резко реагирует на ерунду, может повысить голос, сказать что-то обидное, а потом будто жалеет об этом, но извиняться не спешит. Просто уходит смотреть телевизор, а я сижу один, не зная, что делать с этими словами.
Мне часто кажется, что виноват я. Что если бы я был лучше, учился на все пятёрки или делал что-то супер-важное, то папа снова бы меня замечал, стал бы прежним. Но пока всё одно и то же: возвращается, ест, молчит, иногда сердится — и никаких объяснений.
Я часто представляю, как это — проснуться, а папа уже на кухне, улыбается, зовёт есть кашу, болтает ни о чём. Мы вместе собираем портфель, идём гулять или просто сражаемся в настольный футбол на кухонном столе. Иногда мне кажется, что это возможно. Просто для этого должно случиться что-то особенное: какая-то хорошая новость, подарок или даже просто разговор по душам.
Наверное, маме тоже нелегко, но она редко говорит о папе. Я слышал, как она тихо говорила по телефону — что всё наладится, нужно только подождать. А я уже устал ждать. Иногда хочется самой маме сказать, что папе нужна помощь, только я не знаю, как это правильно сделать. А ещё я боюсь, что если сказать что-то не так — будет только хуже.
Когда мне совсем грустно, придумываю мысленно разговор: «Пап, я же тебя люблю. Ты можешь быть не идеальным, просто будь здесь. Просто поговори со мной. Я не хочу, чтобы ты снова был такой…» Иногда мне хочется ему реально это сказать, но внутри какая-то стена — как будто нельзя, не положено детям лезть во взрослые дела.
Я не знаю, когда всё изменится, но очень хочу, чтобы хоть что-то стало другим. Чтобы вечером не боялся спрашивать про день, не думал, что вот сейчас будет неприятно. Чтобы снова вернулись разговоры, смешные истории, даже глупые шутки про домашних котов.
Может, когда-нибудь папа сам меня спросит: «Как у тебя дела?» — по-настоящему, не просто потому что надо. Или повернётся ко мне, улыбнётся, как в те старые времена.
Я очень жду перемен. Я пока просто здесь, всё ещё твой ребёнок. И если ты вдруг читаешь это, знай: я всё равно тебя люблю. Я не жду идеального папу. Я просто очень жду, чтобы ты снова был — настоящий.