Когда я свёл в одну таблицу население, бюджеты и инновационный рейтинг Израиля и Ирана, понял: сила — это не только танки и самолёты. Главное, как страна превращает ресурсы в реальный потенциал. Делюсь тем, что узнал, без политики и громких лозунгов — только цифры и личные выводы.
Если вас интересует тема ядерных объектов Ирана, то я подробно написал про них в этой статье.
Население: масштаб ресурса
По численности жители Ирана перекрывают израильтян почти в девять раз: около 89 млн против 9,8 млн человек. Большое население даёт обширный призывной резерв и внутренний рынок, но не гарантирует эффективность. У Израиля демография более компактна, зато 92 % жителей живут в городах, где сконцентрованы кадры высокой квалификации. На практике количественный перевес Ирана компенсируется плотностью профессиональных специалистов в Израиле — об этом дальше. Кроме того, молодая структура населения Ирана (24 % жителей моложе 15 лет) создаёт долгосрочный потенциал, но требует инвестиций в образование, чтобы этот ресурс не остался «сырьём».
Экономика как фундамент
По номинальному ВВП картина обратная: Израиль в 2024 году показал 583 млрд $, а Иран — примерно 341 млрд $. Если пересчитать на душу населения, разница становится ещё резче: более 52 тыс.$ против 3,9 тыс.$. Высокий ВВП / capita значит, что компании оборонного кластера, стартапы и вузы получают больше финансирования. Для «силы» это критично: деньги превращаются в технологии и обученный персонал. Ирану здесь мешают колебания валюты и экспортные ограничения, из‑за чего даже при высоких нефтяных ценах часть средств уходит на социальные дотации, а не на модернизацию.
Военный бюджет
Согласно последнему отчёту SIPRI, расходы Израиля в 2024 году подскочили на 65 % и достигли 46,5 млрд $ — 8,8 % ВВП, что выводит страну в мировой топ‑2 по доле оборонки в экономике. Иран в том же году потратил около 7,9 млрд $, сократив из‑за экономического давления на 10 %. Разрыв почти шестикратный. Да, иранская армия крупнее, но на каждого военнослужащего приходится куда меньше оборудования и учений. Важно и то, как тратятся деньги: Израиль вкладывает половину средств в НИОКР и высокоточное оружие, тогда как Иран — в личный состав и артиллерию.
Силовые рейтинги GFP
Независимый индекс Global Firepower оценивает свыше 60 параметров, от логистики до доступного топлива. В списке‑2025 Израиль стоит на 15‑й позиции, Иран — сразу за ним, 16‑я строка. Если зайти в сравнительную таблицу, у Израиля лучшие показатели ВВС и технологий, тогда как Иран лидирует в численности сухопутных войск и артиллерии. Иными словами, по сводному баллу страны идут плечом к плечу, но добираются до результата разными путями. С учётом одинаковых индексов, реальное преимущество определяется не цифрами в реестрах, а скоростью вывода новых систем на поле — здесь инновационная экономика даёт фору Израилю.
Инновации и R&D
В Глобальном индексе инноваций‑2024 Израиль занимает 15‑е место и лидирует в подкатегориях НИОКР и венчурных инвестиций. Иран — 64‑й, что всё равно неплохо среди стран со средним доходом, но дистанция видна. Практически это означает доступ к передовым датчикам, ПО и беспилотникам у Тель‑Авива и более осторожные, точечные внедрения в Тегеране. Израиль тратит на науку более 5 % ВВП — один из рекордов мира, поэтому стартапы растут, как на дрожжах. В Иране же более 70 % затрат на исследования покрываются государством: модель «отказоустойчивости», но с меньшей гибкостью.
Киберкомпонент
Лет пять назад я на профильной конференции видел, как израильские стартапы демонстрировали перехват дронов в реальном времени — эффектное зрелище. По отчётам международных агентств, в стране работает свыше 400 киберкомпаний, а экспорт цифровых услуг превышает 10 % ВВП. Эти данные трудно проверить пост‑фактум, но они коррелируют с долей IT в израильском экспорте. Иран тоже активно развивает киберподразделения, размещая центры подготовки специалистов в университетских кампусах, однако бюджетные ограничения вынуждают полагаться на «асимметричные» методы: небольшие команды, открытый софт и нестандартные тактики.
