— Свадьба будет скромной, только самые близкие. Мы с Катей так решили, — сказал Андрей, глядя куда-то в сторону.
Я сидела напротив сына и чувствовала, как внутри все сжимается от недобрых предчувствий. Что-то недоговаривал он, что-то скрывал. За тридцать лет материнства я научилась читать его как открытую книгу.
— Понимаю, — медленно произнесла я, размешивая чай. — Когда вы планируете?
— Через месяц. Двадцатого мая.
— Так скоро? Успеете подготовиться?
Андрей наконец поднял на меня глаза.
— Мам, я должен тебе кое-что сказать... Мы решили, что лучше... — он запнулся, подбирая слова. — В общем, мы с Катей подумали, что тебе не стоит приходить на свадьбу.
Ложечка выпала из моих рук и громко звякнула о блюдце. Мне показалось, что я ослышалась.
— Прости, что?
— Не обижайся, пожалуйста. Просто будут Катины родители, а ты же знаешь, какие у вас сложные отношения... — Андрей говорил быстро, словно заранее заготовленный текст. — Мы не хотим, чтобы в этот день были какие-то неприятные ситуации.
Я молчала, пытаясь осознать услышанное. Мой единственный сын не хочет видеть меня на своей свадьбе.
— Какие сложные отношения, Андрей? Я видела ее мать два раза в жизни!
— Помнишь, на дне рождения Кати ты сделала замечание по поводу ее мамы...
— Я просто сказала, что странно приходить на праздник в белом платье, когда сама виновница торжества в синем. Это был обычный женский разговор!
Сын вздохнул.
— Для тебя — обычный, а Ирина Петровна до сих пор вспоминает это как публичное унижение. И потом, когда мы приезжали к вам на дачу, ты...
— Боже мой, Андрей! — я не выдержала. — Неужели эти мелочи стоят того, чтобы не пригласить родную мать на свадьбу?
— Дело не только в этом, — он отвел взгляд. — Катя считает, что ты слишком... контролирующая. Она боится, что ты будешь вмешиваться и указывать, как все должно быть.
Мне стало трудно дышать. Кто эта девочка, забравшая моего сына? Три года назад он привел в дом тихую, скромную студентку, а теперь она решает, кому быть на их свадьбе?
— Я твоя мать. Я растила тебя одна после смерти отца. Я работала на двух работах, чтобы ты мог учиться в хорошей школе, а потом в университете. И теперь какая-то...
— Не продолжай! — резко оборвал меня Андрей, и я увидела в его глазах что-то новое, чужое. — Я так и знал, что ты начнешь давить на жалость и чувство вины. Именно поэтому Катя не хочет тебя видеть на свадьбе. И я ее понимаю.
Он встал, бросил на стол деньги за кофе и ушел, а я осталась сидеть, оглушенная и раздавленная.
Дома я достала старый фотоальбом. Вот Андрюша в три года на плечах у отца. Вот мы с ним в зоопарке — ему пять, и он в восторге от слоненка. А здесь ему двенадцать, и мы празднуем его победу на городской олимпиаде по математике.
Ранняя смерть мужа сделала нас с сыном особенно близкими. Я была для него всем — и мамой, и папой, и лучшим другом. Но видимо, чего-то не хватило, что-то я сделала не так...
Звонок от Марины, моей лучшей подруги, застал меня в слезах.
— Нина, ты чего ревешь? — без предисловий спросила она, услышав мой голос.
Я рассказала ей о разговоре с сыном.
— Знаешь, а может, оно и к лучшему? — неожиданно сказала Марина. — Вспомни, как ты не любила свою свекровь и как вы ругались на твоей свадьбе.
— При чем тут это? — возмутилась я. — Я не лезла в их отношения! Я даже молчала, когда считала, что она ему не пара!
— Вот об этом я и говорю, — вздохнула подруга. — Ты думаешь, что молчала, а они все видели по твоему лицу. Нина, прости за прямоту, но ты никогда не умела скрывать свои чувства.
— То есть ты на их стороне? — я почувствовала себя преданной дважды за день.
