Мария Ивановна крепко сжала сумочку и шумно выдохнула. На кухонном столе перед ней лежал конверт — обычный лист с официальным штампом, но его содержание перечеркнуло всё, что составляло её жизнь последние тридцать лет. Короткое письмо, три сухих абзаца, сообщало о сносе их старого дома и переселении в новую квартиру.
Мария Ивановна не то чтобы не ожидала этого. В их районе, зажатом между заводскими трубами и новостройками, о сносе шептались давно. Годы разговоров, сплетен, слухов. Но слухи — одно, а вот реальность, обрушившаяся в виде этого письма, — совсем другое.
— И что теперь? — спросила Нина, соседка с третьего этажа, женщина с громким голосом и ярко накрашенными губами. — Куда пойдёшь?
— Куда? — Мария Ивановна пожала плечами. — К детям, наверное. Куда ещё?
Нина фыркнула, качнув головой. Все в доме знали историю Марии Ивановны. Муж, пропивавший всё, что попадалось под руку, умер от больной печени лет пятнадцать назад. Двое детей — сын и дочь, которых она тянула одна, а потом они разлетелись по своим жизням.
Сын, Алексей, жил в соседнем районе. Работал мастером на местном заводе, женился на женщине с дочкой от первого брака, ютился в небольшой двухкомнатной квартире. Дочь, Ольга, уехала в столицу лет восемь назад, сделала карьеру в крупной фирме, обзавелась жильём, машиной и привычками, которые мать называла «городскими».
— К кому пойдёшь-то? К Лёшке или к Оле? — не унималась Нина.
— К Лёшке, наверное, — вздохнула Мария Ивановна. — Куда ещё?
Алексей встретил её у двери своей квартиры. Был вечер, пятница, за его спиной мелькала фигура жены Светланы, настороженно выглядывавшей из коридора.
— Мам, могла бы и позвонить, — буркнул Алексей, пропуская её внутрь. — Мы как раз ужинать собирались…
— Я ненадолго, — Мария Ивановна разулась и прошла на кухню, где стол был накрыт на троих. Видимо, для Алексея, Светланы и её дочери, которой сейчас дома не было. — Новости у меня. Дом наш сносят. Письмо вот принесли.
Она протянула Алексею сложенный лист. Тот взял, пробежал глазами, передал жене.
— Ну… это же неплохо, да? — неуверенно сказал он. — Квартира новая, район получше, всё по-современному…
— Лёша, — Мария Ивановна нахмурилась. — Какая квартира? Мне за шестьдесят. Что я там буду делать одна? Да и переезд этот… всё собрать, перевезти…
Она замолчала, глядя на сына. Алексей переминался с ноги на ногу, избегая её взгляда.
— Ты о чём? — спросил он наконец.
— К тебе перееду, — твёрдо сказала Мария Ивановна. — Куда мне ещё? Одной не справлюсь. А квартиру новую сдадим — тебе на жизнь добавка будет.
Светлана, стоявшая в стороне, громко вздохнула.
— Мария Ивановна, — начала она осторожно. — Мы, конечно, рады, но у нас тут…
— Погоди, Света, — перебил её Алексей. — Мам, ты серьёзно? К нам? Да у нас и так… — он обвёл рукой тесную кухню. — Сами видишь: я, Света, Катя. Втроём в двушке. Куда тебя? На диван в комнате?
— А что такого? — вскинулась Мария Ивановна. — Я не привередливая. Готовить буду, за Катей присмотрю, пока вы на работе.
— Мам, Кате четырнадцать, ей нянька не нужна, — вздохнул Алексей. — И потом… ты с Ольгой поговори. У неё там квартира большая, живёт одна…
— Ольга в Москве, — отрезала Мария Ивановна. — А я здесь. С вами. Рядом. Как я к ней поеду? У неё своя жизнь.
— А у нас, значит, не своя? — резко вставила Светлана, шагнув вперёд. — Лёш, скажи уже. Мы не потянем. Просто не потянем!
Алексей потёр виски.
— Мам, Света права. Места нет. И не только в квартире дело. Подумай сама.
Мария Ивановна сжала губы.
— Значит, мать родную выгоняешь? — тихо, но с дрожью в голосе сказала она. — Ту, что тебя растила, кормила, одевала, пока отец всё пропивал. А теперь «места нет»?
Алексей шумно выдохнул.
— Мам, не начинай. Никто тебя не выгоняет. Но жить вместе… это не выйдет. Мы со Светой на работе весь день. Катя — подросток, ей своё пространство нужно. Мы и так тут друг у друга на голове. Куда ещё тебя?
— А что тогда делать? — Мария Ивановна посмотрела на сына, глаза её покраснели.
— Поговори с Ольгой, — повторил Алексей. — Она недавно приезжала, хвалилась, что новую квартиру купила. Большую. Одна там. У неё места полно.