География и логистика
Территория Ирана почти в 80 раз больше израильской. С одной стороны, это позволяет рассредоточить объекты, с другой — усложняет логистику. Израиль компактнее: до любой базы можно добраться за пару часов, что играет на стороне быстрого реагирования. Зато Иран располагает горными районами, которые трудно мониторить из космоса, и выходом к Персидскому заливу, важному для энергоресурсов. Я, например, осознал это, когда готовил велосипедный маршрут по северу Израиля: за один день успел пересечь почти всю страну и вернуться к морю.
Научные кадры
В рейтинге Nature Index по публикационной активности Израиль опережает Иран примерно втрое — это отражает долю STEM‑специалистов. Я неоднократно общался с ребятами, которые после армии идут сразу в тех‑университеты и стартапы: такая связка ускоряет внедрение разработок в силовой сектор. В Иране университеты сильны в инженерии и химии, но часто сталкиваются с ограничением доступа к зарубежным грантам, поэтому акцент смещается на прикладные решения внутри страны. Интересно, что обе страны продвигают женское STEM‑образование: в Иране уже 45 % студентов‑инженеров — девушки.
Энергоресурсы
Иран — четвёртый в мире по запасам нефти и газу, что даёт стратегическую автономию. Израиль, напротив, вкладывается в технологии опреснения воды и ВИЭ, рассчитывая уменьшить импорт газа. Удивительно, но именно высокий энергетический доход иногда тормозит инновации: когда бюджет пополняется сырьём, меньше стимула оптимизировать производство. Зато энергетика даёт Ирану ресурсную подушку для финансирования армии даже в периоды санкций, что поддерживает численность войск.
Социальная устойчивость
Сильная сторона Израиля — высокий индекс человеческого развития и относительно стабильная экономика: безработица держится на уровне 3 %. Ирану приходится балансировать между внутренним спросом и внешними ограничениями. Как показала пандемия, гибкая IT‑инфраструктура позволяет быстрее перестроить производство беспилотников под гражданские задачи, что тоже часть «силы». Социальные программы в Иране обременены субсидиями на топливо, и каждый бюджетный цикл — это выбор между социальной поддержкой и модернизацией оборонки.
Спортивный дух
Интересный индикатор — медальный зачёт Олимпиады в Токио‑2021: Израиль взял две золотые медали, Иран шесть, включая тяжёлую атлетику. Сила не всегда про бюджеты — культурные традиции формируют дисциплину и выносливость. Я, например, вдохновляюсь упорством иранских борцов и точностью израильских гимнастов: обе школы доказывают, что характер — ключевой ресурс. Спорт ещё и лакмус социального внимания к здоровью: массовый беговой забег в Тель‑Авиве собирает 40 тыс. участников, а тегеранский марафон в 2024‑м привлёк 18 тыс. любителей.
Мой вывод
Сухая арифметика говорит, что у Израиля сейчас больше экономических и технологических козырей, тогда как Иран берёт масштабом и богатством недр. Обе страны входят в двадцатку мировых сил, но сила выражается в разном: один делает ставку на «умные» решения, другой — на численность и стратегические ресурсы. Важно помнить, что любые цифры быстро устаревают, а реальные «очки силы» даёт сочетание образованного населения, устойчивой экономики и готовности инвестировать в будущее. Какой путь окажется выигрышнее — станет ясно через пять‑десять лет, когда роботы и ИИ‑системы окончательно изменят понятие мощи.
Я для себя вынес главное: сила — это баланс ресурсов, бюджета и головы. А как ты считаешь, какая составляющая решающая: люди, деньги или технологии? Давай обсудим в комментариях!
Читайте также мою статью про ядерные объекты Ирана: https://dzen.ru/a/aFD8kL7WCWlRoB1C