— Я на твоей стороне, дурочка. Но иногда любить — значит отпустить. Дай им построить свою жизнь без твоего участия. Может, тогда они сами захотят тебя в нее вернуть.
Я не спала всю ночь. Перед глазами стояло лицо Андрея — злое, чужое. Когда мой мальчик успел так измениться? Когда между нами выросла эта стена?
Утром раздался звонок. Это была Катя — впервые за все время нашего знакомства она звонила мне сама.
— Нина Сергеевна, можно с вами встретиться? — голос звучал неуверенно, но решительно.
Мы договорились увидеться в кафе недалеко от моего дома. Я пришла раньше и выбрала столик в углу, чтобы никто не видел моего лица, если я не сдержусь.
Катя появилась точно в назначенное время. В простом синем платье, с собранными в хвост волосами она выглядела совсем юной и беззащитной. Я почувствовала укол совести — может, я действительно была к ней несправедлива?
— Спасибо, что согласились встретиться, — начала она, нервно теребя салфетку. — Я хотела поговорить с вами о свадьбе.
— Андрей все объяснил, — сухо ответила я. — Мне не нужны дополнительные объяснения.
— Нет, нужны, — вдруг твердо сказала Катя. — Потому что Андрей не сказал вам правду. Это не я не хочу видеть вас на свадьбе. Это моя мама поставила условие: либо она, либо вы.
Я растерялась. Этого я не ожидала.
— Но почему Андрей...
— Потому что он не хотел вас расстраивать правдой. Решил, что лучше вы будете злиться на меня, чем узнаете, что его теща — манипулятор, — горько усмехнулась Катя. — А Андрей... он просто хочет, чтобы все были счастливы. Всегда всем пытается угодить.
— Это правда, — невольно согласилась я. — С детства такой.
— Моя мама очень властная женщина, — продолжила Катя. — Она всегда решала все за меня. С кем дружить, куда поступать... Когда я встретила Андрея и влюбилась, она была против. Говорила, что он недостаточно перспективный, что я могу найти кого-то лучше.
— Недостаточно перспективный? — возмутилась я. — Мой сын окончил университет с красным дипломом! У него отличная работа!
— Но нет собственной квартиры и машины, — пожала плечами Катя. — Для моей мамы это главные показатели успешности мужчины.
Мы помолчали.
— Когда мы объявили о свадьбе, мама устроила настоящую истерику, — тихо продолжила Катя. — А потом вдруг успокоилась и сказала, что примет наше решение, но с одним условием: вас не должно быть на свадьбе.
— Но почему? — я была искренне поражена. — Что я ей сделала?
— Она считает вас конкуренткой, — просто ответила Катя. — Боится, что вы будете влиять на нашу семью больше, чем она. Вы же знаете, какие обычно отношения у свекрови и тещи...
— И Андрей согласился с этим условием? — мне было больно даже произносить эти слова.
— Он мечется между двух огней, — глаза Кати наполнились слезами. — Я сказала ему, что это неправильно, что вы должны быть на свадьбе. Но он боится, что тогда мама вообще откажется прийти и перестанет общаться со мной.
— А ты? Чего хочешь ты?
Катя подняла на меня глаза.
— Я хочу, чтобы вы были на нашей свадьбе, Нина Сергеевна. Андрей так много рассказывал о вас, о том, как вы поддерживали его всегда. Я... я всегда мечтала о такой маме.
Я протянула руку и накрыла ею ладонь Кати.
— Тогда почему бы тебе не поговорить с матерью? Объяснить, как это важно для вас обоих?
— Я пыталась, — грустно улыбнулась она. — Но мама умеет добиваться своего. Она уже оплатила половину расходов на свадьбу и теперь говорит, что если мы нарушим ее условие, она потребует деньги назад. А у нас таких денег нет...
Мы расстались с Катей, договорившись подумать, что можно сделать. Но чем больше я думала, тем яснее понимала: выхода нет. Либо я отступлю и позволю сыну жениться без меня, либо разрушу ему свадьбу.