— Я в Москву не поеду, — упрямо сказала Мария Ивановна. — Там всё чужое. Шум, толпы. А Ольга вечно на работе. Что я там буду делать?
— А здесь что? — вздохнул Алексей. — То же самое. Мы со Светой тоже весь день на работе.
— Но вы рядом, — шмыгнула носом Мария Ивановна. — Я к подругам могу сходить, в магазин… всё знакомое. А там? Никого не знаю.
— Мам, — Алексей сел рядом, взял её за руку. — Я не могу тебя взять. Правда. И не только из-за квартиры. У нас со Светой… свои дела. Свои проблемы. Мы как-то притерлись, привыкли. А с тобой… всё с нуля начнётся. Не справимся.
Мария Ивановна выдернула руку.
— Значит, угол мне найди, и всё! — сказала она, глядя на Светлану. — Или ты против? Боишься, что я лезть буду? Да ради бога, хозяйничай, как хочешь! Я и слова не скажу!
— Мария Ивановна, — устало ответила Светлана. — Дело не в этом. Места нет.
— На диване! В комнате на диване! Что тут сложного?
— Нет, мам, — твёрдо сказал Алексей. — Не выйдет. Поговори с Ольгой. Может, она тебя возьмёт. Или квартиру новую продай, купи что-нибудь здесь. Сдашь её, с пенсией нормально проживёшь.
Мария Ивановна молча встала.
— Спасибо, сын, — тихо сказала она. — За заботу. За то, что мать выслушал.
И, развернувшись, направилась к двери.
— Мам! — Алексей пошёл за ней. — Ты чего? Обиделась? Куда ты сейчас?
— Домой, — бросила она. — Пока он у меня ещё есть.
Дома Мария Ивановна долго сидела в темноте, глядя в окно на огни города. Потом включила лампу, взяла телефон и набрала номер дочери.
Ольга ответила не сразу. Когда её голос раздался в трубке, Мария Ивановна вздрогнула.
— Мам? Ты чего так поздно? Что-то случилось?
— Случилось, — ответила Мария Ивановна. — Дом наш сносят. Письмо сегодня принесли.
— Ого, — в голосе Ольги послышалось облегчение. — А я уж подумала… Ну, это же хорошо? Новая квартира, всё современное. А то твой дом старый…
— Не хочу я новую квартиру, — перебила мать. — Что я там буду делать? Одна, в чужом месте. С ума сойду.
Повисла пауза.
— И что ты хочешь? — осторожно спросила Ольга.
— К Лёшке ходила, — вздохнула Мария Ивановна. — Думала, к нему перееду. А он не берёт. Говорит, тесно. Да разве для матери тесно бывает?
— Мам, — медленно сказала Ольга. — У Лёшки правда тесно. Где он тебя разместит?
— Да хоть на диване! — воскликнула Мария Ивановна. — Что тут сложного? Я же мать!
— Мам, — в голосе Ольги появилась твёрдость. — Хватит. Диван — не вариант. У них там Света, Лёша, Катя. Куда тебя?
— А я думала, дети о родителях заботятся, — всхлипнула Мария Ивановна. — Растила вас, учила, а теперь никому не нужна.
— Стоп, — оборвала её Ольга. — Без драм. Мы тебя любим, ты знаешь. Но жить вместе — это другое. У Лёшки нет места. И ты знаешь, какой он. Всю жизнь подстраивался — то под отца, то под тебя. Только со Светой начал жить нормально. А ты хочешь всё перевернуть?
— Это Светка против меня настраивает? — поджала губы Мария Ивановна.
Ольга коротко рассмеялась.
— Мам, ты себя слышишь? Никто никого не настраивает. У Лёшки своя жизнь. У меня своя. И у тебя должна быть своя.
— Значит, и ты меня не возьмёшь, — горько сказала Мария Ивановна.
— Мам, я этого не говорила, — мягче ответила Ольга. — Но подумай. Ты всегда терпеть не могла Москву. Говорила, что там шумно, грязно, «большая деревня».
— Да, но…
— И потом, — продолжила Ольга. — Ты привыкла жить одна. После отца — сколько? Лет пятнадцать? И вдруг к детям? Зачем? Тебе дают квартиру. Живи, обживайся. В чём проблема?
— В том, что я одна! — выкрикнула Мария Ивановна. — Понимаешь? Мне страшно, Оля. Я старею, и мне страшно.
В трубке стало тихо.
— Понимаю, — наконец сказала Ольга. — Но жить вместе — не выход. Ты же знаешь, какая ты… любишь, чтобы всё было по-твоему. Даже нам с Лёшей покоя не давала, когда мы были детьми. А теперь мы взрослые. У нас свои жизни. Если ты к Лёшке въедешь — разрушишь его семью. Ко мне — сама будешь несчастна, потому что я вечно на работе, а ты не сможешь мне указывать.