В день свадьбы я осталась дома одна. Марина звала меня к себе, но я отказалась. Хотелось побыть наедине со своими мыслями и чувствами.
В тот момент, когда они должны были обмениваться кольцами, я открыла бутылку шампанского и налила себе бокал. За твое счастье, сынок, даже если в нем нет места для меня.
Звонок в дверь раздался около восьми вечера. На пороге стоял Андрей в свадебном костюме. Один.
— Можно войти? — спросил он.
Я молча отступила, пропуская его в квартиру.
— Где твоя жена? — спросила я, стараясь, чтобы голос звучал ровно.
— Мы не поженились, — тихо ответил он.
— Что? Почему?
Андрей прошел в комнату и тяжело опустился на диван.
— Потому что это было неправильно. Жениться без тебя. Когда мы стояли перед регистратором, и она спросила, все ли гости собрались, я вдруг понял, что не могу этого сделать. Не могу начать новую жизнь с обмана и предательства.
— А Катя? — я села рядом, все еще не веря своим ушам.
— Катя все поняла. Она сама предложила отложить церемонию. Сказала, что не хочет начинать семейную жизнь с уступки материнскому шантажу.
— А ее мать?
— Закатила скандал, — усмехнулся Андрей. — Требовала вернуть деньги за банкет. Обещала лишить Катю наследства. В общем, показала свое истинное лицо.
— И что теперь?
— Теперь мы начнем все сначала. Сами, без чужой помощи и без чужих условий. И очень хотим, чтобы ты была рядом.
Я обняла сына, и он прижался ко мне, как в детстве.
— Прости меня, — прошептал он. — Я был идиотом.
— Нет, — покачала я головой. — Ты просто хотел, чтобы все были счастливы. Как всегда.
Новую дату свадьбы назначили через три месяца. За это время многое изменилось. Катя переехала к нам — ее мать отказалась общаться с дочерью после «предательства», как она это называла. Поначалу было непросто — все-таки две женщины на одной кухне — но постепенно мы притерлись друг к другу.
Я узнала Катю ближе и поняла, почему сын выбрал именно ее. За внешней мягкостью скрывался сильный характер и острый ум. Она умела слушать и слышать — качество редкое и ценное. А еще она искренне любила моего сына — и этого было достаточно, чтобы я полюбила ее.
На новую церемонию Ирина Петровна не пришла, хотя приглашение ей отправили. Зато пришли друзья Андрея и Кати, мои подруги, коллеги — все, кто действительно желал им счастья.
После регистрации был скромный банкет в небольшом ресторанчике. Во время праздника Катя вдруг попросила слова.
— Я хочу поднять тост за Нину Сергеевну, — сказала она, глядя на меня. — За женщину, которая воспитала прекрасного сына и нашла в себе силы принять в семью девушку, укравшую его сердце. Я всегда мечтала о такой маме — любящей, но не собственнической, сильной, но умеющей уступать. Нина Сергеевна, я бы хотела называть вас мамой, если вы позволите.
В комнате стало тихо. Я смотрела на эту девушку, еще недавно казавшуюся мне чужой, и видела в ней дочь, которой у меня никогда не было.
— Я буду счастлива, — сказала я, с трудом сдерживая слезы.
Вечером, когда гости разошлись, а молодожены уехали в свадебное путешествие (на которое, кстати, я настояла, отдав свои сбережения), я вернулась домой одна. Но впервые за долгое время меня не мучило чувство одиночества.
У меня теперь есть не только сын, но и дочь. И кто знает, может быть, скоро появятся и внуки.
Телефон пискнул сообщением. Это была Катя: «Спокойной ночи, мама. Спасибо за все».
Я улыбнулась и ответила: «Спокойной ночи, доченька. Будьте счастливы».
Иногда нужно потерять что-то, чтобы приобрести нечто большее. Я чуть не потеряла сына, но обрела семью. И теперь точно знаю: любовь не в том, чтобы держать, а в том, чтобы отпускать. Отпускать — и верить, что к тебе вернутся.