— Указывать? — возмутилась Мария Ивановна. — Я просто хочу, чтобы всё было по-людски! Чтобы ужин вовремя, чтобы чисто…
— Вот! — перебила Ольга. — Об этом и речь. «Ужин вовремя». А я ем, когда выйдет. Иногда в обед, иногда в полночь. «Чтобы чисто». А мне нравится мой бардак. И в этом вся суть, мам. Ты хочешь, чтобы всё было по-твоему. А у нас свои правила.
Мария Ивановна молчала, сжимая телефон.
— Я предлагаю другое, — продолжила Ольга. — Продай квартиру, которую тебе дадут. Я помогу купить жильё в Москве, рядом со мной. Будешь жить отдельно, но недалеко. Я смогу заезжать, помогать. Но отдельно. Это лучший вариант.
— То есть и ты меня не берёшь, — горько сказала Мария Ивановна.
— Мам! — в голосе Ольги послышалось раздражение. — Я предлагаю решение. Ты получаешь квартиру, продаёшь, я помогаю купить новую рядом со мной. Переезжаешь. Будем соседями. Это лучше для всех.
— Нет, — упрямо ответила Мария Ивановна. — В Москву не поеду. И продавать ничего не буду. Думала, родная дочь…
— Обиделась? — перебила Ольга и рассмеялась. — Это твои проблемы, мам. Я предложила выход. А ты опять за своё. Знаешь, почему мы с тобой редко общаемся? Потому что ты не слышишь никого, кроме себя.
— Как ты смеешь? — ахнула Мария Ивановна. — Я твоя мать!
— Да, мать, — согласилась Ольга. — И я тебя люблю. Но это не значит, что я должна жертвовать своей жизнью. Решай, мам. Либо моё предложение, либо живёшь в новой квартире. Либо к Лёшке, если он согласится. Но со мной жить — нет, это не вариант.
Мария Ивановна молча отключила звонок. Посидела в темноте, глядя на телефон. Потом подошла к окну.
Город сиял огнями. Здесь она прожила всю жизнь: растила детей, пережила мужа, знала каждый двор. Теперь всё это исчезало. И не только дом — казалось, что она сама растворяется в этой перемене. Дети, на которых она так рассчитывала, вдруг оказались не такими уж надёжными. Или это она сама сделала их такими? Своей привычкой всё контролировать, своим нежеланием слушать?
Эта мысль кольнула, но Мария Ивановна отмахнулась от неё. Нет, дело в детях. В неблагодарности. В Светлане, которая настроила сына. В Ольге, которая забыла, что такое семья.
Телефон зазвонил. Ольга.
— Да? — холодно ответила Мария Ивановна.
— Мам, — голос Ольги был мягче. — Я подумала. Если в Москву не хочешь, давай я помогу найти квартиру в твоём городе? Небольшую, рядом с твоими подругами? Я смогу приезжать, проверять, помогать…
— Приезжать? — Мария Ивановна сглотнула. — Правда?
— Конечно, — ответила Ольга. — Или ты ко мне в гости. На неделю, на две. А потом домой. В свой дом. Где ты хозяйка.
Мария Ивановна задумалась. Свой дом. Где она сама себе хозяйка. Не угол в квартире сына. Не комната у дочери, где пришлось бы подстраиваться.
Свой дом. Свои правила. Своя жизнь.
А дети… будут рядом? Навещать, звонить?
— А вы… не бросите меня? — тихо спросила она.
— Мам, мы никогда тебя не бросим, — голос Ольги стал ещё мягче. — Но жить вместе — это не обязательно. Ты же понимаешь? Ты сильная, всегда была такой. Зачем тебе зависеть от нас? У тебя своя жизнь. У нас своя. Но мы всё равно семья. Просто… на расстоянии.
На расстоянии. Это вдруг перестало пугать. Как будто шаг назад поможет лучше разглядеть детей. И, может, они тоже лучше разглядят её.
— Хорошо, — сказала Мария Ивановна. — Я согласна.
— На что? — уточнила Ольга.
— На твой план. Перееду в новую квартиру. А там… посмотрим. Может, и продам, куплю что-то ещё.
— Отлично! — в голосе Ольги послышалось облегчение. — Я прилечу через неделю, помогу с переездом. Если решишь продавать, с бумагами разберёмся. Не переживай, мам. Всё будет хорошо.
— Будет, — тихо повторила Мария Ивановна.
Повесив трубку, она почувствовала лёгкость. Как будто тяжёлый груз, который она тащила годами, вдруг исчез.
Что будет дальше — она не знала. Но впервые за долгое время неизвестность не пугала. Впервые будущее вызывало… любопытство?
Мария Ивановна улыбнулась, глядя в окно. Город сиял, словно шепча: «Не бойся. Я всё ещё здесь. И ты тоже».